– Разными. Про Петра Первого, про СССР. – И внезапно прервала занятие? – Она спросила меня: «Что такое общество?» Я ей ответил: «Единство людей». Она такая: «Неправильно». Я говорю: «Нас так на уроках учили». Она снова: «Неправильно, значит, учили». Я запутался и уточнил: «Что вы хотите от меня услышать?» Она мне: «Ничего не хочу услышать, мне определения из учебника не нужны». Как я ей другое определение дам, если мы только по учебнику в школе и занимались? – Хм. – Я специально для нее приготовил тетрадь, чтобы термины и даты записывать, а она мне заявила: «Ищи тогда новых репетиторов и показывай свою тетрадь им». Сергей понимал, что слова сына, как лица заинтересованного, стоит делить как минимум на три. Но даже если допустить, что Рома преувеличил степень неадекватности Иры, то в сухом остатке все равно налицо ее тотальное дилетантство. Словно месячные в башку ударили. Это же позорище. Репетитора, который ведет себя как психованный, к детям подпускать нельзя. Лиза тоже хороша. Нанимает девушек, и расхлебывай за ней. Женщины то, женщины это, женщины более ответственные. Будь вместо Иры парень, Сергей разобрался бы с ним. Позвал бы в кухню на профилактическую беседу за чашкой чая, научил бы манерам – аккуратно и вежливо. Расстались бы красиво, без этих показных жестов. – Заметь, сынок, она вдобавок и приезжая. Казалось бы, деталь мелкая, но значимая. – Почему это важно? – Эта деталь сообщает кое-что о характере человека. Тот, кто скитается, обыкновенно нетерпелив по натуре. Он мечется из края в край, из крайности в крайность, приценивается, примеряется, прикидывает. Он неспособен определить, что ему дорого, а что нет. Слышал пословицу: «Не место красит человека, а человек – место»? Рома потупил глаза. – Слышал. – Она как раз об этом. Тот, кто мотается с места на место, ищет, где бы его повкусней и поласковей встретили. Где можно меньше работать и больше получать. Такие не умеют благодарить, на них нельзя положиться. Помнишь ведь, что случилось с Римской империей? – Она рухнула? – Ее погубили легионеры. А легионер – это не кто иной, как наемник, гастарбайтер. Вот тебе урок истории и обществознания в одном флаконе. Хрипонин почувствовал, что прошелся по Ире чересчур голословно, и поспешил подкрепить выводы: – Разумеется, переезжают по разным причинам. Кто мигрирует из-за войны, кто перебирается из обнищавшей деревни в город ради лучшей доли. Я такие примеры не беру. Я о таких скитальцах, что без царя в башке. Как эта самая Ирина Алексеевна. Я еще в коридоре перед вашим занятием спросил у нее, откуда она. Так и так, отвечает, из Самары, в магистратуру у вас поступила. А дальше что? Она и не знает, что дальше. Вернется в родной город, не вернется, зачем учится, для кого – никакой ясности в голове. Нет ценностей. Зато претензий вагон. Рома вроде как приободрился. Хрипонин гордился тем, что сумел перевести досадный эпизод в мудрое наставление для сына. Единственный просчет Сергея состоял в том, что Ира видела его в «Рекурсии» с Ксенией. Не просчет даже, а невезение. Пригласил, называется, администратора на бокал ламбика – обсудить грядущий крафтовый фест и послушать горячую проповедь. Почти служебный диалог, ничего криминального или распутного. Не исключено, конечно, что эта психованная подумает, будто Сергей проводил пятничный вечер с женой. Добро, если так. Кто-то смотрит сериал, кто-то навещает родственников, кто-то культурно пьет пиво в баре. * * * Лиза приехала из цветочного салона утомленной и довольной. Она заключила сделку, по которой обязалась обеспечить букетами пышную свадьбу на двести человек. Жених продает холодильное оборудование, невеста ведет