Рядом с рекой растёт множество кустов, оставленных автоматами-подборщиками. Паша Чернев, радостно вскрикнув, показывает на куст, весь увешанный жёлтыми плодами размером со сливу. И подобных кустов на обеих берегах в избытке. Александр кивает, и архитектор под присмотром Николая начинает собирать «сливы» в котелок, извлечённый из рюкзака. Павел, тоже вытащив свой котелок, присоединяется к нему. Михаил вдруг подносит палец к губам и начинает плавно перемещаться вдоль берега, держа карабин наизготовку. Вася крадётся немного позади. Видно, как спугнутый ими «глухарь» пытается скрыться в зарослях, но, сражённый меткой очередью, катится по «земле». Миша, победно подняв существо за длинную тонкую шею, возвращается обратно, к основной группе. А Василий почему-то задерживается. Он останавливается рядом с местом, откуда «выпорхнул» «глухарь», и присаживается рядом. Снимает панаму, что-то бережно перекладывает туда. Когда он подходит ближе, видно, что в панаме лежат яйца. Размером крупнее куриных, все в бурых и жёлтых пятнах. – Василий, я тебя люблю! – с нежностью взирая на добычу, говорит Михаил. – Я сейчас сварганю такой бульон! Вы просто языки попроглатываете. Павел чувствует, как его рот наполняется слюной. Сегодня на ужин не придётся есть опостылевшую кашу, и это само по себе – большой праздник. Саша командует возвращение. – Какая полезная вылазка! – комментирует он. – Рыбу в следующий раз надо попробовать наловить. Или что там у нас здесь водится. Кракозябров, в общем, местных. Паша улыбается, припомнив способ, которым военные, встреченные им в походе, ловили рыбу. По возвращении в лагерь он помогает Михаилу с костром, носит воду, выполняет прочие несложные операции. Миша колдует над мясом. К 20:00 у них всё готово. Они торжественно вносят в лекторий котёл с бульоном. Волшебный запах заполняет помещение. Василий в тарелке держит перед собой четыре сваренных вкрутую яйца. – Пашечка, ты же откажешься в мою пользу от своей половинки? – с надеждой обращается он к Черневу. – Я тебе половину своей порции овсянки отдам. – Нет, спасибо! – вскидывается архитектор, – сегодня я, пожалуй, присоединюсь к вашему пиршеству. Только мясо не кладите. Мне, пожалуйста, бульон и половинку яйца! – Как скажешь! – нисколько не расстроившись, лейтенант садится. Он ставит тарелку на колени и принимается чистить яйца. – Ты руки мыл? – с подозрением спрашивает Чернев. – Успокойся, Белоснежка. Два раза, с мылом. Бульон бесподобен. Половинка яйца уже плавает в нём. Эта картина почему-то вызывает тёплые воспоминания из раннего детства. Павел смакует каждую ложку, подолгу рассасывает каждый кусочек мяса. Миша, разместившийся рядом с ним, доел бульон и пытается ложкой разломить половинку яйца, лежащего на дне тарелки выпуклостью кверху. Ему лень лезть за ножом в рюкзак, чтобы просто это яйцо разрезать. Второй нож в разгрузке у противоположной стены, тоже относительно далеко. Мачете для такой тонкой операции использовать просто нелогично. Ложка же имеет закруглённые края, а яйцо оказывается очень скользким. «ТУК!» – ударяет твёрдая ложка по днищу гулкой тарелки. Народ начинает потихоньку хихикать. «ТУК!» – срывается ложка второй раз. «ТУК!» Когда Миша в полной тишине громко, с ноткой возмущения в голосе, произносит: «Склизкое, падла!», Паша фыркает так, что разбрызгивает остатки бульона вокруг себя, а остальные «бойцы» просто ложатся на пол от смеха. *** Ближе к 22:00 Александр, глянув на экран коммуникатора, обращается в пустоту. – Олечка! Как там наверху? – Саша, всё спокойно. Днём ни одна тварь к палубе даже не пыталась подлететь. Включаю камеры. На появившихся на стене-экране картинках, действительно, совершенно