Он снова решил прогулять свои занятия, чтобы попасть на мои. Когда его накажут за это? Я следила за тем, как он медленно опустился радом со мной, усмехнувшись. Это было приветствием. Кстати заметить, что теперь ряд, на котором я сидела, не был полностью пуст. Люди перестали считать меня угрозой своей жизни. А Шармин сегодня предпочла прогулять занятие. Я постаралась полностью игнорировать Эйдена и посмотрела на доску, у которой мистер Олино время от времени пускал молнии в Холланда. Я невольно улыбнулась. «Я принял все необходимые меры, что бы профессор не смог меня испепелить» — фраза появилась на моем листе. Это был угловатый мужской подчерк, который очень подходил его обладателю. Несмотря на то, что мы сидели рядом, всякие разговоры были запрещены, но Эйден нашел другой способ общения. Я ухмыльнулась и вывела ответ: «Не сомневаюсь, когда он рассказывает историю в гневе, это даже забавно» «У тебя красивый подчерк» Я удивленно посмотрела на парня, но он упрямо смотрел на преподавателя. Я решила, что не могу держать мучавший меня вопрос так долго в себе. Легче всего было написать его. «Почему ты не сказал про ожог?» Я заметила, как он напрягся, сжимая ручку. Я боялась, что она сломается. Эйден писал медленно, обдумывая каждое слово. «Ты спасла мне жизнь. Меня тоже мучили призраки. Твой огонь сжег их дотла. А этот ожог лишь напоминание того, что ты снова меня спасла» Я разозлилась на этот ответ. «А если бы ты серьезно пострадал? Я бы не простила себя. Никогда» «Быть убитым тобой большая честь» Я видела, как он улыбнулся. Разве можно над таким шутить! Я хотела написать ответ, но Эйден меня опередил. «Как твое плечо?» «Лучше» «Я слышал, что ты сбежала из лазарета. Все целительницы были ужасно разгневаны» Теперь улыбалась я. — Мисс Эверс, что такого смешного в моем рассказе? — донесся до меня грозный голос профессора. — Простите, это все травы для обезболивания, — уверенно произнесла я. Мистер Олино долго буравил меня взглядом, затем снова повернулся к доске. «Врунья» — появилось на моем листе, насмешливым подчерком. Глава 8 С Эйденом мы больше не говорили, он быстро покинул класс, даже не попрощавшись. Я же получила весточку от Алики. Божественница прислала мне ангелочка, который расцеловал меня в щеки и пролепетал, что на этом вечере я должна буду объясниться с подругой. Еще долго я потом оттиралась от поцелуев призрачного ангела. Едва закончилась вереница занятий, я захлопнула дверь своей комнаты и устало выдохнула. Эта ужасная часть дня кончилась, близилась ночь Мракора. — Прости что без приглашения…, — донесся до меня приятный голос. Я резко подняла голову и столкнулась взглядом с Фабианом. Он сидел на моей кровати. Идеальный белый ангел. Но я не почувствовала восторга… — Необычно видеть тебя здесь, — начала я, медленно приближаясь к нему. Я не забыла чистоты его глаз, золота волос, и нежности, которая сражалась с его темной магией. Сейчас он был похож на беззащитного ребенка. А то, о чем я должна была с ним поговорить, ранило бы нас обоих. Но отступать нельзя. — Я ждал. Я думал ты сама придешь ко мне и захочешь все рассказать, объяснить куда исчезла и что происходит. Белла, я думал, что дорог тебе, — он посмотрел на меня. А мне казалось, что он шевелит у меня внутри самые больные уголки. Я не смогла выдержать его взгляд, отвела глаза и сжала кулаки. — Да, я должна была поговорить с тобой. Но мне не хватило смелости. — Что это значит? — он встал и приблизился ко мне. Я ощутила привычное тепло и трепет между нами. — Я думал, что сойду с ума…Я боялся, что больше не увижу тебя. Фабиан нежно взял в руки мое лицо, гладя большими пальцами кожу. Мои глаза стали наполняться слезами от этого жеста. Он приблизился, я почувствовала теплое дыхание на своих губах. Он собирался поцеловать меня, но я оттолкнула его руки. — Мы не можем, — мой голос предательски дрожал. И куда подевался мой яростный зверь внутри, который всегда заставлял меня быть сильной, когда он так нужен? Фабиан в замешательстве смотрел на меня. Я увидела в его глазах промелькнувшую боль, злость, беспомощность. — Ты приняла решение за нас двоих, — твердо произнес он. Он все понял. Я знала, что он делал — воздвигал стену гнева между нами. Так было легче. — У нас было время, и я была счастлива с тобой… — Была?! — Это лишь слепая страсть. Мы оба знали, что это лишь влечение… Кажется, маг разозлился и теперь его чистые глаза стали почты черными. Я напряглась, чувствуя, как комнату начал заполнять тяжелый воздух тьмы. — Так между нами была игра? — он зловеще улыбнулся, — и ты не допускала возможности, что я всерьез мог почувствовать что-то к тебе? — Фабиан, я не хочу