Блажка уже подумала о том же. – Ты ищешь расплаты? Или причину не ехать? Мозжок указал на вспаханную землю вокруг дерева. – Здесь было десятка два лошадей. А то и больше. – Я видела. – Блажка кивнула. – Если найдем их, будет семеро на одного, – заметил Лодырь. – Шлюхан прав, – заметила Блажка Мозжку. Кочевник недовольно хмыкнул. – С такими шансами не поквитаешься. – И еще нам придется убить их всех. Потому что если хоть один останется – донесет в кастиль. – Допустим, удастся. Но ничто не помешает девкам Ресии рассказать, кто это сделал. Или ты думаешь их тоже перебить в придачу? – Не думаю, – сказала Блажка. – Тогда что? – Это самое трудное. – Блажка обвела обоих полукровок значительным взглядом. – Оставим их в покое. Это понравилось Мозжку еще меньше, чем идея оставить убитого полукровку непогребенным. Он выпятил челюсть. – Если не сможешь, лучше уезжай сейчас, – сказала ему Блажка. – У меня есть дело к Ресии. Я не могу допустить, чтобы пролилась кровь и ему помешала. Мозжок сердито посмотрел на висевшее на дереве тело. – А если они не смогут этого оставить? Когда эти уроды-хиляки увидят двух вольных и женщину-полукровку и решат напасть? Что тогда? Блажка чувствовала, что Лодырь смотрит на нее, ожидая ответа. – Это риск, – признала она. – Для тебя необязательный. Езжай дальше. Я ни хрена не подумаю о тебе плохо. Ведь ты кочевник, Мозжок. Ты рискуешь закончить свои дни пригвожденным к дереву или закопанным по шею в землю. Может, тебе и повезет никогда не пересечься с кавалеро. Но если ты все же их встретишь, ты предпочтешь быть один, как этот несчастный? Или лучше тебе быть с вождем Реальных ублюдков и претендовать на посвящение в копыто? Люди Бермудо убивают кочевников, но ради этого им приходится лгать. То есть кое-чего они все-таки боятся. Короны? Сомневаюсь, нахрен. Скорее всего – нас, копыт полукровок. Когда двадцать человек гонятся за одним, это говорит об их трусости. Я готова поспорить, что, когда они будут без лошадей, а мы встанем перед ними, им не хватит мужества даже посмотреть нам в глаза. – А если ты ошибаешься? – спросил Лодырь, больше из любопытства, чем с тревогой. Блажка пожала плечами. – Мы погибнем прежде, чем сядет солнце. Обычное дело для Уделья. Зато ты, по крайней мере, умрешь в борделе. Почти как в твоих мечтах, Шлюхан. Молодой полукровка ухмыльнулся. – Мне подходит. Я с тобой. Ты что скажешь, Мозжок? – Скажу, что у меня есть пара серебряных мараведи[2] и кучка задних хиляков не удержит меня от того, чтобы потратить их у Ресии. Блажка хмыкнула. – Щелки – источник всей отваги у полуорков. – К черту щелок, – заявил Мозжок. – Я хочу горячей закуски. Лучше заплатить за полный живот, чем за пустые яйца. – Здесь лежит Мозжок, – провозгласил Лодырь тем же тоном, каким читал ту надпись, выведенную ножом. – Он погиб за похлебку. Блажка ухмыльнулась и повернула свина, оставив дерево с двумя гнездами личинок смотреть ей вслед. У Санчо. Это место легко называть иначе, находясь вдали от него, но видя кучу низеньких построек, обосновавшихся на уродливой равнине, что дают передышку от пустошей и изобилуют неприятными воспоминаниями, Блажка не могла не думать о нем никак, кроме как о том, чем оно было на самом деле. С вольными ездоками по бокам она въехала за ограду пыльного двора. Вокруг не было никого, кроме одинокой фигуры у колодца. Женщина-полукровка, наполнявшая ведра. Блажка подвела ездоков к конюшне. У Санчо там работал парнишка, Оливар, – он ухаживал за животными, на которых приезжали посетители, но, как и многие слуги жирного зануды, сбежал после того, как хозяин заведения был убит. Теперь позаботиться о свинах им предложил сутулый мужчина средних лет. Блажка отмахнулась от него и, одновременно с Мозжком, спешилась. Лодырь остался в седле, чтобы нести дозор, как они условились. Оставив Щелка и Мертвую Невесту с Мозжком, Блажка прошла мимо встревоженного конюха. Очутившись среди зловонных стойл, она быстро провела подсчет. Брови Мозжка сдвинулись сильнее прежнего, когда он увидел лицо Блажки, вышедшей обратно во двор. – Они здесь. – Семь лошадей, – подтвердила Блажка. – Все из кастильской кавалерии. – Всего лишь семь, – хмыкнул Лодырь. – Даже повезло. Блажке не нравилась ухмылка, появившаяся у Мозжка между бакенбардами. Она метнула взгляд на конюха. – Почему на них до сих пор седла? Горбун провел языком по пухлой, недавно рассеченной нижней губе. – Кавалеро настояли. – Как и на том, чтобы наш брат болтался на том дереве, – заметил Мозжок. – Там еще варвар, – сообщила