– Я, может, зубами Роджера разбрасываюсь. Мы пока еще супруги. Душа в душу, и в горе, и в радости, пока развод не разлучит нас… – Только не грузись, зай. – Стэф подала мне руку. Я приняла ее, поднялась и медленно поплелась вверх. – Даже протрезвела, кажется, – преодолев лестницу, с обидой пожаловалась подруге. – Столько пить, и все зря… А ведь я коньяк даже не люблю. И ушибы ноют. А вдруг перелом? – Где? – Мало ли, где-нибудь, – неопределенно повела рукой я. – Может, мне в больницу съездить? – А почему нет? – задумчиво проговорила Стэф. – Побои снимем! Скажем, это Роджер тебя так! Вон скула уже яркими красками наливается. Последнее заявление меня здорово напугало. Гораздо сильнее, чем любой перелом. Потому что мой таинственный адвокат прямо сказал – вести себя тихо, ни с кем не ругаться, в скандалы не лезть, внимание не привлекать. А как его не привлекать с синяком на пол-лица? – А вот и я, красави… кхе-кхе… – Улыбка сползла с губ соседа, стоило ему увидеть мою роскошную физиономию. – Ладно, давайте двери открывать. В свою квартиру я входила, затаив дыхание и прислушиваясь. Все было тихо и спокойно. Пробежавшись по комнатам, благоневерного все же не обнаружила. Зато наткнулась на включенный в кабинете мужа моноблок, который был синхронизирован с рабочим компьютером. Обычно я обходила эту комнату стороной, так как Родж в последнее время жутко нервничал, если трогала хоть одну его бумажку, чертеж или деталь… В свете последних событий становилось ясно почему: он ведь старательно разбазаривал совместно нажитое, чтобы мне не досталось ни цента. И вот, замерев напротив монитора со встроенной в него компьютерной системой, я смотрела, как там сворачивается один электронный документ и разворачивается второй, в который вставляют до боли знакомую картинку – в точности такую же, как показывал мне адвокат утром. Домик на Южном континенте. Сверху появилась приписка: «Этот будет продаваться с середины юния. Пока он сдан по договору аренды. Цена указана на фото. Торг не уместен. Найдешь клиентов – звони в любое время, обсудим». Документ сохранили под названием «риелтору», свернули и, открыв Сеть, вошли в электронную почту. Видимо, отправлять указания по продаже. Нащупав рукой спинку стула на колесиках, я подвинула его ближе и села, позабыв о боли в ребрах и разбитом лице. Все-таки продает. Нет, не так. Все-таки у нас есть дом на юге. У нас, а не у него одного! Потому что это он категорически запретил мне работать, с криками и битьем себя в грудь: мол, я мужик, я принесу в дом денег, сколько тебе будет нужно! И ведь носил поначалу. И жили мы как-то неплохо… Когда-то. Сколько прошло лет? Куда же все подевалось? Куда пропал мой жгучий южанин, сделавший предложение на берегу Воскресного озера под живую музыку? – Кэт? – В комнату заглянула Стэфани. – Ты куда пропала? Где обещанные угощения? Я хотела было ответить, но тут краем глаза заметила, как спешно сворачиваются все открытые программы и документы. Повернув голову, успела заметить заставку на моноблоке – море на закате дня. В течение следующих нескольких секунд экран потемнел, процессор, работавший почти бесшумно, затих, и я громко вздохнула. – Удаленный доступ? – со знанием дела спросила Стэфани. – Наверное, и дверь так же заблокировал, сменив данные. Вот ведь какую сволочь ты взрастила! – Почему я? – уточнила на автомате. – А кто же? Ты ему вместо матери: стирала, есть подавала, пылинки сдувала, все капризы выполняла. – С матерью не так удобно, – зло усмехнулась я, по-прежнему глядя на черный монитор. – С ней сексом не займешься, когда приспичит. Во мне начала подниматься злость. Не такая, как раньше. Эта не вспыхнула на пустом месте, как обычно бывало. Муж знал о том, как быстро я могла загореться, накричать, даже угрожать, но и отходила так же стремительно, тут же сама стыдясь случившегося. Родж приучил меня стыдиться собственного характера, а потом сам же и заскучал. О, я помнила, какой досталась супругу… Жгучая брюнетка с искрящимся взглядом и сотней идей в голове. Мне прочили неплохую карьеру и