– Я жду вас в своем кабинете через пятнадцать минут, лейтенант! – раздалось из визофона Стэф. – Лишние пять минут даются вам, чтобы вы успели принести извинения девушке, которую задержали по ошибке! Меня слышно?! – Так точно. – Скулы не то капитана, не то теперь уже лейтенанта сильно напряглись, отчего лицо стало еще более квадратным. Связь тут же прервалась, а Стэф удивленно моргнула: – Все-таки ошибка? – Видимо, так, – низким голосом заговорил Томпсон, кинув на меня быстрый опасливый взгляд. И я вдруг поняла, что пялюсь на него не отрываясь уже несколько минут. Вот и сказывается отсутствие мужчины несколько последних месяцев. Сухой паек никогда добром не заканчивается. Поспешно отведя взгляд, уставилась на подругу, которая, перестав строить из себя блондинку, вдруг сообщила очень серьезным и не терпящим возражения тоном: – Господа, мы с Кэтрин Поук, хозяйкой этой квартиры – это может подтвердить любой житель дома, – столкнулись с проблемой. Приехав отметить ее день рождения, обнаружили, что дверь с умным замком заклинило. Пришлось вызывать мастера и открывать квартиру, не дожидаясь ее супруга: ну не стоять же нам на лестничной клетке? – От господина Поука поступило заявление о взломе, – заявил Томсон. – Ошибочное, – напомнила ему Стэф, ненавязчиво демонстрируя свой визофон и напоминая о звонке некоему Маллоуну. – Неужели вы считаете, что Кэт и я стали бы взламывать чужую квартиру ради сомнительной наживы? Прости, дорогая, но я действительно не вижу у вас дома ничего уникального, чем жаждала бы завладеть. – Ну, знаешь, а как же мои украшения? – притворно обиделась я. – Там есть пара очень неплохих вещичек. – И они поспорят красотой с тем, что есть у меня? – вздернула бровь подружка. – Вряд ли, – смиренно вздохнула я. – Ради них даже я не стала бы двери взламывать. – Покажите ваш чип-паспорт, – вклинился в наши дебаты Томпсон. «Черт! – мысленно воскликнула я. – Он же остался в спрятанной сумочке». – Считайте отпечаток, – предложила вслух, протягивая руку. – Не помню, где документы. Мужики недовольно переглянулись, но Томпсон, видимо не жаждущий становиться лейтенантом, кивнул. Мне протянули небольшую книжку-сканер и, скривив губы в подобие улыбки, уточнили: – Руки мытые? Подняв яростный взгляд на трусоватого типа, первым испугавшегося звонка Стэфани, я ответила ледяным тоном, прикладывая к сканеру подушечку среднего пальца: – Мытые, дорогой. Не удивлюсь, если твой аппарат и считать ничего не сможет – он к подобной роскоши явно не привык. В общем, личность мою подтвердили, за ошибку перед нами извинились, но за дверь все-таки выставили, ненавязчиво проверив, чтобы я не взяла с собой ничего из вещей, даже несчастную бутылку вина и сыр. Мол, заявление о взломе было, и они обязаны отреагировать соответствующе, хотя, конечно, задерживать нас не станут, ведь понимают, что это ошибка. Гады, короче. Органы мне в тот день сильно разонравились, и больше я на мужиков в форме не западала, как раньше. Стоило отряду тестостерона укатить, оставив нас на пороге моей бывшей квартиры, как я вспомнила о вещах, оставленных за лифтом. – Успела что-то прихватить? – спросила Стэф, глядя, как я прижимаю к груди заветные сумки. – Кое-что из шмоток и какую-то наличность. Кажется, с Южного континента, – ответила я, решив не скрывать только ту часть, что касалась денег. – Родж обычно все хранит на счетах в банке и расплачивается кредитками, а тут – бумажки… Взяла, пригодятся. – Само собой, пригодятся. Молодец. Завтра в обменник сходишь и поменяешь на наши. И к адвокату тогда наведаешься, есть у меня один знакомый… – Пока не нужно. – Я отвела взгляд и соврала, как учил Адам Боннер: – Вдруг Роджер опомнится и решит поговорить? Не хочу делать что-то сгоряча, все нужно обдумать. – Не поняла. – Стэф развернула меня за плечи, заставляя посмотреть на нее. – Хочешь сказать, если твой супруг появится и позовет назад, ты согласишься?! После того унижения, что мы испытали сегодня? Да он тебя выкинул из вашего дома, как бродячую собачонку. – Знаю. Но мне все еще нужны его объяснения. Понимаешь? Я и сама не верила в то, что говорила. Стэфани была права во всем, но по плану моего адвоката нужно было дождаться, пока Родж позовет меня назад, и даже сделать вид, что между нами все налаживается. Как это сделать, я не знала, но и правду рассказывать не хотела, потому что если секрет знают трое, то он больше не секрет. – Какая же ты дура! – воскликнула подруга, отпуская меня и выбегая из лифта. – Что с женщинами делают мужчины? Они же лишают нас не только индивидуальности, но и мозгов, превращая в самок, способных только на тупое блеяние! – Прекрати. – Я шла следом за Стэфани и очень старалась сохранить спокойствие. – Никто не говорил о прощении, но и врагами расставаться после стольких лет брака противно. И давай закроем тему, прошу. Я слишком подавлена и расстроена, чтобы и дальше спорить. – Как скажешь. – Подруга всплеснула руками, едва не зацепив меня сумкой. – Мне и самой говорить на эту тему надоело. Жди у моря