Так Славка вернул меня в нашу реальность, но я еще минут пятнадцать страдал тем, что друг мне не дал узнать, как решить разом все проблемы по необыкновенному наитию из какого-то иного мира-измерения. – Судя по всему, пора. – Мой друг был, как всегда, конкретен в своих четких, неоспоримых доводах. – А то так крыша у нас совсем поедет. Уже светло… Может, все успеем сделать до школы. Перекусим хоть на дорожку? – Не тянет! – отмахнулся я. – Вообще тошнит. Погнали сразу! – Принято! У меня тоже никакого аппетита, – хладнокровно признался Славка. – Погнали! Забыл сказать, что мы вообще легли, не раздеваясь. Так что погнали сразу. Тихонько, на цыпочках, чтобы не будить родителей – а то они наверняка начали бы благословлять в дорожку, желать удачи и заставлять хотя бы чаю выпить с бутербродом – мы вышли на крыльцо, и осеннее утро опахнуло нам лица недобрым сырым холодком. Правда, небо было не сумрачным, иначе хоть плачь: сквозь легкую белесую дымку предзнаменованием слабой надежды просвечивала голубизна. Мы молча двинулись по пустынной улице, молча дошли до моста, молча и мост перешли. Говорить о чем-то – только душу травить, а цель нам была ясна по умолчанию – Городское управление внутренних дел. Путь до кругового скверика, именовавшегося в народе «Тюремной прогулкой», составил всего минут пятнадцать. Да мы чуть не бежали!.. Но войдя в зону растительности, сбавили шаг, а потом и вовсе тормознули. В кольце деревьев и кустарников стоял довольно густой туман, а здание, которое смутно проступало в нем перед нашими взорами, вовсе не напоминало здание ГУВД. Оно как-то уменьшилось и вообще… Мы с другом переглянулись. Молча сделали предположение, с которым уже и так жили с прошлого вечера, и смело двинулись вперед. Метров через двадцать Славка остановился и… и заржал так, что уже не мог стоять прямо, а схватился за живот и согнулся. Мне было не смеха. У меня все эмоции еще накануне вечером напрочь отшибло. Да и хорошо – а то бы я, наверно, просто не пережил встречи с двойной мамой и маленьким папой. – Черный, кончай! – прикрикнул я на друга. – Все! Все! – распрямился Славка. – Это я заранее, чтобы там не заржать, а то выгонят на фиг. А то ничего не узнаем. Ты сам не сломайся, когда там их всех увидишь. Мы стояли перед двухэтажным, совершенно деревянным, а вовсе не каменным с колоннами, строением. Вместо колонн по сторонам от входа стояли деревянные столбы, подпиравшие крышу и вместе с ней создававшие небольшую тенистую галерею. Слева у здания стояло еще два столба с длинной перекладиной между ними. И к той перекладине были привязаны… три оседланных коня! А над дверью того, что еще недавно было ГУВД, сияла табличка… с английской надписью. Тем самым шрифтом, что в стиле «вестерн». Я потом не поленился, посмотрел в каталоге шрифтов – это был то ли Outlaw («Вне закона»), то ли Texas Tango. И написано было тем шрифтом одно мощное, непререкаемое слово – SHERIFF. В общем, можно было и немного поржать. Но как-то все равно не получалось у меня. Мы со Славкой оказались пророками: мало тут не показалось. Славка еще разок гоготнул, шмыгнул носом и толкнул меня локтем: – Ну, я готов. А ты? – Без проблем, – кивнул я, весь холодный и бесчувственный, как киборг. – Ну, пошли тогда. Надеюсь, сразу стрелять не станут, – предположил Славка. Мы еще на несколько секунд остановились перед дверями – теми самыми, в планочках, дверями, которые в обе стороны можно ногой толкать, как в фильмах про ковбоев. И вошли мы… в давний век Дикого Запада. «Шериф», он же начальник ГУВД, которого мы видали у нас в школе – он приходил к нам раньше со всякими душе– и телоспасительными беседами, – немного полнеющий, с мясистым лицом полковник лет пятидесяти, сидел в грубовато сбитом кресле за длинным и еще более грубым деревянным столом. Большая звезда шерифа, как и полагается, сияла у него на груди, приколотая к черной кожаной