приглашали работать в именитую ювелирную сеть, ведь наделять шедевры мастеров капелькой волшебства и очарования может далеко не каждый. А я могла. Делилась внутренней силой с предметами, и они становились особенными, неповторимыми. Теперь же я могла лишь злиться и сжимать кулаки от бессильной ярости. – Я его раздавлю, – шепнула тихо, глядя куда-то в пустоту. – Уничтожу. Только сперва проясню кое-какие моменты. Нужно собраться… – Что ты там бормочешь, зай? – Стэфани с энтузиазмом рылась в баре Роджера. – Слушай, а что, если мы откупорим эту бутылочку? Я как-то пила такое, оно дорогое безумно… – Открывай, – кивнула я, поднимаясь. – И сыр сама нарежь, ладно? Мне нужно пока собрать кое-какие вещи. – Куда ты спешишь? Роджер, кажется, на работе, а значит… – Он выключил моноблок, – прервала я подругу, отодвигая при ней картину и набирая пароль от сейфа. Не подошел. Роджер и его сменил. Усмехнувшись, вернулась к столу и, подняв голову, попросила: – Иди, Стэф, накрывай нам. Думаю, минут пять есть. Пока не приехала полиция. – Не поняла. – Он знает, что я в доме. Видимо, уведомление пришло. Наверняка обратился в правоохранительные службы. Так что… – Я пошла нарезать сыр! В контейнер сложу, у меня съедим… – отозвалась подруга, выбегая из кабинета. Я же опустилась на корточки, вынула один из ящиков стола, засунула руку внутрь, с легкостью продавливая двойное дно, и, подцепив его длинным ногтем, потянула на себя. Да, муж вычеркнул меня из списка приближенных лиц, но забыл, что за столько лет я узнала о нем многое. Вынув из тайника пакетик с наличкой, еще какой-то конверт и, к моему удивлению, связку ключей, выложила все это добро на стол. Роджер давно перешел на «умные» замки, считывающие данные с отпечатков пальцев, сетчатки глаз и узнающие наши голоса. Ключи же были вполне обычные, штук пять на небольшом железном кольце. Однако для чего-то он прятал их… Решив не брезговать ничем, сложила все добытое себе в сумочку и отправилась в спальню. Там переоделась в более удобные джинсы, рубашку, взяла несколько смен нижнего белья и пару свитеров на смену. Все утрамбовала в небольшую сумку для фитнеса. Адам Боннер говорил, что муж приползет ко мне сам буквально через пару дней, поэтому много вещей брать не стала. Выскочив на лестничную клетку, спрятала обе сумки – дамскую и с одеждой – в небольшую нишу за лифтом и вернулась домой, на кухню. – Наконец-то! – Стэф протянула мне полный бокал рубиново-красного вина. – За нас, за девочек! Я улыбнулась, присела рядом и отпила немного приторно-сладкой жидкости. – Вкусно, – сообщила, прикрыв глаза от удовольствия. – Не знаю, насколько это вино дорогое, но за такое денег не жалко. – Нищие вообще щедрые люди, – засмеялась подруга. – Чем меньше у человека денег, тем больше он расположен ими делиться. Слушай, а чего ты не собираешься в панике? – Все равно как следует собраться не успею, – пожала плечами я. – А бегать и скидывать в чемоданы все, что под руку попадется, – глупо. Половина барахла окажется ненужной, вторая половина того не стоит. Стэф пригубила вина, задумчиво глядя на меня поверх бокала. – Что ты там приняла в кабинете Роджа, пока меня не было? Я тоже хочу эти таблетки. Я засмеялась. Спокойно, раскованно. Не смеялась так уже много лет. – Никаких таблеток, просто вдруг поняла, что делаю лишние телодвижения. Ну, разведусь. И что? Жизнь на этом не заканчивается. Мне тридцать лет, это ли возраст, когда пора впадать в маразм из-за всякой ерунды? – Если все так, как ты говоришь, то браво, – натянуто улыбнулась подруга. – А как насчет борьбы за положенное тебе имущество? – Ты ведь сама сказала, что квартира уже ушла, – сказала я. – А твой друг сегодня отказался вскрывать ее, потому что всем ясно: я больше здесь никто. Конечно, я схожу к какому-нибудь адвокату, предприму попытку поиметь с Роджа хоть что-то, но лучше готовить себя к худшему, чем потом разочарованно реветь. Кстати, я хотела попросить тебя дать мне приют на пару дней. – А потом? – прищурилась Стэф. Она мне не верила, явно подозревая, что я недоговариваю, но