Военные сбросили вниз гнездо и оставшиеся от него ветки, а также разместили на перилах дюжину карабинов на поворотных станинах. Управляющий блок настроили на летающие цели, приближающиеся к платформе. Режим огня – пульсирующий, растр – расширенный. Перебить всё, что шевелится проще всего. Но иногда достаточно просто отпугнуть. *** Время 19:50. Скоро начнёт темнеть. Все понимают, что скоро конец тяжёлого рабочего дня и стараются доделать побыстрее те дела, которые можно закончить в течение ближайших минут. Сидя на стропилах, Константин устанавливает последний элемент конька. Профиль конька такой, что верхние кровельные листы можно просто защёлкивать в него. Весь подобный прокат изготовлен на прессе. Изделия из под пресса выходят водостойкие и, более того, сразу колерованные в нужный цвет. Кровля, например, практически белая, чтобы меньше нагревалась на солнце. Рамы и облицовка – оливково-зелёные, под преобладающий оттенок джунглей. Павел продолжает возиться со своими пеньками и картину строящегося дома наблюдает лишь краем правого глаза. «А, что? Неужели опять?» В очках вспыхивает красная точка, стремительно приближающаяся откуда-то сверху, со стороны океана. Бегут цифры обратного отсчёта до столкновения приближающегося объекта с чем-то на том участке, который они расчистили от деревьев. В сторону опасности уже стреляют Николай и Василий. Через секунду и Александр, в прыжке добравшийся до своего карабина. Он лежит на спине, и плечо у него разодрано при падении. Гигантский птеродактиль, пикирующий на Константина, уже не сможет остановиться, даже если захочет, потому что его перепончатые крылья от частых попаданий просто взрываются лохмотьями. Он просто сносит Костю, и оба они скрываются по ту сторону строения, которую Павел не видит. Они с Алексеем бросают работу и несутся к месту падения. Птеродактиль, прошитый сотнями лазерных уколов, мёртв. Его крылья изломанной окровавленной грудой накрывают Константина, упавшего на штабель приготовленных к установке окон. Осколки стёкол валяются вокруг места падения. Костя жив. Он издаёт нечленораздельные звуки и пытается выбраться из объятий птеродактиля. Его левая нога ниже колена изогнута так, что Павлу становится сразу ясно, что ему сейчас придётся заниматься, как минимум, переломом ноги. – Вытаскивайте его, пацаны, я сейчас! – кричит он и несётся за медицинским чемоданом. Выбежавший ему навстречу Чернев, лицезрев ужасную картину, ожидаемо падает в обморок. «Потом приготовлю пузырёк с нашатырём и пусть носит с собой, скотина. Отвлекает только», – сердито думает Павел, перепрыгивая через тёзку. У него сейчас более важные заботы. Вернувшись с чемоданом к месту происшествия, Паша первым делом вкатывает Косте лошадиную дозу обезболивающего. – Сильно болит? – спрашивает он автоматически, просто чтобы иметь обратную связь с пациентом. – Вообще ничуточки, – отвечает Костя, – могу танцевать, пожалуй. – Лежи, танцор. Шок у тебя. Сейчас шину буду накладывать. Павел фиксирует ногу в лубках, аккуратно прибинтовывает их, параллельно вспоминая, как это всё легко и просто делается современными средствами в условиях стационара. Сканером он проверяет положение костей, потом наносит быстро твердеющую пену. – Нормально всё, брат. Через две недели станцуешь нам. Паша обрабатывает и заливает стерилизующим пластырем прочие многочисленные повреждения на теле Константина. Не забывает он и про майора. Подозвав Сашу, он прикрывает рану на его плече заживляющей плёнкой. – Всё на сегодня! – говорит Александр. – Отработались. Миша, Вася, несите Костю внутрь! Остальные – собираем инвентарь. Мы с Николаем прикрываем. Поморщившись, он накидывает рубашку на плечи и перемещается ближе к кораблю. Чернев приходит в себя, поднимается на ноги. – Питомцев своих на ночь покормить не забудь! – бросает ему Воронцов на ходу. Алексей с Павлом затаскивают в коридор режущий блок от пилорамы и приостанавливаются на срезе входа в корабль. Чисто оглянуться