— Побратим? Может, она тогда сестра? — Нет, это именно братская связь, — пожал плечами он. — Раньше считалось, что ее можно создать только между двумя ведьмаками. Но я отличился, и теперь у меня в побратимах Рей. — И как тебе быть связанным с девушкой? — спросила Нея. По какой-то причине ей не понравилось, что у Эзры есть пусть и непонятно в каком статусе, но все же близкая женщина. — Хорошо. Теперь я могу пользоваться частью ее сил. Нея перевернулась на спину и подтянула одеяло повыше. Ей вдруг стало зябко. — А поначалу хреново было. Я даже на расстоянии чувствовал ее, она меня. Но с ней еще можно договориться, а вот с ее мужем… — продолжал говорить Эзра. — Как-то случилось у меня похмелье, и голова раскалывалась. Лежу. Рядом ведро. Мне от всего плохо. И тут открывается портал. Не смотри на меня так! Правда портал. У мужа Рей брат — сильный маг… В общем, выходит этот муж и говорит: «С этого дня ты не пьешь». Потому что, оказывается, когда я мучился похмельем, у его жены болела голова. И ему это не нравилось. После того случая я провалялся с синяками и вывихнутым плечом пять дней. Зато с тех пор похмелья у меня не бывает. Харт усмехнулась и подозрительно посмотрела на ведьмака. Как он вовремя вспомнил о муже. Как будто мысли прочел. — Если бы Олмер узнал о твоем побратиме и увеличенной силе, он бы точно тебя заковал, — сказала она. — Почему? — Считает, что такому сильному ведьмаку на заставе делать нечего. И подозревает, что ты приехал сюда с какой-то целью и, возможно, связан с бандитами. Эзра посмотрел на нее с удивлением, но промолчал. А Нею это насторожило. — Ты же приехал сюда не просто так? Он прикрыл глаза и некоторое время молчал. Почти тревожная тишина висела недолго. Ведьмак повернулся к ней корпусом и погладил по израненной щеке. — Не просто. Этот тихий ответ заставил ее подобраться, как перед прыжком. — Объяснишь? — Я здесь из-за камней. И из-за магии созидания. Эзра еще раз погладил ее по щеке и сел. Он не нервничал. Было видно, ведьмак лишь подбирает слова, чтобы объяснить. Парень взъерошил волосы пятерней и вздохнул, как перед прыжком в воду. — Ты знаешь, почему созидатели не зачаровывают камни на месте? Почему над ними колдуют в столице, а потом везут сюда? Нея отрицательно покачала головой. О магии созидания в их школе не рассказывали. Слабеньким боевикам из простых нужно было знать только заклинания атаки и защиты. — Из-за последствий. Когда созидатель зачаровывает предметы, часть силы выплескивается в мир и меняет его. Чтобы этого избежать, обычно колдуют в закрытых помещениях без окон. Либо в чистом поле, тогда магия рассеивается. И созидатели зачаровывают не сразу все, а частями. Если бы они накрыли своей силой целую крепость, что с их резервом вполне возможно, то вокруг все бы поменялось. Самое безобидное растение стало бы ядовитым, животные — агрессивными или вообще другими. Не сразу, но постепенно вместо обычного одуванчика рядом с местом, где колдовал созидатель, появился бы, скажем, ядовитый шиповник. А ближайшие дома истлели бы всего за месяц. — К чему ты ведешь? — К тому, что они зачаровывают осторожно, направляя силу на один предмет или на одну стопку камней. Но все равно работают в подвале или открытом поле. Поэтому никаких изменений за собой это не влечет. А сюда камни еще и едут дней тридцать, любые излишки силы развеиваются в пути, магия не успевает прижиться в движении. Эзра замолчал. Его спина как-то напряглась, чувствовалось — сейчас он скажет нечто важное и волнительное для него. — Когда здесь начнут строить крепость и появится хотя бы один этаж, а следом еще приедет созидатель, чтобы зачаровать, например, двери, магия все же попадет на окружающие растения. Немного. Совсем не та концентрация, при которой все гибнет или изменяется. Но и этого будет достаточно, чтобы вырос такой цветок, как золотой кадул. — Видимо, редкий? — Скорее мифический, — усмехнулся Эзра. — Его видели всего трижды. Последний раз это случилось пятьдесят лет назад. Его нашел один ведьмак и описал. Даже смог сделать на его основе особое зелье, благодаря которому сын, родившийся калекой, начал ходить. — Та-а-ак. — Нея вроде бы понимала, что ей говорят, но никак не могла