— Зачем это? — спросил Габриэль. Мика разгладил страницы и положил книгу на спальный мешок. Он не хотел в это верить. И не поверит. Они были людьми, а не животными. — Мы кое-что взяли. На случай, если кто-то вернется, мы должны оставить что-то взамен. Иначе это похоже на кражу. — Ты и твои книги, — неожиданно хрипло сказал Габриэль. Он прочистил горло. — Этот магазин чист. Пойдемте проверим следующий. Они двигались осторожно, не теряя бдительности, обходя каждый магазин, проверяя каждую новую секцию стеллажей с одеждой, обувью, сумочками, витрин со смартфлексами и ювелирных прилавков. В одном из универмагов десятки манекенов оказались повалены, их литые головы разбиты. Когда они закончили, Джерико жестом указал на атриум второго этажа. В центре торгового центра находилась высокая открытая площадка, на которой располагалась игровая зона с нулевой гравитацией для детей. Три этажа балконов связывали между собой изящные эскалаторы. — Мы ночуем в мебельном магазине «Филдвелл», — обратился он к ним. — Диванов хватит на всех. Я уже проинструктировал остальных, но если дела пойдут плохо, то первая точка сбора — «Пичтри Сьют», небольшой отель, расположенный в десяти кварталах за «Вестин Пичтри Плаза». Мика кивнул. Он помнил, как проходил мимо сверкающего цилиндрического небоскреба. Каждый раз, когда они устраивались на ночлег, Джерико всегда называл им место встречи на всякий случай. К тому времени, когда они добрались до мебельного магазина, небо уже потемнело. Моросящий дождь перешел в ливень, который с непрерывным грохотом бил по крыше. Снаружи завывал ветер. Селеста вошла в магазин одновременно с ними, ее лицо скривилось от отвращения при виде окружающей обстановки. Она пригладила волосы и выпятила нижнюю губу. — Мы ночуем здесь? Обстановка такая… обычная. Сайлас окинул ее язвительным взглядом. — Прошу прощения, если условия проживания не соответствуют твоим стандартам. Может быть, ты предпочитаешь президентские апартаменты? Как еще мы можем услужить тебе? Приготовить постель? Шоколадку на подушку, миледи? Селеста фыркнула. — О, иди к черту. — По-моему, мы уже там, принцесса, — ухмыльнулся Сайлас. Селеста тяжело вздохнула и опустилась на ближайший кожаный диван, закрыв лицо рукой. — Я просто хочу провести одну ночь в настоящей спальной капсуле. Разве я многого прошу? Мика не обратил внимания на их перебранку и прошел дальше в зал. Магазин «Филдвелл» представлял собой огромное прямоугольное помещение с воздушным трехъярусным потолком. Группы причудливой мебели образовывали секции, между которыми пролегали узкие мраморные дорожки. На задней стене располагались модернизированные системы «Умного дома». Он взял в руки цифровой буклет, каким-то образом все еще работавший после столького времени. А ведь не прошло и четырех месяцев, как с ужасом понял он. Мика перевернул буклет. На лицевой стороне красовалась надпись «Представьте себя дома». Сканер считывал смартфлексы клиентов, и на огромные голопорты по обеим сторонам демонстрационного стола транслировался ваш собственный аватар, взятый из сохраненных фотографий — может быть, вы просыпаетесь и потягиваетесь, глядя на чарующий рассвет над сверкающим океаном, или отдыхаете в компании умных, изысканных друзей, с коктейлем в руке, с блаженной улыбкой на безупречном лице. В новых зданиях, построенных за последние несколько десятилетий, каждый элемент — полы, стены, потолки, техника, развлекательные системы — был тщательно выверен в соответствии с предпочтениями домовладельца. Визуальные, акустические и сенсорные развлечения в каждой комнате дома включаются по мановению пальца или голосовой команде. Шторы автоматически поднимаются, когда пользователь садится в постели, кофе уже закипает, пищевой принтер, спрятанный в холодильнике, готовит яичницу-глазунью и подает идеально подрумяненные тосты. «Умный дом» заказывает продукты еще до того, как они вам понадобятся, автоматизирует свое обслуживание, проводит самоочистку, планирует транспорт для утреннего и вечернего приезда и отъезда, а также подбирает ваши наряды с помощью дополнительного модуля «Умный шкаф». То, что не мог сделать «Умный дом», выполнял входящий в комплект сервисный бот, который также подстраивался под любые предпочтения — блондинки или брюнетки, мужчины или женщины, чернокожие, азиаты или латиноамериканцы. Все это настолько расстроило Мику, что он бросил буклет на пол, как будто он раскалился. Такое могли позволить себе только богатые представители элиты. Однокомнатная квартира, которую Мика снимал с другом до того, как присоединился к Габриэлю на «Гранд Вояджере», была унылой и грязной, сколько бы раз он ни оттирал все до ломоты в пальцах. Потолок протекал. Электричество то включалось, то выключалось, а летом жара стояла неимоверная, и древний, стонущий кондиционер не справлялся. Мика побрел по лабиринту из мебели. Диваны были оснащены незаметными датчиками отпечатков пальцев, шикарные