– Небезопасный? А где нам не грозила опасность? Точно не в Отрадной! Мы и сейчас не в безопасности. И никогда не будем, пока идем с вами! Люди за его спиной приободрились от его смелости. Блажка видела, как они закивали головами, подтверждая его слова. – Ты прав, – сказала она. – Нигде не безопасно. Но вам и вашим детям лучше идти с копытом, чем без. – Это не так! Блажка обернулась на женский голос. Эта женщина не была в группе тележника – она стояла рядом с повозкой копыта. Она была вдовой кожевника. Хорек уже залез на скамью извозчика. Он смотрел сверху вниз на свою любовницу, немного сбитый с толку. – Эстефания… ты что это делаешь? Женщина скрывала свой страх за неистовой яростью. – Вот что копыто с нами сделало! – Фания! – рявкнул Хорек. Он не столько сердился, сколько испугался. Черт. Блажка слишком поздно поняла, о чем Хорек, должно быть, ей рассказал. Он наклонился со своей скамьи, попытался оттащить ее, но женщина отмахнулась и отошла так, чтобы он не достал. Лицо у Эстефании было осунувшееся, почти тощее, а безумные глаза и сверкающие зубы казались слишком большими. Она указала пальцем на Блажку. – Дьявольские псы приходят только когда она рядом! Поэтому она и хочет поставить наши жизни перед остроухими! Думает, они каким-то колдовством смогут ее спасти! Хорек сыпал проклятия, пока поднимался со скамьи, чтобы спуститься и прервать тираду своей койкогрелки, но был не так быстр из-за раненой ноги. – Сиди смирно, Хорь, – сказала Блажка, спокойно поднимая руку. Топоролицый полукровка затих, но не сел. Блажка отвела глаза от вдовы и, оглядев несогласных, заговорила: – Нет такой опасности для копыта, которую оно не разделяет со своим народом. Таков закон Уделья. Вы это знаете. Предательские луны, налеты орков, голода, засухи. Мы не можем выжить без вас, а вы погибнете без нас. Эти псы – то же самое. Они чертовски страшные враги, и мы пытаемся убежать от них, а Псово ущелье – наш единственный шанс. Я не могу заставить вас в это поверить. Как не могу и позволить отдать ваши жизни впустую. Копыто идет на север. Вы все идете с нами, и точка. Но Гуарину было мало. – Я никогда не приносил клятву Ублюдкам. И не обязан соблюдать долбаный кодекс. Я могу идти куда захочу. Едва сдерживая свой нрав, Блажка сделала глубокий вдох. – Ну и иди. Надеюсь, дойдешь. – Значит, ты нас отпускаешь? – спросила Эстефания с робкой, но торжествующей улыбкой на лице. Она проделала несколько шагов, чтобы оказаться рядом с сидевшим верхом сопляком. Намеренно подошла очень близко. Петро. Блажка уже кляла себя за собственную глупость. И кляла вдову за то, что та оказалось такой коварной потаскухой. Тоуро предупреждал ее, сказал ей проверить. Отбрось она тогда одеяло – увидела бы, кто был под ним, и смогла бы это предотвратить. – Петро, – предостерегла Блажка, – не надо. Сопляк побледнел, опасливо сжав губы, но Эстефания вскочила к нему за спину и обхватила парня за талию. Это властное прикосновение придало Петро уверенности. – Он не посвященный, – со злорадством проговорила женщина из-за его плеча. – Кодекс копыта не воспрещает претенденту уходить. – Если он понимает, что ему лучше никогда сюда не возвращаться, – прорычал Овес. – А с чего ему возвращаться? – огрызнулась Эстефания. – Есть и другие копыта, и они не прокляты, как это. От вас всем лучше уйти. – Черт с тобой, женщина, – выдохнул Хорек. Эстефания наконец посмотрела на него, и Блажка удивилась, заметив истинное сожаление на ее лице. – Я попросила бы тебя уйти со мной, Хорь, если бы у меня была надежда, что ты согласишься. – Она выпрямилась в седле и окинула взглядом глазеющих поселенцев. – Вам всем следует присоединиться. Здесь для вас ничего не осталось. Блажка не смотрела на реакцию хиляков. Ее взгляд был направлен на остальных сопляков. Большинство из них смотрели на нее в ответ, некоторые – на Петро, еще кто-то, очевидно, боролся с искушением, но