Она пожала плечами и продолжила одеваться. — Капитан, с которым я служила, говорил, что солдаты должны чувствовать свою значимость. Раз в неделю на построении он выделял тех, кто отличился, даже в мелочах… Я предложила коменданту сделать так же, он одобрил. — Уверен, капитан хвалил тебя больше других. — Эзра подошел и обнял ее со спины, когда она застегивала ремень. — Нет, он меня почти не отмечал. — Она попыталась изобразить усмешку, вышло паршиво. — Я с ним спала. Эзра немного напрягся, но сразу же поцеловал в плечо. Ей бы очень хотелось узнать, о чем он думал в этот момент. О том, что она шлюха, или о том, что ее заставили? Ведь для всех выводы очевидны. Восемнадцатилетняя девушка в рядах армии, каким бы магом она ни была, все же девушка. И особенно это замечают, если за ее спиной нет брата или на крайний случай крепкого слуги. Даже среди ее соратников никто не верил, что она с капитаном добровольно. И Нея приучилась говорить «я сплю с капитаном», а не «я люблю». Хотя тот не очень красивый мужчина, который был старше всего-то на семь лет, занимал ее сердце. Она жила им, дышала ради него и без раздумий бросилась его защищать, за что и получила шрамы. Капитан выжил. Они поговорили. Он ушел от нее почти по-дружески, но потом сделал предложение другой. Как объяснили добрые люди, на армейских девушках не женятся. — Нея, — растягивая ее имя, позвал Эзра, — после такой долгой и полной смысла паузы ты обязана сказать, что в постели я лучше твоего капитана. Она усмехнулась. Ведьмак в очередной раз одним махом убрал и подбирающуюся печаль, и застарелую боль. Эзре удавалось то, что ей самой казалось невозможным: с ним и она становилась шутницей. — Ну знаешь ли. Все становится отлично только раз на пятый-шестой. А до этого… Ведьмак что-то по пальцам пересчитал, нахмурился и подтолкнул ее к кровати: — Все. Ложись. Нея лишь повернулась к нему с усмешкой. А Эзра метнулся к своему пальто и начал выворачивать карманы. — Что ищешь? — У меня тут есть зелье для бодрости, — скрывая улыбку, ответил он. — Будет тебе и шестой, и седьмой. Тоже мне, сравнить не может. Нея засмеялась, и Эзра бросил пальто, чтобы ее поцеловать. Ей ужасно нравилось дразнить ведьмака. Он становился деятельным даже там, где, казалось, нет выхода. Если бы его «побратим» начала рожать, он и тогда бы не потерял присутствия духа. Нашел для себя успокоительное, ну или помог быстрее родить Рей. Пока Эзра целовал ее шею, она случайно взглянула в окно. Во дворе происходила какая-то суета во главе с комендантом. Его черную меховую шапку среди общей серости трудно было не увидеть. Вот только рядом с ним стояли чужаки. В шкурах и без головных уборов. Скертанцы. Нея отстранилась от Эзры и подошла вплотную к окну. Непроизвольно улыбнулась, увидев знакомую широкоплечую фигуру, так сильно и по-дружески обнимающую коменданта. — Здесь Свен, — сказала она. Эзра молчал. Он не смотрел в окно, его интересовала лишь Нея. И стоило ей повернуться, она наткнулась на осуждающий взгляд ведьмака. Он знал. «У солдат язык без костей». ГЛАВА 9 Лошадиный хохот слышался еще на подходе к столовой. На обед, как и на завтрак, там собрались и солдаты, и скертанцы. С какого-то перепуга комендант оставил не только Свена, но и еще семерых человек. Пока до вечера, но кто знает, возможно, и их разместят в доме. А кого там сейчас не размещают, в конце концов? Эзра сплюнул на снег и вошел в теплую столовую. На лавках сидели плотно, мешаясь локтями и ложками. И примоститься можно было разве что на коленях у солдат. Но такого не простили бы даже ведьмаку с фляжкой виски. Каспин махнул Эзре гипсом. Одним ударом он и привлек внимание, и освободил место рядом с собой. Сидящего солдата как ветром сдуло. «Правильные знакомства решают все», — вспомнил парень присказку Фаруна-старшего. Рядовой Каспин отчего-то был благодарен Эзре за Лагиру. И участие ведьмака в беременности своей женщины считал более значимым, чем