подушки регулировались в зависимости от индивидуальных предпочтений — толстые или тонкие, плотные или пуховые. Он не мог не вспомнить о сказке про девочку, забредшую в домик медведей. Но с этим миром блеска и гламура теперь покончено. Вирусу «Гидры» все равно, насколько вы богаты, и кто ваши родители. Ему плевать на то, что вы едва сводите концы с концами, живете впроголодь или владеете тремя частными самолетами. Он уничтожал всех и вся на своем пути. Ну, не всех. Они все еще здесь. Мика ощутил тяжесть скрипки в своем рюкзаке и улыбнулся про себя. Так или иначе, они создадут мир заново. Начнут с людей, а не с вещей. И на этот раз у них получится лучше. Мика обнаружил, что Амелия разогревает пакетики с макаронами на небольшой газовой плите, которую они нашли несколько дней назад. Она поставила плиту на журнальный столик из хрусталя, стоивший больше годовой зарплаты на «Гранд Вояджере». Это казалось вполне уместным. Она заправила за ухо короткий выбившийся локон и посмотрела на него. Тени залегли на хрупкой коже под ее глазами. — Привет. — Ты хорошо себя чувствуешь? Амелия колебалась, словно раздумывая, стоит ли говорить ему правду. Затем провела пальцами по переносице и поморщилась. — Голова болит. Надеюсь, это не перерастет в мигрень. А то я на какое-то время стану совсем бесполезной. Мика стянул со спины рюкзак и присел на корточки рядом с ней. Сдвинув очки на переносицу, он нервно прочистил горло. — Я не могу сделать так, чтобы все прошло, но у меня есть это. Амелия задохнулась, когда он достал скрипку. Стянув маску, она восхищенно улыбнулась. — Откуда она у тебя? Полсекунды Мика раздумывал, стоит ли говорить, что он ее нашел. Но когда Амелия посмотрела на него, и ее усталые глаза засияли, а лицо озарилось чистой, ничем не прикрытой радостью, у него внутри все перевернулось. Сердце в груди забилось чуть сильнее. Он мечтал, чтобы она всегда так смотрела на него. Он мог бы любоваться ею вечно. Но Мика не мог солгать. А она была сильнее, чем Габриэль считал. Амелия не нуждалась в защите, особенно такой. Он прикусил внутреннюю сторону щеки. — Габриэль нашел ее и подумал о тебе. Ее улыбка померкла, но лишь слегка. — Он попросил тебя отдать ее мне. Мика кивнул. Амелия провела руками по изящной шейке, по изогнутому корпусу, по каждой отдельной струне. Со вздохом прижала подарок к груди, закрыв глаза от удовольствия. — Когда я болела, думала, что больше никогда не смогу сыграть. Спасибо. — Спасибо Габриэлю. Она открыла глаза. — Обязательно. Но я могу поблагодарить тебя, если так хочу. Мика покраснел, его щеки вспыхнули. — Ты сыграешь для нас? Вокруг них народ обустраивал спальные места, чистил и проверял оружие, доставал банки, пакеты и консервы для ужина. — А как же шум? Мика показал вверх. Дождь стучал по крыше. Ветер вопил и стонал. — Никто не станет выходить на улицу. Дождь заглушит все звуки. Ты должна сыграть. Медленная, восхищенная улыбка расплывалась по ее лицу. — Хорошо, я так и сделаю. Амелия провела смычком по струнам. Первые изысканные ноты поплыли по воздуху, струясь над ним, вокруг него, сквозь него. Музыка была чувственной, темной и проникновенной. Он узнал мелодию, но не знал композитора — Дворжак или Чайковский? Напряжение в челюсти и вокруг глаз Амелии исчезало с каждой секундой игры. Она закрыла глаза, погрузившись в свое искусство, ее пальцы двигались с прекрасной плавностью и грацией. Мика не мог оторвать от нее взгляда. Его сердце наполнилось таким счастьем, какого он не испытывал со времен «Гранд Вояджера». На душе стало спокойно. Все было правильно, красиво и хорошо. В помещении зазвучала глубокая, звучная и витиеватая композиция. Это была мелодия, полная надежды, мечты, любви и всего того хорошего, что вдохновляет людей на чувства, что делает их людьми. Это была музыка, способная сокрушить мир. И снова его возродить. Глава 9 Амелия Следующие два часа Амелия играла фрагменты из сонаты № 3 Брамса, концерта № 2 Бартока и концерта № 1 ля минор Шостаковича. Ее пальцы перебирали тонкую шейку скрипки, сколотое и потрепанное дерево. Самые лучшие скрипки отличались темпераментом, угрюмостью и вспыльчивостью, как и люди. Эта скрипка была старой и дешевой. Не ее «Гварнери» XVIII века, но Амелии было все равно. Она извлекала ноты, звук, срывавшийся со струн, был ярким, живым, полным и более прекрасным, чем она могла вынести. Головная боль нарастала за глазами, но Амелия не позволяла ей украсть удовольствие. Она не хотела беспокоиться о мигрени и приступах. Впервые за несколько месяцев она делала то, что хотела, то, для чего была рождена. Она переключилась на «Чакону» Баха из Партиты № 2 ре минор — ее любимое произведение. Провела смычком по струнам и сосредоточилась на музыке, пока та не потекла в каждом дюйме ее тела, не заполнила ее, не зазвучала в кончиках пальцев. Пока не осталось ничего другого. Ее музыка наполняла пространство, дрожа в сладких и горьких тонах.