— Боже мой. Моя анонимность продержалась меньше двадцати четырех часов. — Нервозность, которую я ожидала почувствовать, когда пресса свяжет меня с Джаксом, не проходит. Вместо этого я не могу побороть тепло, которое наполняет меня при упоминании в статье о нас с Джаксом вместе. — Они хвалят тебя в статье и упоминают успех твоей компании с Элиасом, Лиамом и мной. Видишь? — он постукивает по экрану. — Они не сказали ничего плохого. И спасибо за это, потому что я не хочу, чтобы тебе пришлось разгребать мою ссору с газетой. — Хм. — Я пожевала губу. — Скажи, что больше никогда не будешь сомневаться во мне, и что я всегда прав. — Он смотрит на меня. Он щекочет меня, когда я слишком долго молчу. Я смеюсь до слез, признавая, что он был прав. Я поднимаю упавший телефон. — Они действительно только что сказали, что JaxAttack теперь приручен и выведен из строя? Во-первых: это прозвище ужасно. И второе: мы чертовски хорошо выглядим на этой фотографии. — Я увеличиваю масштаб, проверяя, насколько невероятно мы выглядим вместе. Я с удивлением отмечаю, что сияю под лучами света, несмотря на все мои колебания в лимузине. Щетина Джакса щекочет по моей верхней части тела, когда он продолжает свое исследование вниз. — Я могу заверить тебя, что JaxAttack усмиряет всех, кроме тебя. Моя насмешка переходит в стон, когда он поднимает подол моей рубашки и проводит языком по моему соску. — Серьезно. Не говори о себе в третьем лице. Это очень похоже на Юлия Цезаря. — Или очень пещерный человек. Это подходит, учитывая, что я хочу держать тебя всю для себя и трахать тебя каждый час каждого дня, помечая тебя, чтобы ни один ублюдок не приблизился к тому, что принадлежит мне. Мои щеки пылают. — Ты не предпочитаешь сладкие слова, да? — От озорных слов на сердце становится веселее. Я хихикаю. — Это совсем не так, как говорится. Он двигается вниз по моему телу, его губы быстро находят мой клитор. И несколькими движениями его языка я тоже выкрикиваю ужасные слова до потолка. — Теперь ты можешь повернуться, — говорит Джакс с волнением. — Что мы здесь делаем? — я оглядываю пустой бар на крыше. — Я лучше покажу тебе. — Джакс берет меня за руку и ведет нас к краю балкона. У меня отвисает челюсть, когда я прислоняюсь к стеклянным перилам. — Ни за что. — Сюрприз, — шепчет он мне на ухо, прижимаясь к моей спине. Его горячее дыхание вызывает у меня легкую дрожь. Он замечает это по тому, как смеется мне в ухо, прежде чем поцеловать его. Сотни воздушных шаров парят в небе, переливаясь цветами, как в калейдоскопе. — Вау. Это почти в точности как пазл. — Все, чего тебе не хватает, это хорошей травки. Я прислоняю голову к его груди и смеюсь. — Это довольно уродливая головоломка, верно? — Самая уродливая. Тебе нужно проверить глаза. — Это говорит человек, к которому мои глаза притягиваются в первую очередь. — Ладно, ты права. Тебе нужно проверить глаза и голову. Я хихикаю. Громкий, не сдерживаемый смех. Руки Джакса обхватывают меня. — Мне нравится, когда ты так смеешься. Но еще больше мне нравится быть причиной этого. — Твой нарциссизм не имеет границ. Он смеется, прижимая меня к своей груди. — Мне нравится, когда мое эго поглаживают. — Помимо всего прочего. Встряхивание его груди вызывает у меня улыбку. — Итак, это все, о чем ты мечтала? Я не уверена, о какой мечте он говорит. О том, что он наконец-то открылся мне и дал нам шанс, или о моей мечте посетить фестиваль воздушных шаров. Чтобы перестраховаться, я выбираю последний вариант. — Я сказала себе, что пойду на один из них, когда стану старше. — Почему старше? Почему не сейчас? — его пальцы переплетаются с моими на перилах. След тепла бежит по моей руке прямо к груди. — Я хотела поехать, когда почувствую, что отошла от всего, что было в моем прошлом. Я хотела, чтобы это был большой момент. — Это слишком большое давление на себя. — Как это? — Я не думаю, что кто-то может по-настоящему жить дальше. Конечно, можно исцелиться, но «отпустить» означает, что ты больше не хочешь вспоминать. А воспоминания — это не проблема. Ошибка, которую люди совершают в жизни, заключается в том, что они считают, что боль — это плохо. Но на самом деле боль означает, что ты что-то чувствуешь. Это значит, что ты жива. Нужно использовать ее как оружие, а не как слабость. Так что лечись, но не отпускай воспоминания. Именно они делают тебя такой, какая ты есть. Я обдумываю его слова. — Это было… ну, ничего себе. Никакие другие слова не приходят мне на ум. Все, что я знаю, это то, что я хочу впитывать эту новую версию Джакса, пока от него ничего не останется. Когда Джакс был засранцем, я боролась между желанием и неприязнью к нему. Но эта его версия опьяняет. Джакс разворачивает меня, прижимая спиной к стеклу. Он прижимает мое лицо к стеклу и нежно целует меня в губы. — Я хочу твоей боли. Я хочу демонов, которые затаились в самой темной части твоего мозга. Поделись со мной страшными мыслями и счастливыми. Я не променяю их ни на что. Я перестал сопротивляться тому, что должен был принять давным-давно. — И это? — Ты. Это всегда была ты. Я был в полной заднице с тех пор, как ты вошла в конференц-зал Маккой, когда Лиаму нужна была помощь. Даже когда я сделал своей миссией держать тебя подальше. Особенно когда ты была уязвима со мной. Я хочу быть сломленным с тобой. — Обычно так не бывает. Он наклоняется, его губы касаются моих. — К черту обычное. Я не хочу быть с тобой идеальным. Я хочу быть чертовой мозаикой, составленной из разбитых кусочков, таких чертовски красочных, что ты не можешь не найти их красивыми. Глава 33 Елена — С днем рождения, милое дитя мое! — Вера встает из-за стола, чтобы обнять Джакса. Сегодня у Джакса день рождения? Очевидно, он упоминал, что он Близнецы, но я не сложила два и два. — Сегодня твой день рождения? Он ухмыляется.