* * * Помимо физических испытаний и сомнительных тренировок, в которых моя паранойя подозревала тесты по выявлении наших скрытых возможностей, хватало теоретической подготовки по самым разным «бумажным предметам». История, география, риторика, иностранные языки, философия, медицина и прочее, включая столь необычные для меня предметы, как танцы и музыка. Аристократ обязан знать многое, подавляя простолюдинов не только силой мышц, но и манерой поведения и багажом знаний. Для закрепления и расширения получаемой информации помимо лекций и контрольных занятий нам полагались библиотечные часы. Уже по названию понятно, что связаны они с библиотекой и заключались в том, что нас приводили в неё и оставляли на определённое время. Использовать его негласно дозволялось как угодно, если это не нарушает правила, не вызывает порчу имущества, и не выглядит тем, что может вызвать недовольство мастеров. И самое нехорошее, что здесь может случиться, – если ты нарушишь категорический запрет переступать за порог, после чего тебя застукают за стенами. Большинство учеников к учёбе относились серьёзно. В том смысле, что вылететь раньше времени не стремились, и потому в библиотеке занимались тем, ради чего и созданы библиотеки. То есть возились с книгами. Некоторые, самые безалаберные, били баклуши самыми разными способами, делая вид, что занимаются получением знаний. Самые умелые из них даже подремать ухитрялись, хотя со стороны казалось, что они полностью погружены в чтение. Обычно я читал не понарошку. Но сегодня, как это часто у меня бывает, игнорировал трактат по риторике, хотя мастер, чьи библиотечные часы мы сейчас отрабатывали, отвечал именно за неё. Меня интересовали другие книги. Библиотека в школе не просто богатая, она ошеломила меня при первом знакомстве, когда только-только по некоторым корешкам успел взглядом пробежаться. В ней я обнаружил труды, которые два года искал безуспешно, потратив на поиски столько денег, что за такую сумму можно заставить редкими манускриптами несколько полок. И полки эти будут длиннющими. Но это лишь начало. Здесь мне попались на глаза книги, о которых я даже не слышал, а если бы слышал, отдал бы куда большее состояние без малейшего сожаления. Единственное, чего не хватало – это толкового каталога. Тот намёк на него, что здесь сумели организовать, выглядел смехотворно. Найти по нему труд по требуемой тематике немногим легче, чем пресловутую иголку в стогу. Правда, тут присутствует команда библиотечных смотрителей. Своего рода «живые каталоги». Но увы, качество их познаний я дотошно проверить не могу из опасений, что вопросы за пределами того же курса риторики будут переданы в «вышестоящие инстанции», и я потеряю бесценные баллы за демонстративное пренебрежение заданной темой. Тут ведь как всё устроено: можешь дремать в уголке, но без похрапывания. Делай вид, что всецело подчиняешься указаниям мастера. То есть нельзя отвлекаться и на этом попадаться. Найти почти вслепую интересующие меня работы – задача непростая. Но кое-что иногда получалось. Вот и сейчас я жадно листал очерки лингвиста-энтузиаста, тысячелетия назад работавшего над воссозданием малораспространённых в древности языков. Не скажу, что тема стопроцентно для меня важная, но именно в таких исследованиях есть шанс наткнуться на пропущенные небрежными исследователями зёрна истины, о которых так и не узнали широкие массы. И в которых я так остро нуждаюсь. На библиотечный час привели всех учеников нашего корпуса. В нас с первого дня пытались поддерживать чувство общности на всех уровнях, поэтому само собой получалось, что соседи по комнате занимали один стол. Не запрещалось рассаживаться где угодно, но никто не пытался пойти поперёк потока, создаваемого ненавязчивыми усилиями мастеров. Да-да – редкая ненавязчивость. Во всех прочих вопросах мастера-учителя не церемонились, прямо и настойчиво требуя от нас выполнения их мудрых указаний. Причины ненавязчивости я не анализировал. Да я даже не уверен, что это мне не показалось. Хотят делать вид, что не настаивают на появление среди нас устойчивых группировок? Да без проблем. Меня в данный момент интересовали не скрытые помыслы мастеров, а зарисовки почти уничтоженных временем символов, найденных древним исследователем на базальтовой стеле, волею случая поднятой со дна моря. Паксусу надоело дремать, делая вид, что искренне увлечён скучнейшим талмудом на тему силы риторики. – Ребята, а кто-нибудь находил книги с картинками? – Здесь много книг с картинками, – невозмутимо ответил Огрон, не отрываясь от книги, посвященной анализу достоинств и недостатков мечей