все до одного – были напуганы. – Выбирайте, – сказала она им. – Мы не станем мстить тем, кто уйдет. Но знайте: вы можете забрать только свои жизни. Все прочее принадлежит копыту. Любой, кто попытается уехать на свине, будет застрелен. Арбалеты защелкали за ее спиной, когда Реальные ублюдки зарядили их стрелами. Блажка с пустыми руками медленно подошла к Петро. Охваченный трепетом сопляк наблюдал за ее приближением, на его верхней губе блестел пот. – Она не станет, – прошипела Эстефания ему в ухо. Не глядя на нее, Блажка остановилась рядом со свином и сама шепнула Петро: – Слезай и уходи. Ты свой выбор сделал. – Она заметила, как он крепче сжал свиную гриву. – Я надеюсь, ты рискнешь. И стрела, которая тебя убьет, будет моей. Петро, с нездоровым видом, перекинул ногу через свиную голову и спрыгнул. Затем, отстегнув тренчало и сняв пояс с мечом, позволил оружию упасть на землю. Блажка протянула руку, схватила жену кожевника и стащила ее со спины варвара. Женщина сопротивлялась и сыпала проклятия, но Блажка наклонилась к самому ее уху. – Продолжишь свое – и я отдам тебя Хорьку. Он потерял два удела. И двух женщин. Удача у него дерьмовая, у этого полукровки. Думаю, он готов к расплате. Эстефания успокоилась. Блажка грубо швырнула ее Петро. Сопляк отшатнулся, будто в него бросились скорпионом. Блажка указала на северо-запад. – Уходите. Они двинулись с места, сначала спиной вперед – боялись получить стрелу. Затем, сделав несколько шагов, развернулись и поспешили прочь. – Все, кто собирается с ними, уходите сейчас, – крикнула Блажка, не сводя глаз с удаляющихся зачинщиков. Она услышала, как поселенцы зашевелились. – Эта упряжка моя, – сказал Гуарин, поднимаясь на борт своей повозки. – Я ее забираю. Если пристрелишь меня – то будь проклята. Блажка отпустила его. Гуарин повел своих мулов на запад, многие последовали за ним в пыли. Уходили целые семьи. Еще двое сопляков, Уйдал и Бастио, бросили оружие и присоединились к толпе. Блажка смотрела им в спины и считала. Из ста двадцати двух человек, которые были под защитой копыта, только сорок один решил остаться. Глаусио нашел в себе мужество заглянуть ей в глаза, проходя мимо. – Надеюсь, вы дойдете, – сказала ему Блажка. И она говорила правду. Глава 29 Умбровые горы всегда служили в Уделье немым предостережением. Грозящие издали, они напоминали занесенный кулак. – Каждый раз вспоминаю ту старую байку про женщину со змеиными волосами, – проговорил Овес, когда из рассеянного света на горизонте возникли бурые пики. Блажка, Облезлый Змей и Баламут согласно закивали в ответ. – О чем это ты, нахрен? – спросил Хорек. Колпак тоже в удивлении приподнял то, что должно было быть бровью – но у безволосого полукровки там были лишь гребень из льняного цвета кожи. Капюшон, в честь которого ездок получил свое имя, был поднят, защищая его светлую плоть от палящего солнца. Овес, сидя на Уродище, переводил взгляд с одного озадаченного брата на другого. – Вы двое не знаете ее? Она же из древнего Аль-Унана, да, Блажка? Она в ответ пожала плечами. Овес, ничуть не лишившись уверенности, принялся объяснять Колпаку с Хорьком: – Она была демоницей-богиней на острове и выглядела даже страшнее, чем Уродище… – Теперь понимаешь? – вставил Облезлый Змей. – Легенда. – Не слушай его, – сказал Овес своему свину, успокаивающе потрепав его по голове, прежде чем вернуться к истории. – У нее были бивни и козья шкура, а еще чешуя. А вместо волос – змеи. Если слишком долго на нее смотреть – можно было обратиться в соль. Она убивала воинов пачками, если они подбирались достаточно близко. Про нее я и думаю, как только вижу Умбры. Если долго смотреть на них или слишком близко подойти… – А ты бы подошел? – подколол Хорек. – А то мы уже несколько месяцев толком не ели, а с горой соленого мяса мы бы закатили долбаную пирушку. Шутка вызвала взрыв смеха – впервые за долгое время.