Загремел металл, показались куклы-воины. И теперь они вышли не по двое, а по трое. Да-да, по три фигуры из отполированного красноватого металла. В каждой тройке парочка с уже знакомым оружием, плюс один с длинной дубинкой и крохотным круглым щитом с притуплённым шипом посредине. На несколько мгновений мы оцепенели. Гьерра первая нарушила молчание. Голосом нервным и одновременно насмешливым спросила: – Дорс, я смотрю, ты ещё не всех тут победил? Ну так давай, не стой, завали их, а мы тут пока что немного отдохнём. Дорс? Ну чего ты притих? Давай же, вперёд, не тупи. Здоровяк, сплюнув кровью, устало присел на колено, поднял пару новых дубинок, крутанул в руках и прохрипел: – Хаос меня побери, если я сейчас не набью сто баллов. Оставив пострадавшего в покое, я выпрямился, ухватил присмотренный до этого не сильно ржавый шест, тоже крутанул. – И какие будут приказы? – устало, но тоже с насмешкой в голосе, уточнил Огрон. – Прикрываем спины друг другу. В общем, ничего нового: держим строй и лупим их, пока все не свалятся. – Проще простого, – одобрил Огрон, сбрасывая щит с левой руки, и хватаясь ею за дубинку. Правая у него, похоже, сломана, но виду не подаёт. Бой обещает быть весёлым. Но недолгим. Глава 8. Кнуты и пряники – Вы все являетесь жестокими разочарованиями ваших уважаемых родителей. И меня вы тоже разочаровали. Сильно разочаровали. Я не могу подобрать слова, чтобы они звучали прилично, и при этом отображали бесконечную глубину пропасти вашей никчемности. Мастер Бьег явно не восторге от нас. И это взаимно, ведь мы тоже ему не очень-то рады. Нам бы сейчас завалиться в койки, а не оскорбительные нотации выслушивать. Нам – это тем, кто сумели не просто подняться на ноги после экстренно-торопливой помощи от школьных целителей, а ещё и самостоятельно выбрались на поверхность. И там, на плацу, боевой мастер выстроил самых стойких. Таковых набралось приблизительно половина. И это не обязательно лучшие бойцы. Как я заметил, во время схватки далеко не все упавшие старались побыстрее подняться. Некоторые, едва оказавшись на песке, торопливо отползали к воротам. Куклы таких, естественно, не трогали, так что они до конца мероприятия просидели зрителями. Концовка мне не понравилась. Ну а кому понравится, когда на тебя, громыхая металлом, со всех сторон наваливаются десятки бездушных противников? Причём усиленных, повредить их оказалось куда сложнее, чем «бронзовых» и «стальных». Считая меня, нас оставалось пятеро, и мы попытались сделать всё, что возможно. Но когда на тебя на ограниченном пространстве тонны металла прут, возможностей остаётся не та уж и много, даже когда силы свежие. А силы наши свежестью уже не блистали. Даже самый могущественный аристократ против толпы врагов качественно держится лишь до определённого предела. А там, уронив в глубокий откат лучшие навыки, растратив тень и энергию, начинает стремительно сдавать. Лишь в легендах да глуповатых книжках Тсаса в одиночку успешно против многих тысяч выходят. В реальности даже простолюдины без боевого опыта и с неполноценными атрибутами способны создать проблему любому благородному. Дело лишь в количестве и желании победить, не считаясь с потерями. Я, скорее всего, по сумме параметров был самым сильным из пятерых. Если и уступал в чём-то, так это в сбалансированном наборе навыков и техничности. Увы, знания, полученные от великого мастера, ещё усваивать и усваивать, а умения все два года собирал бессистемно, хватая всё, что под руки подвернётся. Пожалуй, я бы мог показать пару фокусов, продержавшись гораздо дольше остальных. Но не видел в этом смысла. Изначально решил, что демонстрировать все козыри не стану, и до конца испытания об этом решении не забывал. Также не забывал поглядывать на других учеников, запоминая их сильные и слабые стороны. Надеюсь, среди них нет таких скрытных хитрецов, как я, и выкладывались все на полную. Ведь в схватке мы союзники, а это провоцирует доверие. Но чего ожидать