собственное. Ведьмак пожал ему здоровую руку и склонился над тарелкой с наваристым супом. На заставе расстарались, будто к ним приехал если не король, то принц. Вынули последний окорок и отнесли коменданту в кабинет. Наварили супа солдатам и скертанцам. Эзра без аппетита поболтал ложкой в тарелке. За утро он уже дважды послал всех лесом, но поганое настроение не улучшалось. Сегодня он точно не попадет к Нее. Людей развелось немерено! Да и еще сама Харт. Улыбалась скертанцу! Ее пухлые губы подрагивали в быстрой улыбке, такой яркой и бьющей точно, как стрела. Той улыбке, которая манила Эзру и появлялась до этого момента только благодаря ему. Ложка звякнула о тарелку. — Ведьмак, а ты мог бы мне руку сейчас подлатать, чтобы она действовала? — спросил Каспин, выпивая остатки супа прямо из тарелки. — Я помню, ты говорил еще четыре дня. Но сегодня у нас со скертанцами кулачный бой. И я тоже бы им бока помял. — Мог бы, — сказал Эзра, гоняя кусок картошки в бульоне. — Но не буду. Каспин неопределенно вздохнул, но только головой покачал. Спорить с ведьмаком он отчего-то не решался, хотя ходил к нему чаще других, и их теперь можно было назвать приятелями. — Ну и что ты пригорюнился? Через четыре дня у тебя будет ровная и сильная рука. — Ведьмак увидел неподдельную печаль в глазах солдата. — Нет, если ты хочешь себе засохший стручок вместо… — Это как же рука с моим стручком-то связана? — спросил Каспин, прикрывая пах ложкой и подальше перекладывая загипсованную руку. Эзра подпер кулаком щеку и несколько секунд разглядывал огромадного мужика с ложкой в паху. — Обычно никак, — кивнул ведьмак. — Но никаких исследований не проводилось. — Шутишь всё, — буркнул Каспин, руку тем не менее отставил еще дальше. — А тут такая заварушка. Даже не до крови. Так, пар спустить да кости размять. И комендант одобряет. При упоминании начальника заставы Эзра помрачнел. Старик с утра пораньше приказал сварить ему зелье от ломоты в суставах, да непростое, а на собачьем жиру. Средство действенное, но пахнет, как солдатские портянки. И варится четыре часа. И помешивать его надо каждые пять минут. Паршивое утро. Эзра отодвинул тарелку. Ему бы тоже не мешало спустить пар, если уж вечером к Нее ему не пробраться. — В кулачных боях участвуют все скерантцы? — спросил он. — Нет, обычно трое наших и трое ихних. — Свен участвует? Что-то во взгляде Каспина не понравилось ведьмаку, как будто там скрывалось понимание. — Я узнаю. Каспин встал и пошел к выходу, а его слова прозвучали очень похоже на «я договорюсь». Эзра без аппетита поел, да и пошел обратно в дом коменданта. Ему предстояла кропотливая работа. Утром он поставил еще одно зелье. Никто наверняка и не представлял, какой точности требовали снадобья Эзры. Возможно, лишь профессор Тэрволин кое-что понимала. Во всяком случае, она знала, что вся шутка в крошечных песчинках, отдельных листиках, каплях воды. Понимала, но все равно называла «варевом». Еще в закрытой школе Эзра грезил, что станет великим зельеваром. Думал, отец увидит, насколько всемогущ сын, и изменит мнение по поводу его силы. Но не вышло. Зелья становились все лучше, а отец упрямее. И Тэрволин, чтоб ей провалиться, ни разу не похвалила, лишь ставила низкие оценки. Потому что «он мог лучше» и потому что «мало занимался»! Эзра вошел в комнатку прислуги и шваркнул дверью. — Мать честная! — воскликнул Милкот, открывая глаза. Он пришел в себя вслед за охотником. Но если деревенского быстро посадили под замок до особых распоряжений, то сержанта оставили отлеживаться. — Ты ополоумел? Я чуть не помер. — Пока я здесь, у тебя никаких шансов. К вечеру ты будешь бегать. — Так, может, я не хочу бегать, — возмутился сержант. — Если хочешь дальше лежать, могу сломать ногу, — предложил Эзра, склоняясь к бутылочке с зельем, которое настаивалось. — Ты озверел совсем, — с уверенностью сказал Милкот и сильнее завернулся в одеяло. — Харт тебя, что ли, так загоняла?