– Готово, – объявил врач, и на моём измученном лице расплылась улыбка. Я смеялся и плакал и вытирал слёзы о шерсть Сары. Док Стивенс отошёл назад и провёл рукавом по лбу. Потом опустил руки и покачал головой. – Сынок, – сказал он, – честное слово, такого на моей памяти не случалось. Чтобы лошадь спокойно вытерпела все эти процедуры! Не брыкаясь, не пинаясь, ничего. Поразительно. – Вы просто ещё не встречали такую лошадь, как моя Сара. – Нет, почему же. Каких только лошадей я не встречал за свой век! Вот чего я не видел, так это такой пары, как вы. Он опустился на табурет у стены. Пот стекал у него по шее под рубашку. Я прижался к Саре щекой и улыбнулся. – Так, сынок. Пулю мы вынули. И лошадка твоя ещё стоит. Но на этом пока всё. Скажем так, я бы не поставил денег на то, что до утра она доживёт. Так что ты не радуйся раньше времени. Скорее всего, ей не выкарабкаться. – Нет, – спокойно ответил я. – Она не умрёт. Он пожал плечами. – Что ж, посмотрим. Заходи в дом. Поешь чего-нибудь. – Нет, спасибо, сэр. Я останусь с ней, если можно. Он снова пожал плечами. – Как хочешь. Овёс вон в той корзине, колодец за конюшней. Если сумеешь её покормить – будет просто отлично. Я вас проведаю вечером. – Спасибо, сэр. Спасибо вам огромное. – Не за что. – Он похлопал Сару по крупу. – Удачи, лошадка. ⁂ Я не отходил от Сары остаток дня. И ночь провёл с ней, хотя в конюшне было холодно. Добрый врач принёс мне одеяло и немного еды. А спал я прямо на полу, на куче соломы, вместе со своей лошадью. И вспоминал, как папа всё время проводил у постелей мамы и Кэти. Как А-Ки заботился о миссис Дэвидсон. Наверное, это в нашей природе. Это всё, что мы можем. Быть рядом. И порой этого достаточно. Я не спал всю эту длинную ночь, то и дело вставал и проверял, как Сара, не лежит ли она. Она стояла. Наверное, под утро я всё-таки заснул, потому что меня разбудил скрип двери и в глаза ударил яркий свет. Я тут же вскочил на ноги. Сара всё ещё стояла рядом, но опустив голову и тяжело дыша. – Ничего себе, – сказал врач, легонько хлопая Сару по крупу. – Смотрите-ка, кто тут у нас. Рад, что опять в тебе ошибся, лошадка. – Он посмотрел на меня. Я протёр глаза и сонно зевнул. – Тебя кое-кто хочет видеть. В конюшню зашёл шериф и приветливо мне кивнул. Его высокая фигура закрыла весь дверной проём, загородив свет с улицы. – Доброе утро, сынок, – сказал он, протягивая мне руку. Я её пожал и кивнул в ответ. – Доброе, сэр. Шериф удивлённо взглянул на Сару и вскинул брови. – Вижу, твоя лошадка ещё дышит, – заметил он с полуулыбкой. – Оставила старика в дураках. Я широко улыбнулся. – Что вы, сэр. Просто она не хочет меня подвести. Он усмехнулся и протянул мне конверт. Я взял его и открыл. И ахнул. Внутри лежали деньги. Много. – Что это, сэр? – Твоя награда, выданная федеральным маршалом и штатом Вашингтон. За поимку Калеба Фоуни. Двести пятьдесят долларов. Ни центом меньше. Док свидетель. Я моргнул, сглотнул и посмотрел на него. Он нахмурился. – А я-то думал, ты обрадуешься. Сумма очень даже неплохая. – Да, сэр. Просто… меня смущает то, за что она. Я никогда никого не убивал. И уж точно не ожидал, что мне за это заплатят. – Ах вот оно что. Ну, если тебе от этого станет легче, Калеба Фоуни ты не убил. – Он выжил? – Нет. Ничего подобного. Только умер он, скажем так, от своей руки. Застрелился, когда мы к нему подъехали. Конечно, твой выстрел тоже был серьёзный, но смертельная пуля прилетела из его собственного револьвера. – Я забрал его револьвер! – Похоже, у него был ещё один. Карманный, короткоствольный. В любом случае всё это твоя заслуга, так что и награда твоя. Поздравляю, сынок. Я задумчиво посмотрел на конверт. Всё это время у Фоуни был запасной револьвер. Он мог его вытащить и застрелить меня в отместку или ради попытки удрать. Вместо этого он выпил со мной, пожелал удачи и подарил шляпу. Я сглотнул комок в горле. – Я должен мистеру Кэмпбеллу. За мою лошадку. Шериф помотал головой. – Он уже на полпути к Уолла Уолле. Просил передать тебе искреннюю благодарность за то, что ты вернул его деньги. Это скорее он тебе обязан, а не ты ему. Лошадка, он сказал, и так уже твоя. Его очень восхитила твоя отвага, и он желает тебе и твоей лошадке всего наилучшего. – Спасибо, – тихо ответил я. Наклонился и спрятал конверт в сумку. – Где твой дом, сынок? Я опустил взгляд на земляной пол конюшни. Дома у меня не было. Ничего не было, кроме Сары. Я коснулся её ладонью. Она опустила голову и нежно уткнулась мордой мне в плечо. – Вот, – сказал я, – мой дом там, где Сара. Шериф нахмурился. – Тебе некуда идти? – мрачно спросил он. – У тебя нет семьи? Я промолчал. Не знал, что ответить. Я не сводил глаз со своей лошади и не убирал рук. – Можешь оставаться у меня сколько хочешь, – сказал врач. – Спасибо. Я очень это ценю, сэр, – поблагодарил я, по-прежнему глядя на Сару. – Тогда зайдёшь в дом позавтракать? – Нет, сэр. Спасибо. Лучше останусь с Сарой. – Так я и думал. Я тебе что-нибудь принесу. И вот что, Джозеф… ты пока не расслабляйся. Она ещё держится, но ничего не ест, и ей от этого становится только хуже. Так что будь готов ко всему. Она сражается за жизнь – вы оба сражаетесь, – но шансов на победу пока мало. Понимаешь? Я кивнул, не поднимая глаз. Шериф пожал мне руку и пожелал удачи. Они оба ушли. Я остался с Сарой. А она – со мной. Она потёрлась мордой о моё плечо. Я погладил ей гриву и прошептал: – Не бросай меня, малышка. У нас же с тобой ничего больше нет, кроме друг друга. ⁂