популярный блог о здоровых отношениях, родители с обеих сторон состоятельные, медовый месяц на Доминикане – все эти бесполезные подробности Хрипонин вынес со стоическим спокойствием, позволив жене выговориться и заслуженно похвастать успехами за чашкой кофе. – Как там Ромин репетитор? – наконец поинтересовалась Лиза. – А-а, репетитор, – протянул Сергей. – Я в шоке, мягко говоря. Он перечислил события вечера, не преминув отметить, какой многоуважаемая Ирина Алексеевна оказалась импульсивной, взвинченной, заполошной и некомпетентной. – Поторопились мы через сайт специалиста нанимать, – закончил Хрипонин. – Имеешь в виду, я поторопилась? – Если только очень тонко намекаю. – Ну-ну, мистер тонкий намекатель. Сбавь-ка обороты. Я сегодня добрая, но это не значит, что ты можешь вешать на меня любые обвинения. Хрипонин коснулся пальцами руки жены и провел извилистую линию от запястья до локтя. Лиза, не шевельнувшись, с холодным любопытством проследила за нанесением незримой метки на ее кожу. – Экзамены эти, – пробормотал Сергей. – ОГЭ, ЕГЭ, баллы, шмаллы. Вернули бы нормальные вступительные испытания. Вместо этой нервотрепки. Эксперименты бесконечные, усложнения, инициативы одна глупее другой. Сканеры, камеры. Не удивлюсь, если школьники с высокими результатами будут дополнительно анализы на допинг сдавать. Пальцы осторожно, задерживаясь на крохотных родинках, поползли вверх, к плечу. – Увидишь, так и сделают, – продолжил Сергей. – Помимо детей, и нас начнут проверять. На Западе в тестовом режиме уже ввели экзамен на родительские права. – Это где? – То ли в Германии, то ли в Дании. Лиза аккуратно ухватила пальцы Сергея, закопавшиеся под бретельку черного лифчика, и убрала их с ключицы. – Ты прав, на сайте нет смысла репетитора искать. – Да и молодым я не то чтобы доверяю. – Чересчур возрастные мне тоже не нравятся. Они такие же капризные и вспыльчивые. Кроме того, детям с ними скучно… – Лиза задумалась. – Слушай, а давай ты поднимешь свои связи и разведаешь, где найти толкового преподавателя. Опытного, но гибкого. Не такого, который зарыл нос в конспекты из прошлого тысячелетия. – Попробую. – Отлично. А я напишу отзыв на Ирину Алексеевну. Эх, кто же знал, что все так обернется. Сказав это, Лиза ополоснула под краном чашку из-под капучино и упорхнула из кухни. Хрипониным отнюдь не в первый раз овладело ощущение, что им насладились, причем за его счет. Сначала дерганая магистрантка выпустила на него пар, как на какого-нибудь автослесаря или починщика сумок, а теперь вот жена умыла руки после собственной осечки и честь по чести снарядила его в миссию. И если Сергей с ней не справится на пятерку, то припоминать ему будут долго. Пока Лиза составляла отзыв, Хрипонин приготовил на троих карбонару с ветчиной и беконом по любимому рецепту: на кокосовом масле и чтобы спагетти утопали в сливках и сыре. Кулинарную струнку у себя Сергей обнаружил в те времена, когда подросла Стелла и отпала потребность в няне. Лиза настояла на отказе от домработницы, мотивируя это нежеланием подпускать кого-либо к тесному семейному кругу на расстояние оклика из соседней комнаты, а компромиссные перекусы из жареных яиц и гречневой каши, столь привлекательные в аскетичные студенческие годы, потеряли романтический шарм. Хрипонин, все активней интересующийся фермерской едой с маркером «экологично», обретал черты рачительного и благодушного хозяина, который, красуясь перед воображаемыми телезрителями фартуком в шотландскую клетку, колдовал за плитой с гарнирной лопаткой в одной руке и прихваткой в форме рождественской рукавицы в другой. Перед ужином Лиза сунула Сергею планшет с текстом: К