— Я не убегаю от тебя. — И я не убегаю от тебя, — он взглянул на мои клыки. Черт возьми. Он все еще думал, что я собираюсь укусить его? А потом что? Что я убью его своей неопытной жаждой крови? Я сжала губы и напрягла спину. Нам нужно обсудить немало дерьма. Заведя меня в самый темный угол пещеры, Салем отпустил мою руку, чтобы схватить рюкзак и дубинку. Потом он сел спиной к стене и притянул меня к себе на колени. Его кожаная куртка и штаны заскрипели, когда я отложила лук в сторону и прижалась к его твердому как камень телу. Несмотря на слои одежды между нами, я чувствовала его тепло и силу повсюду, образ его обнаженного тела навсегда запечатлелся в моем сознании. Он, должно быть, потратил абсурдное количество времени, создавая эти мощные плечи, изогнутые бицепсы и V-образный пресс. Под всей этой рябью мышц не было ни грамма жира. Он был невероятно великолепен, грозен и проворен, обладал выносливостью лошади. И все же что-то столь же естественное и доброе, как солнце, превращало его в пепел. — Дай мне посмотреть на твою руку, — тихо сказала я, откидываясь на его грудь. — Это заживет. Я сняла позаимствованные меховые перчатки и протянула ладонь. Салем глубоко вздохнул и положил свое запястье мне на руку. Лампа заливала его опаленную пузырящуюся кожу мертвенным светом. Хотя ткани быстро стягивались, это, наверное, было невыносимо. Я украдкой оглянулась через плечо и увидела, что его глаза закрыты, брови нахмурены, а голова откинута назад к стене. «Вот почему я убил Элейн». — Ты винишь ее за это? — я положила его руку себе на колено, чтобы его нежная плоть ни за что не задевала. — Элейн? Нет. Дрон сделал меня тем, кто я есть, когда он накачал ее беременное тело своим экспериментальным ядом. Я уб… — Подожди. Он ввел ей что-то еще, кроме своего укуса? — у меня свело живот. То ли от нервов, то ли от голода, но я сделала вид, что не замечаю этого. — Элейн позволяла ему делать с ней все, что он хотел. Она надеялась подарить ему прекрасно сконструированного ребенка, Принца его избранной расы. Дрон умер еще до моего рождения, но она все еще надеялась, — Салем сжал кулак, растягивая новообразованную кожу на костяшках пальцев. — Эта пи*да с промытыми мозгами была разочарована, когда впервые вывела меня на солнце. Я удивлен, что она просто не позволила мне развеяться пеплом по ветру. Но тогда она не смогла бы использовать мое состояние в качестве наказания в течение следующих двенадцати лет. У меня перехватило дыхание. — Что ты имеешь в виду? — Мы жили по всей Северной Америке, переезжая с места на место. Бежали от моего отца? Мичио искал ее годами, движимый жаждой мести. Но она словно исчезла с лица земли. — Она ненавидела тот факт, что мы можем путешествовать только ночью, — сказал он. — Было неудобно, что мы могли укрыться только в темных местах. Она ненавидела меня за это. Ненавидела, что моя слабость сделала меня несовершенным. Всякий раз, когда я плохо себя вел… черт, даже когда я этого не делал, она выталкивала меня наружу и держала на солнце достаточно долго, чтобы я почувствовал ее обиду до самых костей. В буквальном смысле. Я прикрыла рот рукой, и внутри у меня все сжалось от боли. — Во время одного из таких наказаний, — тихо сказал он, — я разорвал ей горло. Повернувшись на его коленях, я оседлала его бедра и обхватила его сильную шею. — Надеюсь, она страдала. Салем так легко прикоснулся своими губами к моим. Нежная ласка была подобна клыкам в сердце, отчаянно питающимся от моей души. Это было больно, красиво и мучительно. — Наши похитители могли бы бросить тебя при свете дня, — я прижалась лбом к его лбу. — Они могли убить тебя, пока я был под действием наркотиков. — Они могли понюхать мои трусики, — я поджала губы. — Лучше бы они этого не делали… — Может, они понюхали твои? Его плечи дернулись под моими руками, и мгновение спустя великолепная улыбка озарила его лицо. Я провела пальцем по чувственному изгибу его рта. — Пойдем со мной в мой лагерь. Мичио там, и он, возможно, сможет… — я остановила себя, прежде чем дала обещание, которое не могла сдержать. — Он может провести несколько генетических тестов. Может быть, есть что-то… я не знаю. До появления вируса он работал в лаборатории с Дроном. Когда-то они были близки и знали тонкости работы друг друга. Может быть, он объяснит твою реакцию на солнечный свет? — Ты просишь меня войти во владения великих воинов после того, как я лишил девственности их драгоценную дочь? — он невесело рассмеялся. — Они меня кастрируют. — Сначала им придется пробиться через меня. — Свирепая, — Салем провел большим пальцем по моей щеке. — Упрямая. Я не готова отпустить тебя. — Хорошо, потому что я не собираюсь отпускать тебя. — Сталкер, — прошептала я ему в губы. Пальцы, ласкающие мое лицо, были мягкими, теплыми и… исцеленными. Я схватила его за запястье и поднесла к свету лампы. Нетронутая фарфоровая кожа обтягивала его большую мускулистую руку с идеально подстриженными ногтями. Невероятно. — Это было быстро, — я переплела наши пальцы и встретилась с ним взглядом. — Сколько времени ты можешь выдержать на солнце?.. — Потребуется всего несколько секунд, чтобы прожечь мышцы и кости и добраться до моих органов, — Салем уставился на наши руки с непроницаемым выражением лица. — Были времена, когда я был моложе… требовалось