завтра? Кто знает, что для нас придумают. Как бы ни пришлось сражаться друг с другом. Гьерра перехитрила саму себя. Попыталась на своём дивном ускорении перескочить через вал кукол-воинов, дабы ударить по ним с тыла. Но или энергии для полноценного срабатывания навыка уже не осталось, или вымоталась сверх меры. В общем, замысел провалился, завязла в середине вражеского построения, где её вмиг зарыли под металлом. Ну а дальше с остальными сделали то, что мощные тиски делают с пластмассовыми фигурками. Я, не изменяя себе, до конца не использовал активные навыки. Просто отбивался, и даже успел нанести кое-какой ущерб, прежде чем оказался на песке. И, завалившись, продолжать драку не стал. Оно того не стоит, достаточно с меня синяков и шишек. Тут всякое случалось. Один мальчишка, заработавший дыру в черепе, пострадал, даже не пытаясь атаковать снизу. Но это ему не помогло, слишком уж тесная схватка, всё не предусмотреть. Уж не знаю, как устроена программа, управляющая куклами, но абсолютную гарантию безопасности она не даёт. Я и так под центнерами металла оказался, и меньше всего желал, чтобы этот металл меня массированно избивал. Да и остальные не стали изображать из себя безумных берсеркеров. В общем, мы, можно сказать, дружно сдались. Наверное, это одна из причин, почему Бьег то и дело поглядывает на меня, как на кучу заплесневелых экскрементов. Ведь нет ничего геройского в том, что ты не сражаешься до тех пор, пока есть хоть малейшая возможность нанести противнику ущерб. Впрочем, он и на прочих учеников аналогично косится. Все мы для него одинаково-никчемные. Разве что Дорса, по-моему, выделяет чуть особо. По крайней мере, минимум однажды в его сторону бросил такой взгляд, будто не на гнилые фекалии смотрит, а всего лишь на червя склизкого. Но, возможно, мне просто показалось. Дорс, по-моему, ничем не примечательный самовлюблённый индюк, уверенный в том, что мир вертится вокруг него. Да, нельзя не признать, что у него есть основания считать себя повыше других. Не знаю, какие у него параметры и подготовка, но внешне он смотрится аристократически. Даже глянь со спины – чувствуется порода. Да и на испытании держался прилично. Сила с тренированностью явно куда выше среднестатистической, если учитывать обычных альф. Что, однако, ничем ему не помогло, когда нас раздавили в конце. Ни секунды дольше не продержался, рядом со мной завалился, ещё и ртом песка ухитрился хапнуть, когда на голову наступила бронзовая нога. Голова у него, кстати, как и у всех – незащищённая. Но кроме незначительных ушибов и рассечений повреждений не видать. И признаки сотрясения мозга не наблюдаются. Не знаю, какой у Дорса набор навыков, но защита явно на высоте. Ну и несомненный плюс в том, что с головным мозгом явно не всё прекрасно. Похоже, у этого «киношного викинга» он или микроскопический, или вовсе отсутствует. Чему там сотрясаться… Мастер Бьег тем временем продолжал нас унижать. – Я думал, что хуже прошлогоднего состава быть не может. Но как же я ошибался, как ошибался… Вы те, кто должны быть цветом Равийской империи, но на самом деле являетесь стадом. Стадом бесталанных эгоистов. Для вас не существует ничего, кроме личной выгоды. Дай вам волю, ради неё вы пойдёте по головам тех, кто, как и вы, должны быть опорой и надеждой государства. А на деле… Ну что тут говорить… Ладно, скажу так, это испытание в разных формах проводится для каждого потока. То есть ежегодно. Годами, десятилетиями, веками. Те семьи, где хотя бы пытаются сохранять полезные знания, должны были передать вам, что и как следует делать. Мы не можем запретить такую передачу информации, и обычно не наказываем тех, кто слишком много знают. Но в вашем случае даже мысли о таких наказаниях не возникают. За что наказывать? Абсолютно не за что. Даже если кто-то и знал, что его ждёт, он всё позабыл, как только оказался на Арене. Ты! Сшон! Ты спрашивал меня, могут ли куклы убить. И я видел по твоим глазам, что