статичное изображение. – Идём смотреть закат! – объявляет майор. – Закатом-то мы ещё до сих пор не любовались! А закат неописуемо красив. Диск «солнца» нанизывается на одну из горных вершин на западе, затем медленно скользит по склону и исчезает в одном из ущелий. Краски заката такие, что любой земной художник бросил бы все дела, чтобы его запечатлеть. Чернев делает несколько снимков на свой планшет, аж подпрыгивая от переполняющих его впечатлений. Он ведь тоже почти художник! Преимущественно зелёные цвета заката темнеют до изумрудных оттенков. Джунгли, провожающие светило, заходятся оглушительным ором своих обитателей, но звуки резко стихают, как только последний луч пропадает в небе. А там уже прорезались первые звёзды, и их свет набирает силу с каждой секундой. Луны и планета-гигант висят практически на тех же местах, где и в прошлый раз. Темнеет со страшной скоростью. – Идём вниз, – нехотя говорит Саша, – а то сейчас опять эти сумасшедшие грифы на нас кидаться начнут. Все снова собираются в актовом зале. Паше очень хочется, чтобы Ольга включила что-нибудь подобное тому, что они смотрели предыдущие два вечера, но он помалкивает. «Так ведь, действительно, книги начнёшь читать» – думает он. – А посмотрю-ка я, что там у нас есть ещё на складе, – говорит Василий и лезет за планшетом. – О! Коля, ты в нарды играешь? Остаток вечера Васе приходится учить сербского лейтенанта тому варианту игры, который предпочитают в России. Николай знает только правила, распространённые в Восточном Средиземноморье –там все играют в так называемые «короткие нарды». Члены команды поделились на болельщиков и каждый поддерживает «своего». Михаил помогает сербу, но тот с треском проигрывает три партии подряд. Тогда на его место напротив Василия плюхается сам Миша и азартно начинает трясти «кости». Воронцов же подсел к Черневу, и тот ему что-то объясняет, указывая стилусом на различные детали чертежа на экране планшета. Павел смотрит на всех с некоторой грустью. Как же он уже к каждому привязался. Жаль, что Вовы и Лёши сейчас здесь нет! *** С самого утра следующего дня Павел с Мишей заняты тем, что роют длинный ров вдоль намеченной Черневым прямой. Они добираются до очередного колышка, тот падает к ним в яму, и это хоть как-то подбадривает притомившихся за день работников. Продвинулись ещё на десять метров! Первая линия защитных сооружений намечена примерно в восьмидесяти метрах западнее корабля, поперёк реки. И начали колонисты строить её от левого внешнего края. Работа, между тем, идёт довольно быстро. Если двигаться такими темпами, то через неделю, утверждает архитектор, первый в истории колонии защитный периметр будет замкнут, и они будут чувствовать себя в относительной безопасности. Можно будет продолжать возведение жилых построек. Выброшенная наверх земля образует невысокий земляной вал. Виктор и Саша с помощью манипулятора забивают в слегка утрамбованный склон вала тонкие стволы, заостряя резаками их концы, обращенные в сторону джунглей. Со стороны защитное сооружение смотрится весьма солидно. Павел прикидывает – будь он даже большим страшным ящером – ни за что не попер бы на него. Александр опять лично участвует в работах, выставив в охрану лейтенантов. Николай как раз бродит поблизости, присматривая за Павлом, Виктором, Мишей и Сашей. И, заодно, за Черневым, который также неподалеку. Архитектор, вооружившись теодолитом на треноге, изображает из себя придворного зодчего. Павлу вся эта картина что-то смутно напоминает. Рабы, надсмотрщики… Звездолёт? Не, не слышали. У нас тут пока ещё рабовладельческий строй. Василий остаётся возле корабля вместе с Костей, который пока не может работать своими