сожалению, Ирина Алексеевна не произвела впечатление человека, готового к работе с детьми. Ей присущи эмоциональная незрелость, отсутствие выдержки, слабое знание предмета. Она не умеет мотивировать ребенка и доносить до него свою мысль. Ирина Алексеевна, не справившись с добровольно взятыми на себя обязанностями, убежала с первого же занятия, а на просьбу объяснить свои действия посоветовала нам искать другого специалиста. – Выслала на модерацию, – сказала Лиза. – Не слишком сурово? – усомнился Сергей. – По-моему, объективно. Самое странное, что до моей оценки на сайте висело уже четыре отзыва – сплошь положительные. – Может быть, подставные. – Не исключено. Сейчас столько способов накрутить себе рейтинг… Лиза положила планшет на холодильник. – Страсть как проголодалась. – Тогда зови Рому. Я накладываю. После ужина Хрипонин забрался с ноутбуком в гостевую спальню и, триумфально стряхнув с ног тапки, завалился на двуспальную кровать. Перед глазами пронеслись образы подростков из американских фильмов, возлежащих на постели в кроссовках или кедах, пока родители не видят. Вот дураки, это же неудобно. Сергея не оставляло ощущение, будто жена высказалась о Ире излишне жестко и однобоко. Он вбил в поисковик «ВКонтакте» имя и фамилию. Среди полутора тысяч Ир Тимофеевых в Самаре числились двадцать пять. Та самая пряталась под аватаркой с мультипликационным оленем во втором десятке. Так-так-так. Минимум личной информации и всего шесть фото. На каждом из них лицо у нее серьезное, если не понурое, как будто ей запрещено улыбаться. В подписках тематические группы о малых и исчезающих народностях, о мировой и российской истории, о веганстве, об антикапиталистическом движении и, куда без этого, паблики с феминистическим вздором. Борьба, значит, за обездоленных и бесправных. Полный набор штампов для заклятых идеалистов с неустроенной личной жизнью. Ткнув по случайной ссылке, Сергей прочел закрепленный на верхушке пост: Сначала мужчины тысячелетиями удерживают в руках средства производства, а затем хвастаются тем, что все изобретения и открытия принадлежат им. Хрипонин от души посмеялся. Да, он такой. Он добыл огонь и спустился в шахту за алмазами. Он оседлал коня и пришвартовался к берегам Америки по пути в Индию. Он поборол оспу и поднял в небо самолет, выдумал нотную запись и передал привет из космоса, сконструировал полку для обуви и одарил домохозяйку блендером. Цельсий и Фаренгейт, Эдисон и Тесла – это все он. Он изобрел все, включая бумагу, каблуки, сепаратор, консервную банку, шприц для подкожных инъекций, вешалку, радио и самовар. Так что не мотайся под ногами, Ирина Алексеевна, и иди вари борщ, который, надо полагать, тоже изобрел мужчина. Притом настолько скромный, что постеснялся патентовать свое детище. Когда смех иссяк, Сергей в очередной раз обеспокоился женским наступлением, беспримерным по своей наглости. Ядовитая идеология под видом жвачки для мозгов расползалась по Сети и вторгалась в неокрепшие умы почище нацистской пропаганды. Не экологическая катастрофа, не ядерная опасность, не нашествие варваров-мигрантов – вот настоящая угроза для человечества, какой бы абсурдный или унылый облик она ни принимала. Еще поколение-два, и растерявшие остатки достоинства мальчики в унисексе будут по стенке ходить, дабы их не уличили в оскорбительном поведении. Самое страшное, что Стелла тоже подпала под демоническое обаяние псевдоосвободительной псевдофилософии феминисток. Хрипонин с тревогой ждал возвращения дочери из лагеря. Стелла слала приветы и с гордостью сообщала, что выучила две сотни слов на английском. Cough, sneeze, bruise, headache, классно, правда? Елисей