взять в толк, к чему. — Я хочу найти золотой кадул. Я прочитал множество легенд, воспоминаний и понял, что он появлялся там, где шло какое-то грандиозное строительство с участием магии созидания. Не агрессивной магии, а той, что немного развеялась. Как будет здесь. — И зачем тебе кадул? — Для зелья, конечно! Но не для того, которое сделал ведьмак, рецепта он не оставил. Я сделаю зелье для приживления конечностей. Пока есть средство, чтобы прирастить лишь палец, и то если сразу намазать. Мое зелье позволит приращивать ноги, руки, а может, и туловище. — Зельевар, — фыркнула Нея, расслабляясь. Ей это показалось сказкой, несмотря на убежденность ведьмака. — Значит, кадул и зелье. Хочешь помочь кому-то из близких? — Нет. Хочу сварить зелье, которое никто до меня не варил. — Ясно, а я думала, ты здесь из-за отца. Доказываешь что-то, — пробормотала она, разглядывая спину Эзры. Совсем не костлявую, очень даже мужественную, с крепкими мышцами и гладкой, словно натертой маслом, кожей. — Это тоже, — улыбнулся ведьмак, оборачиваясь. — Он навязывает мне свое дело. Хотя мой семнадцатилетний племянник разбирается в этом уже лучше меня. Но мой родитель считает, что компанию нужно передавать от отца к сыну. — Эзра опять улегся на кровать и притянул к себе Нею. — Он никогда не одобрял зельеварения и даже отдал меня в закрытую школу боевых магов в двенадцать лет. — И как тебе там было? — Ничего. Сначала я злился, даже как-то плакал в подушку, а потом легче стало. — Плакал? Прости, ты же не знаешь! Это когда краснеют глаза и из них катятся такие капли или ручейки… Нея ткнула кулаком в бок усмехающегося Эзру. — Но слезы в младшей школе — это мелочь. Вот когда я плакал из-за Рей — это да! Всю ночь ревел и не понимал почему. А оказалось, что она серьезно поругалась со своим эльфом. Представляешь, она была в другом городе, а меня все равно накрыло. Но знаешь, что самое обидное? — Что? — покладисто спросила Нея, не прекращая улыбаться. — Она вернулась и говорит: «А я не плакала, ни слезинки за всю ночь». Женщины! Нея потянула ведьмака за шею и поцеловала, еле сдерживая смех. — Знаешь, о чем я думаю? — спросила она, и он поднял брови. — Что же с тобой будет, когда она начнет рожать? Глаза Эзры за секунду увеличились вдвое. Почти минуту стояла тишина, и ведьмак так смотрел на Нею, будто пытался выискать в ее расширенных зрачках средство от беременности своего «побратима». Харт не выдержала и еще раз его поцеловала. * * * Все было не так, как она планировала. Ведьмак заполнил собой все вокруг. Две ночи, два утра, а было ощущение, что он жил с ней всегда. Нея и днем думала о том, как вернется в свою постель. Хотя Эзра не делал ничего такого, что могло лишить рассудка. Да и она все же спокойно работала, отвечала на вопросы Олмера и писала какие-то письма под диктовку коменданта. Гоняла солдат, даже проехала с патрулем по тракту, чтобы расчистить дорогу таранами. Но потом она возвращалась, натыкалась взглядом на ведьмака, который стал выходить на порог дома коменданта, когда она куда-то выезжала, и снова представляла, как вечером они встретятся. — Признайся честно, — сказала Нея ранним утром на третий день их совместного проживания, по-другому это сложно было расценивать. — Ты прошептал какой-то особый заговор, чтобы я тебя не выгнала из этой постели? — Каюсь, намазал себя волшебным клеем. Теперь ко мне липнут красивые женщины. Нея усмехнулась. Шутливый вопрос — шутливый ответ, но она хотела бы знать наверняка. Мог ли ведьмак добиться чего-то с помощью своего колдовства? — А у тебя скоро обход? — спросил Эзра и провел рукой по ее бедру. Он повернулся на бок, плотнее придвигаясь к Нее. Она с готовностью повторила маневр ведьмака. Ее рука скользнула по его ягодице… и шлепнула. Темные глаза Эзры поднялись от ее губ. — Сегодня утром построение, — сказала она и уверенно выбралась из постели. Холод окутал с ног до головы в считаные секунды, и Нея схватила первую попавшуюся рубаху. Плотную, пахнущую весной. Менять ее не стала. — У вас зверский устав. — Ведьмак сел на постели, с интересом рассматривая лейтенанта. — Утреннее построение раз в неделю всего состава — моя инициатива. Это не по уставу. — И зачем тебе это?