жилетке. Под ней – клетчатая рубашка-ковбойка, другой и не ожидалось. Под столом мы увидели натурально байкерские коричневые сапоги со всякими клепками – видно, других когда-то в детстве будущий начальник платоновской полиции не мог себе вообразить на ногах ковбоев и шерифов. На голове полковника сидела, конечно же, не фуражка, а белый роскошный стетсон. Шляпа полковнику очень шла, кстати… Над ним, на стене, висела пара плакатиков – портретов каких-то бандюганов с надписями «WANTED». Вид у шерифа был совершенно отрешенный. Он смотрел куда-то сквозь нас. – Здрасьте! – сказали мы хором со Славкой. – По какому делу? – так же отрешенно вопросил «шериф». – Дай я, – тихо шепнул мне Славка и доложился: – Мы ищем маленькую девочку в комбинезоне в виде зайца. В очках. Тут «шерифа» как током ударило. Он прямо подскочил из кресла. И мы увидели главное его детское достоинство-мечту: по бокам на поясе две кобуры, а в них – сверкающие хромированными курками револьверы! – Живо сесть! – сурово скомандовал нам «шериф» и указал на лавку перед столом. – Сюда! Живо! Мы как-то не особо испугались, сразу почувствовав, что вот-вот узнаем что-то очень важное. Перебросили одну ногу через лавку, вторую, сели. «Шериф» уже сверлил нас острым взором. – То-то гляжу я, вы не удивляетесь тут ничему! – «Шериф» сорвал с головы стетсон, обнажив потные, пугливо слипшиеся волосы, бросил шляпу на стол, бухнулся в кресло и громко хлопнул ладонью по столу. – Ну-ка, выкладывайте, что вы про нее знаете? – А где она сейчас? – вырвалось у меня. – Тут я вопросы задаю! – ожидаемо рявкнул шериф. Славка немного наклонился вперед и опасливо посмотрел на меня сбоку. Я ему уверенно кивнул: заготовка была нормальная, тем более что «шериф» вряд ли бы стал срочно вызывать деда Геру на очную ставку для проверки моих показаний. Я рассказал, что мы вчера с дедом Герой, то есть соседом Германом Валентиновичем, изучали его коллекцию старых радиоприемников. Тут что-то ярко сверкнуло над лесом «Сигнала» – типа метеорита… Ну, мы особого внимания на вспышку не обратили, поскольку нечто подобное над «Сигналом» и раньше случалось. А где-то через полчаса появилась эта маленькая девчонка. В общем, мы удивились, пытались расспрашивать, толком ничего не добились и решили, что, если ее угостить сладким, то лед тронется и мы что-нибудь выясним. Тут и началось. – Она моей маме кролика создала величиной со слона! – артистично воскликнул Славка, привстал, руками показал, какой здоровенный кролик. – Он у нас яблони стал обжирать! С верхушками! Тут он снова с опаской посмотрел на меня сбоку, и я честно и откровенно признался в том, какое жуткое чудо случилось дома у меня. – Ну, это еще ничего! – оценил «шериф», тем меня ошеломив, и вытер запястьем пот со лба. От таких слов я запнулся, и на помощь пришел мой верный друг: – А потом ее повела к вам соседка. Тетя Люся. Людмила Владимировна Попова. Она была директором нашей гимназии, и, похоже, что у нее ничего такого не случилось… Она – женщина с крепкими нервами и, наверно, никаких своих детских мечт не помнит. А эта девчонка из какого-то другого мира! Мы хотим ее найти и упросить все вернуть обратно. Славка замолк. «Шериф» некоторое время переводил взгляд то на одного из нас, то на другого. – А у вас самих, пацаны, что произошло? – с нормальным таким полицейским недоверием к людям вопросил он. – Что-то не похоже, чтобы вас самих накрыло. – А меня в тот момент дома не было! – выдал Славка, весь прямо засияв от непонятного счастья. – А я ей сладкого не дал, – так же честно признался я. – Типа не успел… Ну и вообще… – А-а, вот в чем мы прокололись, – наморщил лоб «шериф», повернул голову и позвал: – Коля! Жанна! Виолетта Марковна! Идите сюда! Тут важно! Открылась внутренняя дверь слева от «шерифа». Сначала на пороге показался «ковбой» помоложе. В коричневой замшевой курточке с бахромой на рукавах, в кожаных