северных боевых школ. Похвальная тяга к знаниям, но вот мастеру ему сейчас лучше не попадаться. Раз мы учим риторику, изволь изучать соответствующие труды – это не только меня касается. – Да я не про ножики, я сам знаешь про что, – добавил Огрон и подмигнул. – Я видел здесь изображения женщин без одежды, – чуть покраснев, робко признался Тсас. – Где?! – Паксус чуть не подпрыгнул вместе с тяжеленным табуретом, грубо сколоченным из толстых плашек. – Книга оставалась на соседнем столе после предыдущих учеников, – ответил Тсас. – Но не торопись. Когда мы пришли, их забирали хранители библиотеки. Эту книгу они тоже забрали. Я случайно успел заметить картинки, она была раскрыта. – А название?! Какое название?! – потребовал Паксус. – Я не знаю, я не видел обложку. Наверное, что-то медицинское. Может трактат по женской анатомии, или что-то о древних мифах. – Хаос меня подери! Я должен это увидеть! А что за ребята там сидели до нас? Тсас пожал плечами: – Откуда я знаю? Ты же видел, их уже не было, когда нас привели. – Эх! Толку от тебя!.. – До нас тут были девчонки из второго корпуса, – нехотя буркнул Ашшот. С Паксусом у него сегодня сотая по счёту размолвка из-за его очередной шуточки, но сильно не злится. Привык к проделкам болтуна и, как ни странно, заметно увлечён своей книгой. Действительно старается что-то понять. Заметно, что в последнее время за ум взялся, ведь с баллами у него серьёзный завал, а вылетать не хочется, как бы ни бахвалился. У Паксуса чуть глаза не выпали: – Что?! Это как? Это ведь получается, наши девочки смотрят такие картинки?! Вот же тихушницы! – Не обязательно так, – возразил Тсас. – Может у них занятие по медицине. – Да ну, брось. Какая тут медицина? Эх, вот бы нам совместное занятие устроили, я бы там… – Говорят, скоро повторение испытания с куклами, – невозмутимо перебил Паксуса Огрон. – А там всех соберут, и девчонок в том числе. Твоя мечта сбудется, радуйся. – Да я в саркофаге Некроса видал такие занятия, – скривился Паксус. – Девочки созданы, чтобы их любили. Их не создавали для того, чтобы они дрались с бронзовыми истуканами. Это неправильно. И это неудобно. Какая может быть романтика, когда куклы лезут с дубинами со всех сторон? Такое развлечение только тебе и Чаку интересно. Вы ведь полные психи, вы обожаете, когда вас лупят. – Вечно уклоняться от испытания с куклами не получится, – печально заявил Тсас. – Чак, может ты знаешь способ, как там продержаться подольше? Я не очень хорошо дерусь. Да и ты видишь, что я ещё не дорос до нормального бойца. Я покачал головой: – Способ вижу только один: объединяться. Чем организованнее действовать, тем дольше можно продержаться. Сотня одиночных бойцов там может свалиться уже на второй волне, а вот отряд из сотни бойцов раскатает её без потерь. Мастерам это и надо, они подталкивают нас к объединению. – Угу, – кивнул Огрон. – Это их обычная тактика. – А зачем им нас объединять? – спросил Тсас. – Да затем. Сам скажи: какой вообще смысл в этой школе? – Ну… Император своей милостью делится с лучшей молодёжью империи лучшими знаниями. Пытается каждого из нас сделать сильнее. – Великий ПОРЯДОК, да что за блевотина у тебя в голове вместо мозгов! – ухмыльнулся Паксус. – Вот, Тсас, даже этот клоун всё понимает, а ты нет. Учись, – Огрон гротескно-уважительно кивнул в сторону Паксуса, вместо поклона. – Школа, это ведь так просто. Вот ещё один вопрос тебе: за что здесь наказывают сильнее всего? – За рассказы о себе, – не задумываясь, ответил Тсас. – Особенно если кто-то начинает хвастаться древностью и силой клана, грозить родичами. Десять баллов за раз одному сняли, больше ни у кого не видел, чтобы вот так, сразу столько. – Верно, – едва заметно кивнул Огрон. – Это продуманный ход. Здесь собрались ученики со всей империи. Разные люди. Не только благородные, есть и простолюдины. Непростые, конечно, а такие, до которых иным благородным далеко. Но в основном аристократы старых семейств. В том числе и из враждующих кланов. Понимаешь, к чему я веду? – Ну да, никому не надо, чтобы тут разборки между клановыми начались, – сказал Тсас. – И тех, кто без приличного клана, начнут унижать всякие дураки. Это тоже никому не надо. Огрон покачал головой: – Не в этом дело. То есть и в этом, но главное в другом. Рава большая, кланов много, некоторые веками собачатся, остановить это сам ПОРЯДОК не может. Но если Раве начинает серьёзно угрожать кто-то извне, все внутренние разборки тут же приходится прекращать. Так принято, это вопрос выживания. Выживания всех нас. Начинается война, где мы все обязаны выступать вместе. И вместе, это не просто