погоды, а я буду решать дальше свои дела! Сейчас отправлю тебя к себе и уеду ненадолго. – К Маллоуну? – усмехнулась я. – Кто он? – Нет, не к нему. С ним, слава богу, проблем нет, одно удовольствие. Жалко, что женат давно и безнадежно. – Женат? – опешила я. – Мне показалось, между вами что-то есть. – Конечно, есть. Что-то. Не будь такой занудой, Кэт. Мы иногда встречаемся, когда обоим становится одиноко. Но он не из тех, кто бросит семью ради любовницы, а я не из тех, кто хочет чего-то более серьезного, чем легкий секс по выходным. – Звучит ужасно. – Нормально звучит. – Стэф вытянула руку, и около нас остановилось такси. – Садись. Вот чип-ключ от входа. Чувствуй себя как дома, а я поеду в другую сторону. Увидимся позже. – Ты обиделась? Поэтому… – Кэти, я давно перестала обижаться по мелочам. Просто дела не терпят отлагательств. Садись же. Приеду поздно, меня не жди. Открыв переднюю дверь, подруга заглянула в салон, чиркнув кредиткой по счетчику. – Спишите за поездку с меня. Пока. – Я буду тебя ждать! – крикнула ей, высунувшись в окно, и увидела, как она качает блондинистой головой. Черт знает что. Придумала какие-то дела ни с того ни с сего… Обиделась, точно. Что ж, поделом мне, развела тайн. Вернется домой – расскажу ей все, заодно и посоветует, как быть дальше. В конце концов, Боннера я знаю всего ничего, в то время как со Стэфани нас связывает не один год дружбы… Оказавшись в квартире подружки в одиночестве, я быстро заскучала. Неуемная натура требовала продолжения банкета или просто разговора по душам, но ни того ни другого не предвиделось. Зато я вспомнила про добытые секретики из мужниного тайника. Вытряхнув сумку, разложила перед собой ключи, деньги и запечатанный конверт, решив поиграть в детектива. Но удавалось это плохо. Почти пять минут гадала, что же может храниться внутри конверта, щупая его и поглаживая… В итоге, не придумав ничего толкового, все-таки порвала бумагу и удивленно уставилась на плотный комок упаковочной пленки из полиэтилена. С пупырышками. Сто лет не видела подобной диковинки. Снова подавшись в дебри своей сумки, вынула миниатюрный набор артефактора, которым пользовалась в редкие минуты ностальгии. Там хранилось ровно семьдесят небольших инструментов для работы с мелкими предметами. Аккуратно разрезав ножницами пленку, я с удивлением уставилась на «сокровища». Сломанные серебряные часы, карманный фонарик и золотое кольцо с гравировкой на внутренней стороне: «Любимому Д. от К.». Сделав задумчивый вид, еще пару минут пялилась на находки, очень стараясь собрать мысли в кучу и хоть как-то проанализировать увиденное. Не вышло. Зачем мужу прятать чьи-то сломанные часы, потрепанный жизнью фонарик и чужое кольцо, пусть и золотое, было не ясно абсолютно. Если бы я курила, то в тот миг непременно встала бы, подошла к окну и вдохнула в легкие густой табачный дым, одновременно пробуждая серые клеточки мозга. Так поступали все киношные детективы, после чего непременно фонтанировали гениальными идеями. Но, увы, множество просмотренных фильмов ничем не помогли, а меня хватило только на одну умную мысль – я достала свой визофон, велев вызвать по видеосвязи Адама Боннера. Тот долго не отвечал. Настолько долго, что я передумала рассказывать ему бо́льшую часть того, что случилось, решив посвятить лишь в некоторые детали прошедшего дня. – Слушаю! – рявкнуло из темноты в тот миг, когда я уже собиралась сбросить вызов. – Странно. Я не вижу вашего изображения на экране. – И не увидите. Что случилось? Я нахмурилась и… тоже отключила камеру. Так даже лучше – говорят, по моему лицу можно читать эмоции как по открытой книге. – Хотела рассказать вам нечто, показавшееся важным… – Про ваше задержание при взломе собственной квартиры? – перебил меня Боннер. Я округлила глаза и замолчала, немного потрясенно глядя на экран. – Время, миссис Поук! – напомнил о себе адвокат, шурша чем-то наподобие фантика. – Откуда вы знаете? То есть… Все закончилось благополучно, но, кажется, муж меня выселил, забыв предупредить. Вы уверены, что он позвонит мне и попытается вернуть? Я говорила торопливо, сбиваясь и переживая: вдруг Боннер решит отказать мне в помощи из-за происшествия? – Уверен. Проблемы с продажей дома уже устроили. Вы только об этом хотели меня спросить? – Нет… Понимаете, дома я искала Роджера, чтобы поговорить с ним. Хотела получить объяснение его поступку. Но не нашла. Даже в кабинете его не оказалось… Зато там нашлись деньги. В тайнике. – Какие деньги? Наличность? – Да, причем не местные. С Южного континента. Там изображены море и корабли… – Я понял. Еще что-то? Бросив взгляд на диван, где лежали ключи с распотрошенным пакетом и «сокровищами», перевела дух и соврала: – Нет, это все. Боннер помолчал. А потом экран мигнул, продемонстрировав мне весьма злую рожу некроманта. Бледную, с темными мешками под глазами. Он что-то жевал, глядя прямо на меня. – Итак, в тайнике были только деньги? – переспросил адвокат. – Ну да, – отозвалась я, в панике задерживая дыхание. – Н-наличные.