на темнеющую в сумерках опушку леса. Александр рядом. Медленно поворачивая весь свой корпус направо-налево, так, что дуло карабина рисует в воздухе широкие дуги, он озирает окрестности. Паша опять видит искорки у самой земли. – Ты это видишь? – спрашивает он у Лёши. – Что? Павел сдёргивает очки. Искорки пропадают, но ему кажется, что в воздухе ниже уровня пояса висит какая-то мошкара. – Ой, смотрите, снежинка! – говорит он, автоматически протягивая ладонь навстречу крохотному белому комочку. Алексей резко бьёт Пашу по протянутой руке и, отвернувшись от выхода, заталкивает в коридор. «Снежинка» проваливается вниз, кружится в завихрениях прорезанного резкими движениями воздуха и скрывается где-то за его спиной. – Сколько повторять вам, дебилы, – НЕ ТРОГАЙТЕ всякую незнакомую хрень!!! – орёт он, – Саша, запечатывай вход! *** Павел, оказавшись в помещении лектория, просто валится в кресло. На фоне всех происшествий и крайней усталости у него возникают мысли о том, что неплохо бы запереться в корабле дней на десять, дождаться второй партии мужиков и тогда уже продолжать работы снаружи. А это ведь всего второй их день на планете. После ужина Александр вдруг сам предлагает выйти на верхнюю палубу, «подышать свежим воздухом». Костю, несмотря на его протесты, оставляют внизу, под присмотром Ольги. То ли воздух планеты прозрачней, чем земной, то ли это причуды скорректированного зрения его клона, но Павлу кажется, что никогда ранее он не наблюдал настолько грандиозной картины звёздного неба. Ни в одном из походов по самым безлюдным местам, ни ползая высоко в горах. Мироздание просто давит своим великолепием. Млечный путь необычайно ярок и рисует в океане светлую зыбкую дорожку – своё отражение. На небе неподалёку одна от другой видны две небольшие серебристые луны, но, обратив взор к противоположной стороне небосклона, Паша с удивлением видит низко над горизонтом третий серп, тусклый и красноватый. – Это соседняя нам планета-гигант, – объясняет Чернев, – пятая по счёту в системе. Он единственный догадался взять с собой планшет. Установленная в нём утилита позволяет определять, что ты видишь перед собой на звёздном небе. Теперь все толпятся рядом с архитектором. – Паша, Землю найди! – просит Виктор. Чернев водит над собой планшетом, перемещая экран по небу и читая названия звёзд. Потом догадывается завести в строке поиска слово «Солнце». – За горизонтом оно сейчас, – разочарованно говорит он, – в полночь должно взойти со стороны океана. Внезапно один из закреплённых на перилах карабинов выбрасывает плотный сгусток света навстречу чему-то, летящему в направлении группы колонистов. В то же мгновение с другой стороны короткой очередью отвечает второй карабин. Александр, ругнувшись сквозь зубы, объявляет экстренную эвакуацию, и все спускаются вниз. По возвращении в «актовый зал» командир просит Ольгу включить ещё какой-нибудь фильм «на ночь». – На твой выбор! – комментирует он просьбу. – Да, конечно, мой сладенький, – имитируя вздох, отзывается Ольга. И выключает свет. Константин в наступившей темноте требует, чтобы его развернули к экрану и устроили поудобнее. Ольге приходится снова ненадолго зажигать свет. Фильм в этот раз цветной, и со звуком. Павлу, как и в начале предыдущей картины всё кажется очень странным и надуманным. Потом он втягивается и начинает сопереживать героям, особенно странноватому, но по своему обаятельному молодому человеку с приживлёнными ему ещё в детстве жабрами акулы. Сама по себе идея бредовая, но в допущении, сделанном в фильме, смотрится весьма органично. Море, красивая природа, яркие краски не могут не радовать глаз. Расставание влюблённых на берегу в финальной сцене очень трогает его. «Вот ведь, – думает Паша, – люди жили, смотрели вот такое. Наверняка жизнь их была так же интересна и насыщенна, как и у тех, кто жил поколениями до и поколениями после. До трёхмерных постановок были фильмы, до фильмов – театры и гладиаторские бои». ***