означает то, что все наши воины одновременно идут в сторону врага. Как красиво и просто высказался Чак, сто одиночных бойцов свалятся быстрее, чем отряд из сотни воинов. А из всех кланов собрать один отряд сложно. Даже те, кто не враждуют, друг дружку на дух не переносят. Связей между некоторыми родами вообще нет, зато есть взгляды косые. Как держать такое войско в порядке? Думаю, у императора есть способы. И один из них – наша школа. – А вот сейчас я тебя совсем не понял, – нахмурился Тсас. – Ну а что тут понимать? Смотри, здесь собрали народ отовсюду. И собрали, как бы, анонимно. Вражда не просто запрещена, она невозможна, если языками не чесать, рассказывая всё о себе. А так как это серьёзная провинность, а совсем уж глупых в школе мало, основная масса пока что не раскрылась. Или раскрывается по-хитрому, чтобы все узнали, но им за это не всыпали. Думаю, со временем все себя выдадут, но к этому мы подберёмся постепенно, и успеем свыкнуться с тем, что враждовать смысла нет. Здесь нам надо держаться друг за дружку. Да, не все это примут, но многие. – Как-то неубедительно… – с сомнением протянул Тсас. – Так ты примерь к мои словам всё остальное, – продолжил Огрон. – Вот смотри, нам постоянно подкидывают задачи, которые проще выполнять сообща. Хотим мы того или нет, приходится начинать тянуться друг к дружке. Вспомните первые дни. Ашшот сначала чуть ли не с кулаками кидался на Паксуса и гнобил тебя, Тсас. Паксуса, конечно, и сейчас никто не любит, да и Ашшот милашкой не стал, но посмотри: мы почти друг друга не обзываем и в драку не лезем. И ведь это не только между нами. Завели кое-какие знакомства среди соседей. Я сейчас могу каждого жильца нашего корпуса по прозвищу назвать, не перепутав. А комнат двенадцать, и в каждой пять учеников. Толпа народа, у многих гонора выше неба, но как-то начинаем притираться. Теперь понимаешь, к чему всё идёт? – Мы окончим школу, но какие-то связи или хотя бы память о взаимовыручке у нас останется, – задумчиво протянул Тсас. – Но я не уверен, что это поможет, если начнётся большая война. Сколько здесь учеников? А сколько воинов будет в великом войске? Мы там потеряемся. – Ну так мы не единственный выпуск школы, – подмигнул Огрон. – И не забывай, что здесь собраны не самые простые ребята и девчата. Каждый ученик из серьёзной семьи. Это означает, что в случае войны он будет не один. Он будет объединять своих людей, и при этом оставаться носителем идеи, что в случае необходимости можно не думать о традиционной равийской вражде, можно вместе действовать. Конечно, сама по себе школа Раву от развала не удержит, но, как я уже говорил, это лишь один из методов императора. И раз за столько веков от него не отказались, он работает. Плюс ещё и улучшается с каждым годом. Все знают, что набор уроков и испытаний не повторяется. Всегда по-разному, с изменениями, и частенько добавляется что-то новенькое. Из прохода бесшумно показался мастер риторики. Бесстрастно проведя взглядом по столам, он прекрасно поставленным голосом заявил: – Срочное совместное занятие. Всем немедленно пройти за шестую площадку, ко второму входу в подземный комплекс. И когда будете оттуда возвращаться, Паксус, не забудь снять себе один балл. Шутник смолчал, хотя вопрос прямо-таки рвался на язык. Ведь непонятно, за что наказали, дремал на библиотечном часе он столь мастерски, как чемпион мира по замаскированному отдыху вряд ли сумеет. Да и последние минуты весьма активничал, разговаривал и слушал, плюс раздумывал, как бы половчее заполучить иллюстрированную книгу, примеченную Тсасом. Паксус, бывало, по паре лишних минусов не боялся получить, пытаясь оспорить наказания. Молчать в таких случаях он не способен. Но его покорности в данном случае я не удивился. Совместное занятие – это не абы что, это занятие, к которому зачастую привлекают всех учеников школы. В том числе обитательниц корпусов для девочек, ведь половые различия при таком формате не учитываются. То есть о раздельном обучении забывают. А посмотреть на учениц Паксус всегда рад. Даже от столь нелюбимых им боевых испытаний не отказывается в таких случаях (пусть и с зубовным скрежетом). События нечастые, не хочется упускать. Интересно, что нас ждёт на этот раз? Одно понятно – выбирать не придётся. Если это занятие совместное, то все без исключения участвуют. * * * Схему подземелья под школой я так и не выяснил, но это не помешало определить, что повели нас в место, где мне ещё бывать не доводилось. Оно располагалось столь же глубоко, как и арена, и последний этап пути тоже пролегал по коридорам, созданным задолго до возникновения Равы.