руками, но поправился настолько, что способен, полулёжа в изготовленном специально для него шезлонге, управлять вторым манипулятором. Он потихоньку заготавливает пиломатериал и прессованные изделия для продолжения строительства, то загружая пилораму, то оттаскивая изделия и заготовки от выдающего их пресса. Николай периодически вызывает Василия по коммуникатору. Наконец-то устройства используются по прямому назначению, для связи. До этого колонисты почти всегда работали вместе, так что проще было окрикнуть друг друга. Сейчас между группами по прямой почти сто метров и перекрикиваться глупо. Майор, мрачный и задумчивый с самого утра, вдруг начинает тихонько смеяться. Паша смотрит на него с беспокойством. Не хватало им тут ещё и психических расстройств. – Да … просто вспомнил, – отмахивается от него майор, – у нас на складах лежат два разобранных электрических коптера. Представил себе, что мы их вытащили, расконсервировали и пытаемся полетать. – Да уж, сто процентов, фатальный исход, – бормочет Миша, продолжая ковырять лопатой землю, – давайте как-то отложим на потом столь смелые эксперименты. В вышине над ними ясно видны чёрные точки. Пара из них крупнее остальных. Это явно уже знакомые колонистам птеродактили. Какое-то время все работают молча. Слышен лишь стук лопат и тяжёлые удары по торцам загоняемых в землю кольев. – Ой-ёй! – вдруг доносится из коммуникаторов вскрик Ольги. – К нам опять гости! Николай уже смотрит в сторону опасности. Левая рука отведена назад. Приподнятая вверх ладонь с растопыренными пальцами как бы призывает сохранять спокойствие и не делать резких движений. Павел давно уже снял тактические очки, поскольку стёкла запотевают и в них постоянно попадают комья грязи. В отсутствие очков для Павла «дракон» почти невидим. Неизвестно вообще, сколько он уже стоит, подглядывая за людьми. Его «камуфлированная» в цвета джунглей фигура расплывается на их фоне. Уму непостижимо, как такая туша вообще смогла бесшумно просочиться сквозь густую чащу близкого леса. Рядом с ящером на длинных тонких ногах, готовые к спринтерскому рывку, замерли четыре бесхвостых «крокодила». – Да вы совсем там ухи переели… – неизвестно к кому обращается Саша и плавно начинает перемещаться по направлению, в котором находится оставленный им карабин. – Всем замереть! Эти твари, вроде, плохо видят неподвижные предметы. «А примета-то с кино не сработала!» – осеняет Пашу неуместная мысль. При взгляде на группу хищников совершенно очевидно, что «крокодильчики» исполняют роль этаких «гиен» при «боссе», находящемся на вершине пищевой цепочки всех окрестных джунглей. Диспозиция места действия такая. Если соединить прямыми линиями ящеров и две группы работающих людей, то получится равнобедренный прямоугольный треугольник с катетами метров по семьдесят длиной, в котором ящеры расположились в прямом углу треугольника. Смотрят хищники, кстати, не на ту группу, в которой находится Павел, и не на Чернева, находящегося несколько в стороне и до сих пор ничего не замечающего, а на грузовичок-манипулятор, лихими виражами кружащий рядом с кораблём. Василия не видно. Он где-то за бараком. А вот Костя с джойстиком в руках, по царски возлегающий в своём шезлонге, виден прекрасно. Всё его внимание поглощено управлением машиной и ящеров он пока тоже не видит. Ящеры, похоже, решают расправиться сначала с большой быстро движущейся непонятной штуковиной рядом с кораблём. «Босс» глухо рявкает, и два «крокодила», сорвавшись с места, несутся в сторону Константина. Срабатывают две растяжки, установленные на их пути, но вспышки, плохо различимые в ярком свете дня и грохот взрывов не производят на хищников никакого впечатления.