— По крайней мере, я не слабый, нерешительный рохля. Ты становишься мягкотелым, Джерико. — Он указал на Мику дрожащим пальцем. — Прямо как он. Ноздри Мики затрепетали. — Мы не можем просто так убивать всех, кто нам угрожает! — Очнись, Мика! — прорычал Сайлас. — Это мир «убивай-или-будешь-убит». Здесь именно так и надо поступать! — Если бы один из них прятал под курткой М16, — ровно сказал Габриэль, — мы бы не стали это обсуждать. Сайлас был бы героем. — Я очень сомневаюсь в этом, — проворчал Хорн. Сайлас бросился на Хорна, но Габриэль и Джерико оттолкнули его. Амелия продолжала смотреть на ногу убитого. Что-то с ней не так. Слишком тонкая, слишком безволосая. Слишком маленькая. Она наклонилась и сдернула с лица маску. Если не считать прыщей на подбородке, лицо было круглым и гладким. Перед ней лежал не мужчина, а мальчик, лет тринадцати. Ужас застрял в ее горле как комок. Низкий гул заполнил уши. В пальцах появилось онемение и поползло вверх по рукам. Это был всего лишь ребенок. Ее брат убил ребенка. Сайлас выругался и отпрянул назад. Его рот искривился, страдание наложило тень на его черты. Он скрыл его презрительной гримасой, но она все видела. Отвращение разливалось по всему его телу. — Это всего лишь мальчик, — потрясенно выговорил Мика. Сайлас быстро пришел в себя. — Это ничего не меняет, — усмехнулся он. — Он все равно мог убить нас всех. — Он был безоружен. Они оба не вооружены, — уточнил Мика. — Он это понял, Мика. — Амелия видела это по дрожанию губ брата, по раздуванию ноздрей, по острой панике в глазах. Он сожалел о своем поступке, но не мог признаться в этом. И никогда не признается. Она оцепенела, пошатнулась, не зная, что делать. Ей хотелось обнять Сайласа и одновременно влепить ему пощечину. Небо над головой стремительно темнело, превращаясь в грязное пятно. Тусклый серый свет вытеснил все краски из мира. Холодный, тоскливый дождь хлестал по лицу. Мокрые волосы прилипли к голове. Она вздрогнула, обхватив себя руками, когда в виске появилась пульсирующая боль. Головная боль, возможно, мигрень. А может быть, и хуже. Финн ткнул пальцем в шею мальчика. — Там что-то есть. Мика отодвинул куртку мальчика и обнаружил татуировку в виде пылающего черепа под его левым ухом. Амелия осмотрела старшего мужчину. У него на шее была такая же татуировка. — Что это? — спросила Селеста. Финн заглянул через плечо Мики. — Похоже на знак банды. — Это Поджигатели? — потрясенно спросила Уиллоу. — Возможно. — Габриэль наклонился и пальцами в перчатках осмотрел татуировку. — Скорее всего, да. — И что это значит? — спросила Селеста, в ее голосе звучала нарастающая паника. Мика снял очки и протер их о рубашку под курткой. Вьющийся локон прилип к его лбу. — Теперь мы в еще большей опасности. — Давайте смотреть фактам в лицо. — Хорн дернул подбородком в сторону Сайласа. — Этот мальчишка безрассуден и жесток. Он убийца. Он без нужды убил двух невинных людей, из-за которых теперь на нас может обрушиться гнев безжалостной банды. Он опасен для нас всех. Амелия резко повернулась к нему. — И что ты предлагаешь? — Я предлагаю его выгнать. — Я не знаю, — неуверенно протянул Финн, поглядывая то на Уиллоу, то на Сайласа. — Это кажется суровым, но он убил ребенка. Мы не можем просто сделать вид, что этого не произошло. — Здесь вам не бойскауты и не книжный клуб, — заявила Уиллоу. — Мы не можем просто так вышвыривать людей. Хорн презрительно пожал плечами. — Тогда отправьте его в изгнание. Можете использовать любую терминологию, которая вам больше нравится. Селеста скрестила руки на