тебе известно многое. Это так? – Ма… Мастер Бьег, мне рассказывали об этом испытании. Рассказывал мой… – Никаких имён! – перебил Бьег. – Вас не просто так попросили оставить свои имена на входе. Имена ваших родственников и близких должны оставаться там же. Мы, конечно, понимаем, что не каждый сумеет это скрыть, но хотя бы не выдавайте себя на глазах у всех в первую же ночь. Минус бал, Сшон. За непоседливый язык. Итак, тебе про испытание известно. Так почему ты действовал так, как действовал? То есть, скажем прямо: ты не делал то, что следовало делать. Почему? – Мастер Бьег, – испуганно залепетал мальчишка. – Но кто бы меня послушал? И не только меня. Не я ведь один знал. И все молчали. – Да Сшон, признаю, в твоих словах что-то есть. Это наша извечная проблема. Вы на испытании дошли до третьей волны воинов-кукол. Семь лет назад испытание ни в чём не отличалось, и на вашем месте были другие люди. Так вот они продержались до пятой. Я полагаю, каждый понимает, что чем дальше, тем труднее становится прохождение. Пятую волну можно считать равной дюжине первых или пятёрке вторых. Сколько из вас осталось в строю после второй? Всего лишь пятеро. А они на этом этапе потеряли лишь четверых. Как такое возможно? Как? Чак, это вопрос к тебе. Я чуть не подпрыгнул от неожиданности, что не прошло мимо внимания мастера. – Чак, тебя что-то удивило? – Да мастер Бьег. Я не знал, что вы обращаетесь именно ко мне. – Теперь знаешь. Итак, повторяю вопрос: почему семь лет назад ученики выстояли первые две волны, потеряв при этом лишь четверых? – Мастер Бьег, ну ведь ответ очевиден. – Я не уверен, что он даже для тебя очевиден, Чак, а уж про остальных и говорить нечего. Итак, жду, что ты скажешь. Не испытывай моё далеко не безграничное терпение. – Мастер Бьег, у меня лишь одно объяснение: семь лет назад ученики объединились. Вместо того, чтобы устраивать сотни одиночных поединков, они встретили кукол сообща. Куклы тоже умеют поддерживать друг дружку, но неэффективно. Можно использовать эту их особенность им во вред. – Кто тебе об этом рассказал? – заинтересовался Бьег. – Не надо имён, просто скажи: родственники, или учителя? – Никто. Я сам додумался. – Дай слово, что сам. – В этом нет необходимости, я ведь человек благородный. Моё слово, это моё слово, и оно сказано. – Хорошо. Тогда поясни, как можно использовать взаимовыручку кукол им во вред? – спросил мастер. – Мастер Бьег, это очень просто, если действовать сообща. Надо атаковать одну или две куклы группой. Соседние при этом развернутся и бросятся им на выручку. В их строю возникнут разрывы. Разорванный строй ослабляет человеческую армию, а армию кукол тем более. Они ведь не умеют реагировать на сложные угрозы. Разделённые уже не рвутся помогать тем, кого от них отрезали. Даже если видят их, всё равно не лезут. Не знаю почему, но это можно использовать. – И как же это возможно, Чак? – Можно разделять их снова и снова, постепенно уничтожать по частям. Создать несколько сильных групп для таких действий, а все остальные будут стоять в обороне и удерживать места прорывов, не рискуя с атаками. – Звучит не так просто, как ты заверяешь, – заметил мастер. – Ладно, я понял твою мысль. Но мне непонятно, почему ты не попытался её воплотить. Так почему же? Я пожал плечами: – Мастер Бьег, Сшон уже ответил. Я, как и он, не представляю, как заставить всех учеников действовать сообща. Меня бы никто не стал слушать. – Так уж и никто? Я видел обратное. – Да, мастер, признаю. Но это другое. Так уж получилось, что ученик Огрон решил выполнять мои приказы. Стечение обстоятельств: он мой сосед, мы успели познакомиться. Ну и случилось кое-что в начале испытания. Судить по нему нельзя. – А остальные? Вокруг тебя быстро собрались ещё четверо, а потом и остальные начали подтягиваться. – Полагаю, их притянули наши с Огроном успехи, – скромно ответил я. – И не могу сказать, что они выполняли мои приказы также, как и он. Мы просто держались вместе.