штанах, в байкерских, опять же, сапогах и, конечно, при шляпе-стетсоне на голове и револьверах на боках. Только шляпа была не белой, а черной. Он рукой тащил за собой белую ленточку, которой в магазинах цветов обычно букеты перевязывают, а та ленточка тянулась за ним наискось вверх, к потолку. Я подумал, что крутой ковбой тянет за собой какой-то невиданный воздушный шарик. Наверно, и Славка тоже о таком подумал. Но через пару мгновений мой друг ахнул… и зафырчал, опять давя хохот. Вместо шарика в комнату, привязанная к запястью той ленточкой, неторопливо вплыла-влетела, отталкиваясь свободной рукой от потолка… солидная дама в деловом костюме и черных туфлях. Взгляд и у «ковбоя», и у той дамы был дико виноватый и стыдливый, как у нашкодивших собак. «Шериф» глянул на меня и на Славку и, отметив, что в обморок мы валиться не собираемся, позвал громче: – Виолетта Марковна! Заходите! Не стесняйтесь! Тут ребята бывалые! И тоже пострадавшие! И вот в ту же открытую дверь мягкими, бесшумными и робкими шагами вошла… черная пантера! Тут уж стало не до смеха. Славка вздохнул протяжно. Пантера изящно села около стола и подняла на меня пронизывающий взгляд хищника. – Так. Теперь рассказывайте все заново, как было. Чтобы все тут знали, – скомандовал «шериф» и тоже вперился в меня. Следуя природной привычке, он, конечно же, жаждал проверить, не стану ли я путаться в показаниях. Но я не путался. Снова отчеканил все практически слово в слово. После чего в просторной дико-западной шерифской комнате с полминуты стояла мертвая тишина. – Так. Что мы имеем? – расколол тишину «шериф». – Она ушла отсюда. Примерно в восемь вечера еще. – И добавил с растерянностью: – Даже непонятно, как быстро время пролетело. – Она, наверное, может и временем управлять, – решил Славка подбодрить, вернее, оправдать долгое бездействие «шерифа» и тюнингованных сотрудниц ювенальной юстиции. Но не особенно это у него получилось. «Шериф» посмотрел на Славку очень хмуро и сказал: – Может, ты такой умный скажешь нам, где ее сейчас искать надо? Славка растерянно захлопал глазами… а на помощь ему пришла пантера Виолетта Марковна: – Константин Федорович, не надо так на детей наезжать. Они же пришли и себе, и нам помочь. И может быть, всему человечеству. Ну, не то чтобы пантера заговорила прямо человеческим голосом. У пантер речевой аппарат ведь не может быть развит, и Ариша снабдила даму, в детстве мечтавшую быть, как видно, пантерой Багирой из «Маугли», мощной способностью телепатической передачи мысли. – А искать ее, вероятно, следует в районах размещения киосков с мороженым, – резонно продолжила она. – Сколько их у нас в городе? В управлении есть данные? – Спросите что полегче! – сердито отмахнулся «шериф». – Это в потребнадзор надо звонить. – А еще в районе «Французских пекарен», – деловито продолжила пантера Виолетта Марковна, имевшая выдержку не слабее, чем у тети Люси, а то и покруче. – От них вкусно пахнет. Одна на Курчатова – это недалеко отсюда. Другая – на Циолковского. Вот, думаю, с них и надо начинать. «Шериф» гулко хлопнул по столу обеими ладонями: – Так, пацаны. Давайте спасайте человечество. И живо марш! Ваши действия – искать ее, найти и уговорить. Деньги есть?.. Ну, там на мороженое. И… кру… как их в этой пекарне? – Круасаны, – подсказала пантера. Мы со Славкой прижали уши и переглянулись: вот тоже прокол случился – денег наличных не взяли… Правда, у меня и Славки карточки были, но у нас в киосках мороженого продавщицы их далеко не всегда принимают, прося наличные по причине нередкой задержки зарплат. «Шериф» приподнялся, пошарил в карманах, обрадовался на пару мгновений… и снова скис: – Это что за баксы? – кинул он на стол несколько монет и скомканную зелененькую бумажку. – Какого еще допотопного года? И выругался. – Вы при детях-то сдерживайте себя, Константин Федорович, – укорила его пантера Виолетта Марковна.