груди. — Я голосую за изгнание. — Категорически нет. — Амелия боролась с гневом и страхом, подтачивающими ее внутренности. Они не понимали. Они не знали Сайласа так, как она. Он много кем был, но не кровожадным убийцей. — Я не могу поверить в то, что вы хотите это сделать. — Из-за твоего брата мы все погибнем, — огрызнулся Хорн. Она рявкнула на него. — Он защищал тебя! — Он — социопат, склонный к убийству. Амелия ожидала, что Сайлас начнет ругаться, бушевать и оскорблять всех подряд. Вместо этого он просто стоял, с каменным выражением лица и сжатыми кулаками. — Он монстр, — шипел Хорн сквозь стиснутые зубы, его лицо покрылось пятнами и потеряло привлекательность. — Может быть, — согласилась Амелия. — Но он мой монстр. Ей было страшно, ужасно и тошно, но она не могла отвернуться от Сайласа. Он был ее братом, несмотря ни на что. Никто другой не понимал его. Никто не знал, через что они оба прошли, что им пришлось пережить. Сайлас защищал ее, оберегал, добровольно терпя гнев их отца. Именно Сайлас закрыл ее своим телом, когда она трусилась, дрожа от страха. Деклан никогда ее не бил. Чего нельзя сказать о Сайласе. Разве можно избежать насилия, если ты вырос в нем? Оно входит в кровь, прорастает в кости. Она не могла винить его ни в чем. Ее матери больше нет рядом. У нее никогда не было настоящего отца. Амелия не собиралась терять и брата. Она шагнула к Сайласу. — Давайте, изгоняйте его. Но я уйду с ним. — Ты не можешь этого сделать, — резко сказал Джерико. Она уставилась на него, смахнув дождь с глаз. — Посмотрим. — Амелия, у тебя в крови может находиться лекарство, — заговорил Мика. — Ты — самый важный человек в этой группе, а может быть, и во всем мире. Задача номер один — доставить тебя в Убежище. — Я в курсе, — резко ответила она. — Это ничего не меняет. Габриэль провел рукой по заросшей щетиной челюсти и нахмурился. — У тебя нет выбора. Я не позволю тебе уйти. — Ты не позволишь мне? Что ты сделаешь, свяжешь меня и понесешь на плече, как мешок с мукой? — Ей захотелось выплеснуть злость, высказать все, что она думает и чувствует. Она всю жизнь скрывала свои эмоции и чувства, свою ущербность. Но сейчас ей было наплевать даже если она выглядит ужасно. — Я не оставлю своего брата по доброй воле. Я буду сражаться с тобой каждую секунду. — Она бросила взгляд на Мику. — Ты видел, что я могу сделать шприцем. Представь, что я натворю с ножом. Призрак улыбки мелькнул на лице Сайласа, а затем исчез. Габриэль изучал ее своим темным, пронизывающим взглядом, который мог проникнуть в самую душу. Он искал слабость. И не нашел никакой покорности. Амелия расправила плечи. Она не вздрогнула и не отвела взгляд. Габриэль кивнул сам себе, как бы решая что-то. — Если она уйдет, — заключил он, — уйду и я. Амелия бросила на него благодарный взгляд. Хорн вскинул руки. — Хорошее избавление, так я скажу. Давайте одним махом избавимся от террориста и убийцы. — И двух наших лучших бойцов. — Джерико повернулся к Мике, стиснув челюсти. — Выскажись. Я знаю, что тебе есть что сказать. И Мика, и Амелия посмотрели на него с удивлением. Джерико никогда не спрашивал ни у кого совета. Он был лидером. Его слово для них — закон. Любой, кому это не нравилось, мог уйти. Но он уже не один десяток раз сохранял им жизнь, поэтому все принимали его правила, пусть и с неохотой. Мика прочистил горло. — Мы не дикари. Мы не можем так жить. Я отказываюсь так жить, отказываюсь убивать без исключительной необходимости. Мы могли снова выстрелить им по ногам. Мы могли их ранить, если бы пришлось, но не убивать.