— Да. Хотя обычно я не придаю этому большого значения. — Я никогда не пойму, почему он предпочитает проводить их со своими старыми родителями. Каждое лето с ним одно и то же. — Вера закатывает глаза. Джакс садится рядом со мной. Джеки ставит перед ним чашку чая и завтрак. Он крадет кусок бекона с моей тарелки. — Нет ничего более приятного, чем провести день с самыми важными людьми в моей жизни. — Я согласна, поскольку единственный другой вариант — тусоваться с теми тусовщиками, с которыми у тебя всегда проблемы, — говорит Вера. — Что ты любишь делать? — я рассматриваю лицо Джакса, впитывая его непринужденную улыбку. День ото дня он становится все более расслабленным. — У меня есть несколько традиций. — Например? — О, будет гораздо лучше, если мы тебе покажем, — говорит Вера. Я улыбаюсь ей. — Все, что захочет именинник… — Именинник получит. — Он озорно ухмыляется. — По сравнению с тем, что я себе представляла, это просто умиротворение. Киномарафон — это последнее, чего я от тебя ожидала, — шепчу я Джаксу, глядя на его родителей, обнявшихся в нескольких креслах от нас. Перед нами висит большой экран, создавая атмосферу кинотеатра. — А чего ты ожидала? Что я устрою какую-нибудь вечеринку в доме моих родителей? — Джакс берет в кулак попкорн из миски, стоящей у меня на коленях. Начальные титры фильма исчезают, и мое сердце бьется в груди, когда начинаются «Голодные игры». Тошнота настигает меня ни с того ни с сего. Я хватаюсь за миску с попкорном потными ладонями, отчаянно пытаясь сохранить спокойствие. Играет первая сцена, и она напоминает мне о моем детстве, о моих родителях и обо всем, что я потеряла. Я кладу попкорн на сиденье рядом с собой и спешу покинуть домашний кинотеатр. Горячие слезы текут по моему лицу, пока я иду по коридору. Татуировка на моем пальце горит, насмехаясь надо мной, обличая меня в моем бреде о том, что я хочу быть храброй. Я проклинаю слезы и вытираю их рукавом свитера. — Елена, остановись, — зовет Джакс. Я продолжаю идти, игнорируя его. — Елена. — Его голос звучит ближе. Я поворачиваю за угол, отчаянно нуждаясь в расстоянии и одновременно жаждая его комфорта. Отлично, даже мои мысли в беспорядке. Рука Джакса обхватывает мою руку и разворачивает меня. — Что случилось? Я думал, тебе понравятся «Голодные игры». — Он гримасничает. Я избегаю его взгляда. — Нет. — Тогда зачем делать татуировку? Я не хотел тебя расстраивать, клянусь. Я думал, ты будешь счастлива. Мне требуется все, чтобы проигнорировать его взгляд. — Я сделала татуировку в честь своего отца. — Черт. Я продолжаю всё портить. Я трясу головой, пытаясь смахнуть слезы. — Нет. Это не твоя вина. Ты не мог знать. Книга… — Я выдохнула с трудом. — Книга, которую я читала в ночь, когда их убили… — Это были «Голодные игры». Черт. — Он заканчивает за меня. Его рука обхватывает мою шею сзади, заставляя меня поднять на него глаза. — Мы можем выбрать что-нибудь другое. Мне плевать, какой фильм, лишь бы ты была не против. Я смотрю на него. Его искренность скрепляет остатки моего сердца. Он выбрал что-то на свой день рождения, думая, что это сделает меня счастливой. Такое бескорыстие позволяет новому чувству тепла заменить холод внутри меня. Его присутствие дает мне смелость сделать что-то глупое, но смелое. Чтобы прогнать последние плохие воспоминания, мучающие меня. — Думаю, я хочу посмотреть его. Большой палец Джакса прижимается к моему бьющемуся пульсу, осознание этого наводняет мое тело. — Даже если это пугает тебя? — Особенно потому, что это пугает меня. — Я поднимаю подбородок. — Я буду рядом с тобой. У тебя есть я. Я верю каждому его слову. Мы возвращаемся в кинозал рука об руку. Кто-то нажимает на кнопку, и фильм начинается снова. Джакс не отпускает мою руку все это время. Он нежно проводит кистью по моей новой татуировке, пока я тихо всхлипываю про себя, вспоминая ту часть, которую я читала в самую ужасную ночь в моей жизни. Его действия говорят мне то, что не могут сказать слова. Я здесь для тебя. Я буду бороться с воспоминаниями вместе с тобой. Мы победим это вместе. И я не могу не влюбиться в него еще больше в ту ночь. — Поверить не могу, что мне удастся потусоваться в яме в день гонки. Ни хрена себе! — Калеб подпрыгивает вверх-вниз. — Эй, язык. Тут дети в гостях. — У меня возникает искушение ударить его боковой стороной своего планшета. — Да ладно, это же круче всего на свете. Посмотрите на Джакса в его гоночной экипировке. Подожди. — Калеб достает свой мобильный телефон и делает снимок Джакса. Поверьте мне, я не думаю, что смогу смотреть куда-то еще, кроме как на Джакса в его гоночной экипировке. Я выныриваю из оцепенения. — Вот, позволь съемочной группе сфотографировать вас двоих. — Конечно, моя принцесса Мексика. Хорошая идея. — Калеб ухмыляется. Джакс смеется, обхватывая плечо Калеба. Пресса делает несколько снимков, на которых Калеб улыбается Джаксу. К ним подходит мать Калеба. Я предполагаю, что если бы у Калеба были волосы, они были бы похожи на светлые волосы его матери. У них одинаковые светлые глаза и веснушки на носу. Она обнимает меня. — Спасибо вам за все, что вы сделали для моего сына. Это все, о чем он мог говорить в этом месяце. Это поддерживало его дух даже после очередного раунда химиотерапии. — Ее улыбка колеблется, когда она отпускает меня. — Конечно. Это было совсем не трудно. Вы проделали такую замечательную работу по его воспитанию, потому что он единственный в своем роде. — Во всех смыслах этого слова. У меня двое младших детей, и ни у одного из них нет его характера. — Она указывает на двух других своих детей, маленьких и светловолосых, которые завороженно смотрят на механиков, работающих над гоночными машинами. — Я не знаю, как вы это делаете. Трое детей — это очень много. — У вас их нет? — О, нет. По крайней мере, пока нет. — Я чуть не задохнулась от этой мысли. — Просто подожди. Я выросла единственным ребенком, и не хотела этого для своих детей. Трое может показаться много, но мне пришлось убедить себя не заводить четвертого, если вы можете в это поверить. — Она смеется про себя. — Я уверена, что троих вполне достаточно. — Определенно. Вот увидите. Однажды вы поймете, о чем я говорю. Эти трое не могут быть более разными, но они любят друг друга. И они готовы на все друг для друга. — Она улыбается своим детям. Тоска, которой я никогда раньше не испытывала, занимает место в моем сердце. Тоска, которую я не должна чувствовать, но не могу отрицать. Я не хочу чего-то временного с кем-то. Я хочу всего. Отношений. Семьи. Моменты, которые я хочу сохранить до конца жизни. И больше всего, я думаю, что могу хотеть всего этого с Джаксом. Глава 34