несколько недель, чтобы залечить мои внутренности. Я думал, что не переживу эти травмы. Мой худший инцидент произошел из-за пяти самых изнурительных секунд моей жизни. Один взгляд на восход солнца и… — он закрыл глаза, его лоб исказился от боли. — Ты никогда не видел солнца, — у меня заболело сердце. Его глаза открылись, взгляд скользнул по моим волосам. — Я думаю, что оно выглядит примерно так, — подняв огненный локон, он нежно погладил пряди. — И вот так, — он провел пальцем вокруг одного из моих глаз и задержался на внешнем уголке. — Моя Доун. Мой рассвет. «Твои глаза вызывают зависимость… такие ослепительные и болезненные, что кажется, будто смотришь на потерянный рассвет после двадцати лет темноты». Слова, которые он произнес прямо перед моим первым поцелуем, поразили меня с ошеломляющей силой. Мне хотелось согреть его своими губами и дать ему глоток света в его холодном, мрачном мире. Но что, если я случайно укушу его? Рискнет ли он вообще? Моя грудь сжалась при мысли о том, что я никогда больше не поцелую его. Я просунула руки под его пальто, проводя пальцами по шерсти, покрывавшей его плоский пресс. Салем уставился на мой рот, его взгляд расфокусировался. Потом он моргнул, и его лицо состояло сплошь из резких линий, а в глазах светились искорки желания. — Мы застряли здесь часа на четыре. У меня есть небольшой паек еды… Я опустила руку ниже, и когда я коснулась твердой выпуклости в его кожаных штанах, в моем естестве запульсировало грубое желание. — Я хочу поцеловать тебя. Я хочу… Салем захватил мои губы восхитительным скольжением рта, его язык дразнил место, где они смыкались, а руки обвились вокруг моей спины. Он наклонил голову и опустил ее для более глубокого поцелуя. Я неохотно отстранилась, не зная, как обойти свои огромные зубы. Я прижала язык к своим клыкам. — Ты сказал, никакой дегустации, но если я поцарапаю тебя ими… — Ш-ш-ш, — он прикусил мою нижнюю губу и лизнул верхнюю, пока его руки перебирали мои волосы. — Если ты зацепишь меня, не смей сосать порез. Я узнаю, если твоя жажда крови возрастет. Опасность представляли полые кончики моих клыков и все, что я могла бы ему вколоть. Он был сильнее меня. Достаточно сильный, чтобы остановить меня. Его пальцы сжались вокруг корней волос на моей голове и потянули. — Дай мне свой рот. Я подняла подбородок и подарила ему нечто большее, чем поцелуй. С каждым облизыванием, утыканием носом и лаской я предлагала ему частичку своего сердца. Я чувствовала, что падаю, и протянула руки, но не для того, чтобы остановить это, а чтобы поглотить столкновение и обнять его всем своим существом. Салем целовал меня яростно, головокружительно, его руки грубо теребили мои волосы. Я набросилась на пуговицы его пальто и распахнула его, прижимаясь к стальному теплу его покрытой шерстью груди. Он просунул свой язык между моих губ, и я пожирала его рот с бездумным голодом. Насыщенный вкус железа скользнул по моему горлу, и я поняла, что уколола его. Но мысли о клыках и крови больше не владели мной. Я хотела его член, и я качалась на нем, чтобы показать ему, как сильно. О. Мой. Ад. Он был таким чертовски твердым. Оседлав его бедра, я толкнула его в грудь и отодвинула от стены, пока он не опустился спиной на землю. Он смотрел на меня, приоткрыв губы, и его яркие серебристые глаза пронизывали меня желанием. Жадная потребность вибрировала под моей кожей, и мои внутренности слились в одну огромную пульсацию между ног. Его пальцы потянули застежки моего плаща, и через мгновение тяжелый мех соскользнул на землю. — Я тебя согрею, — он развязал бандану на моей груди и стянул с себя шерстяной свитер. — Сними это, пока я не порвал их, — он дернул меня за одолженные брюки. Я быстро разделась, дрожа не столько от холода, сколько от мерцающего пламени в его глазах, которое лизало мою наготу. Упершись коленями по обе стороны от его бедер и подложив под Салема расстеленный плащ, я провела пальцами по точеным выпуклостям его торса, задержалась на пуговице на брюках. Вид его возбуждения, натягивающего кожу, вызвал прилив адреналина в моем теле, воспламеняя меня и ускоряя пульс. Когда его длина освободилась, Салем схватился за основание и потер широкой головкой моей вход. — Всегда такая мокрая. — Всегда такой твердый, — я прижала ладони к его груди и склонилась над ним. — Трахни меня вот так… сверху. Его клыки удлинились, и мои тоже заныли. Положив одну руку мне на талию, а другую на свой член, Салем приподнял бедра и пронзил меня по самую рукоять. Череда хриплых стонов каскадом пронеслась между нами. Не отрывая глаз друг от друга, мы двигались вместе, медленно, потом быстрее, заставляя каждую заряженную клетку моего тела сливаться между ног. Ощущение полноты наэлектризовывало, скользящие удары вызывали греховное привыкание. Холодный воздух пощипывал мою кожу, но пока я приподнималась и скакала на его члене, я как будто знала, что делаю, и моя кровь начала пульсировать и нагревать мое тело. Его руки были повсюду, обхватывая мою грудь, щипая мои соски, массируя мой клитор. Салем был весь в мощных толчках и охающей потребности, и я была поглощена им. Я намеревалась трахнуть его, но то, что я была сверху, не давало мне больше контроля. Он держал меня там, где хотел, задавал темп и устанавливал баланс между болью и удовольствием.