лгать тебе. И не хочу, что бы ты страдал. — И кто теперь с тобой играет в эту игру «слепой страсти»? — Все не так, — я покачала головой. Я не знала этого человека рядом со мной. А может я и не замечала тьму, которая следовала за ним по пятам? Туман рассеялся, и мне хотелось защититься, от того, о ком не так давно я вспоминала с нежностью. — Все не так просто, Белла, — прорычал Фабиан и схватил меня за плечо. — Прошу тебя…Я хочу, что бы ты был счастлив, но без меня. Мне жаль… — Ложь! — взревел парень и впился в мои губы, мне стало больно и неприятно, я оттолкнула его, при этом ударив по лицу. Фабиан превратился в безумца. Он расхохотался, изучая меня своими черными глазами. Поблек его ангельский вид, будто спало наваждение. — Я люблю тебя, — прошептал парень. Я вздрогнула и обняла себя руками. Внутри все сжалось в тугой ком. — Мне очень жаль, Фабиан, но я не могу ответить тебе тем же. Прости меня… Он долго смотрел на меня, а затем исчез. Тьма исчезла из моей комнаты вместе с ним, и я упала на колени, сотрясаясь от рыданий. Дневник Я часто думала, что у каждого человека есть внутри сосуд боли. И когда он наполняется, мы думаем, что больнее быть уже не может. Но я ошибалась. Иногда одно событие, которое казалось еще день назад самым мучительным в жизни, меркнет перед новым испытанием, которое заставляет сосуд переполниться. Никогда не знаешь, насколько тебя еще хватит, сколько раз этот сосуд сможет наполняться и не расколоться. Может это случится сегодня, а может только к концу жизни. Это заставляет каждый раз укреплять свое безразличие, холодность, стену между тобой и этим миром. Я поняла и то, что кто-то может опустошать твой сосуд. Может забирать боль, и уменьшать слои стены. Так понимаешь, что ты все еще силен, и расколешься еще не скоро. Сегодня я сама вонзила стрелу в свой сосуд. Он дал трещину. Капли боли обожгли меня изнутри… Я захлопнула дневник, желая, чтобы он забрал часть моих страданий. Но это лишь страницы… Я лежала на полу, приковав взгляд к широкой листве за балконной дверью. Зеленый цвет успокаивал мою рану. Я вырвала из своего сердца Фабиана, и теперь эта дыра терзала меня. Я уверяла себя, что сделала все правильно. Я не чувствовала к нему ничего, кроме благодарности. Ведь он спасал меня столько времени от одиночества и боли, которую мне причиняли другие. А потом, когда я стала сильнее и увереннее, не без помощи, выкинула его. От этих мыслей становилось только хуже. Я вспоминала его злость и гнев, грубость, с которой он хотел отвоевать меня назад. Этого человека я не знала… Вдруг перед моим лицом взмыл знакомый ангелок, и направился к лицу. Но я, уже зная о его любви к поцелуям, тут же схватила маленького посланника, не давая ему доступа к моей коже. Ангелок пытался выбраться из хватки, но, так и не одержав победы сдался. — Через десять минут я стучу в твою дверь, и если ты не откроешь, я напущу на тебя сотни маленьких любителей поцелуев, — пропел ангелок. Я улыбнулась, представляя лицо Алики, когда она произносила эти слова посланнику. — Ну, хорошо маленький негодяй. Передай хозяйке, что я буду готова, — я разжала руки. Ангелок снова устремился к моему лицу. — Только без губ! — пригрозила ему я. Мальчик показал мне язык и испарился. И почему божественники выбирают в качестве почтальонов именно ангелов? После такого, стоит пересмотреть свое отношение к этим существам… Я поднялась с пола. Нужно было привести себя в порядок. У меня было десять минут. И то, чем пригрозила мне Алика, заставляло немедленно начать сборы. Мне нужно было отвлечься, иначе меня съест собственная совесть… Алика появилась у двери моей комнаты ровно через десять минут, как и обещала. Открыла дверь и сразу же была сжата в объятиях. Я готова была снова расплакаться от такого жеста. Мне была просто необходима поддержка. Алика, наконец, отпустила меня, но когда посмотрела в мое лицо, лучезарная улыбка пропала с её лица. — Что произошло? Плечо болит? Тебя кто-то обидел? — Тяжелый день, — я натянуто улыбнулась. Мне не хотелось портить праздник божественнице. А может я еще не совсем ей доверяла. Роузен нахмурилась и оценивающе посмотрела на меня. Я скрыла бинты под черным платьем, которое облегало полностью руки, доставало до шеи, закрывало ноги, лишь к низу расширяясь, но зато открывало спину. На Мракоре приветствовался черный цвет. — Мы ведь друзья, я хочу лишь помочь. Столько всего с тобой случилось за последнее время, — она взяла меня за руку, заглядывая в глаза. Под этим взглядом я была готова все рассказать прямо сейчас, но сдержалась. — Дай мне немного времени, — прошептала я, тепло улыбаясь. Божественница кивнула. — Чудесно выглядишь.