Блажка, желая его отвлечь. – Кочевничий свин. – Знаешь его? – спросил Мозжок. – Знаю. – Блажка кивнула. Она перекинула ногу через свина и толкнула его, чтобы пересечь двор. Женщина-полукровка у колодца взглянула на нее, когда Блажка проезжала мимо. Лицо женщины было испещрено множеством пересекающихся шрамов. Неудивительно, что она была одета как простая работница – в жалкую тунику и штаны, выгоревшие на солнце. Откровенные шелка на ней только зря бы перевелись. Черт, Санчо в свое время даже не позволил бы ей находиться здесь с таким лицом. Ресия, управлявшая борделем теперь, очевидно, была куда более терпима. Снаружи главного строения у коновязи никаких лошадей не было. Спрыгнув из седла, Блажка начала привязывать свина, жестами показывая Лодырю и Мозжку привязать своих у противоположного конца, оставив Щелкочесу место для проявления ужасного норова, коим тот обладал. Когда она затянула последний узел, тень изувеченной женщины с ведром вытянулась на земле рядом со столбом коновязи. – Вы… – Не медлю, – закончила Блажка и толкнула дверь. Находившиеся в жалкой бордельной харчевне встрепенулись при ее появлении. Один мужчина вскочил на ноги, с грохотом повалив табурет. Его спутник стукнулся о стол, спешно пытаясь встать, и опрокинул чаши. На пол плеснулось вино, когда оба мужчины прищурились от яркого света, который Блажка впустила за собой. Свет тут же померк, когда проем заслонили Мозжок и Лодырь. Шагнув внутрь, они вернули в комнату мрак: тот появился на встревоженных лицах присутствовавших здесь мужчин. Блажка насчитала троих кавалеро. Двое вскочили, третий остался сидеть – отдельно за столом в темной глубине помещения. Все на мгновение замерли, держа руки на рукоятях мечей, но сталь никто не обнажал. Ситуацию разрядила женщина, прибывшая с новыми чашами на стол, за которым сидели двое. С хмурыми лицами они уселись обратно на места. Одиночка молча следил за вошедшими, но женщина быстро преградила его пристальный взгляд, когда, маневрируя между столами, подошла к Блажке. – Добро пожаловать, мастер копыта, – проговорила она с гиспартским акцентом, в котором чувствовался анвильский оттенок. Она предложила им три оставшиеся чашки на подносе. – Для меня большая честь, что вы решили отдохнуть у нас. Блажка лишь смутно припоминала эту распутницу с молочной кожей и темными локонами. Та как-то сидела у Шакала на коленях, играя роль идеальной скромной юной забавы, которую они делили с Делией. Блажка вспомнила, как ждала, что старшая шлюха заревнует и прогонит Ресию, но этого не случилось. Новая девка знала свое дело и соблазняла Шака, не вытесняя Делию. Соблюдала хрупкий баланс. Блажку это одновременно отталкивало и впечатляло. Теперь эта миловидная девушка с мастерски надутыми губками управляла борделем, который частенько посещали кавалеро и полуорки. Блажка надеялась, что умение Ресии соблюдать баланс впечатлит ее и сейчас. – Где остальные четверо? – спросила она тихо, принимая чашу. Ресия, продолжая уверенно улыбаться, многозначительно глянула в сторону кавалеро. – Трое в комнатах, проводят время в компании женщин. Еще один в бане. Блажка поднесла вино к лицу, прикрыв чашей губы. – А Щерба где прячется? – На крыше бани, – ответила Ресия невозмутимо. Блажке захотелось выругаться, но она сдержалась. – Нам нужна комната. И не вздумай спрашивать с меня монет. Ресия запросто выдержала ее грубость и жестом пригласила следовать за собой. Они прошли по тесному мрачному коридору, что тянулся от задней части харчевни. Одна из дверей открылась как раз в тот момент, когда Блажка проходила мимо, и оттуда вывалился мужчина, чтобы обнаружить, что проход заблокирован. Блажка резко остановилась, но не из-за раскрасневшегося кавалеро, все еще поправлявшего на себе влажную рубашку – а потому, что на кровати за его спиной находилась голая полукровка. В нелепой позе, она прощалась с ним, побуждая к скорому возращению. Глаза Нежки широко распахнулись, когда встретились с Блажкиным взглядом, но удивление и стыд быстро переросли в вызов и негодование. – Сюда, – указала Ресия. Блажка двинулась дальше. В конце коридора Ресия открыла дверь, которая ничем не отличалась от остальных. Шагнув внутрь, Блажка увидела ветхую мебель, почувствовала затхлый запах и вспомнила те ночи, что проводила в этом проклятом месте. Лодырь и Мозжок ввалились следом, отчего в этом пространстве, и так довольно тесном, стало совсем не развернуться. Ресия также вошла в комнату и закрыла за собой дверь. – Выведи того хиляка из бани, – сказала ей Блажка.