и не настаивала на откровениях. – Потом поеду на поклон к родителям, – улыбнулась я. На этот раз – фальшиво. К ним я бы не поехала, даже если бы Стэф отказала мне: обида и непонимание были слишком сильны. Одно дело – когда о постоянных изменах Роджера знала и молчала подружка, и совсем другое – они. Мой тыл оказался ненадежным, и принимать это было почти так же больно, как и измену. – Живи, сколько потребуется. – Осушив бокал, Стэфани с силой поставила его на стол. Подхватив недопитую бутылку, пару пластиковых коробочек с нарезками, она отправилась в прихожую. – Идем. Надоело здесь сидеть. Энергетика помещения безнадежно испорчена, соболезную твоей свекрови: жить здесь она сможет с большим трудом. Я удивленно осмотрелась: квартира как квартира, такая же, как была и с утра, и год назад. Но Стэф, разумеется, виднее. Подруга была риелтором с магическим талантом, она видела суть вещей и чувствовала по-особенному тонко. Клиенты выстраивались в очередь к ней, но лично она теперь занималась очень немногими, открыв после развода собственную фирму и наняв новичков. Натаскав их, Стэф стала наслаждаться праздным образом жизни, пробуя рестораны, спа-салоны и любовников, как я – суп на соль. Поднявшись, я мысленно сказала квартирке, что мы пока не прощаемся, коснулась рукой деревянного стола, купленного на крупной выставке еще в первые годы совместной жизни с Роджем. О, этот предмет мебели был свидетелем многих жарких размолвок с мужем и не менее горячих примирений. Когда-то я плавилась в объятиях Роджа, сминая скатерть руками, а после мы накрывали скромный ужин… и все повторялось. Не знаю теперь, была ли между нами лишь голая страсть или мы действительно любили друг друга, но вспомнить определенно было что. И напоминал о тех временах не только стол на кухне. Усмехнувшись, я вдруг подумала, что и сама не смогла бы остаться здесь жить, даже будь муж столь благороден, чтоб отдать мне совместно нажитое. Слишком много здесь было нас. В этом плане домик на юге, незапятнанный ни нашей страстью, ни последующим равнодушием, и правда подходил для жизни как нельзя кстати, и вот за него побороться я уже не откажусь. Резко развернувшись, я пошла за подругой, мысленно перелистывая очередную страницу книги с названием «жизнь». Пора было переходить к новой главе и вводить в сюжет новых действующих лиц. Глава 5 Обуться мы не успели. Переговариваясь о том, хватит ли нам всего одной бутылочки вина, стали свидетелями того, как распахивается дверь. В квартиру все-таки ввалились представители органов правопорядка. Статные мужики в форме, с лицами кирпичом и горой мускулов, выпирающих то оттуда, то отсюда. Красота, да и только… Мы со Стэф откровенно залюбовались и даже сопротивляться не стали, когда они объявили нас нарушителями порядка. – Накажите нас как следует, – улыбнулась подружка, откидывая назад белые локоны. – Только позвольте, я своему зае отзвонюсь? Чтоб отпустил с вами на прогулку. – Издеваетесь? Ничего, в отделении вас научат уважению. – Милый, я даже не сомневаюсь. – Стэф поднесла к губам визофон и дала команду голосом: – Кор Маллоун. Все произошло так быстро, что мужики отреагировать и отнять у нее визофон не успели, а потом уже просто не решились. – Да! – рявкнул кто-то с той стороны так, что у меня сердце зашлось. – Зай, ты занят? – продолжая улыбаться, уточнила Стэф. – Да. – Ну, ты освободи там пару минуток. Я через десять минут приеду. С твоими парнями. С мигалками. Мы же с мигалками поедем? – Глупо моргая, подружка уставилась на мужиков, лица которых становились все более приветливыми и человечными. – Какого черта?! – Некто Кор Маллоун явно удивился заявлению Стэфани. – Что за самоубийцы решили тебя покатать?! – Как вас зовут? – Подружка уперла любопытствующий взгляд в ближайшего представителя органов. Тот нахмурился, отступил к сослуживцам и покачал головой, кивая на самого левого. Тот обнаружился прямо рядом со мной. – Капитан Томпсон, – спокойно произнес он, и я прям загордилась: бесстрашный какой, хоть один не боится стоять на страже закона.