– Очень хорошо. – Марш подтолкнул к ней по столу бланк с перечислением ее прав по правилу Миранды[13]. Элизабет без единого слова подмахнула его, и Марш затолкал его в папку. Потом поднял взгляд на Дайера и махнул на свободный стул. – Капитан, не желаете присесть? – Нет. – Дайер стоял в углу, скрестив руки на груди. Все взгляды из-за стекла были направлены в их сторону. Вид у Бекетта был такой, будто его сейчас стошнит. – Ну хорошо. – Марш включил магнитофон, назвал дату, время и фамилии всех присутствующих. – Данный допрос имеет отношение к применению огнестрельного оружия, в ходе которого погибли Брендан и Титус Монро, родные братья, которым на момент смерти исполнилось тридцать четыре и тридцать один год соответственно. Детектив Блэк поставлена в известность о своем праве на адвоката. Капитан Дайер присутствует исключительно в качестве свидетеля и участия в допросе не принимает. А теперь, детектив Блэк… – Марш с ничего не выражающим лицом сделал паузу. – Я хотел бы, чтобы вы изложили события, произошедшие пятого августа сего года. Элизабет переплела на столе пальцы. – Я уже давала объяснения, касающиеся данного вопроса. У меня нет ни изменений, ни дополнений. – Тогда будем считать, что данное обсуждение ставит своей целью прояснить некоторые нюансы и оттенки. Мы просто хотим немного лучше понять, что же тогда произошло. Я уверен, что вы должны отнестись к этому с пониманием. – Хорошо. – Мне бы хотелось более подробно услышать о том, как вы оказались в доме, в котором погибли братья Монро. Ченнинг Шоур на тот момент числилась пропавшей уже около полутора суток. Верно? – Сорок часов. – Простите? – Не около полутора суток. Сорок часов. – И полиция активно участвовала в поисках? – Были предположения, что она просто сбежала из дому, – но да. У нас имелось ее описание, и нас привлекли по полной программе. Ее родители приехали в отдел. Они очень беспокоились. – И публично пообещали вознаграждение? – И еще выступили по местному телевидению. Они были очень убедительны. – А вы сами считали, что она просто сбежала? – Я считала, что ее похитили. – На основе какой информации? – спросил Марш. – Я пообщалась с ее родителями и побывала у нее дома, в ее комнате. Опросила друзей, учителей, воспитателей. Никаких признаков злоупотребления алкоголем или наркотиками. Ее родители, конечно, не идеал, но тоже ничем не злоупотребляют. Молодого человека у нее не было, ничего необычного в ее компьютере тоже не нашлось. Она собиралась поступать в колледж. Это был совершенно нормальный, психически устойчивый ребенок. – И это было единственное основание для подобного суждения? – У нее было розовое постельное белье. – Розовое постельное белье? – Да, розовое. Плюшевые зверюшки. – Элизабет откинулась на спинку стула. – В жизни беглецов обычно не бывает ничего розового, мягкого и пушистого. Гамильтон так уставился на Элизабет, словно она сказала какую-то непристойность. Марш поерзал на стуле. – И через какое-то время Ченнинг обнаружили в подвале заброшенного жилого дома на Пенелоуп-стрит. – Да. – Как бы вы описали этот район? – Гадюшник. – Опасный? – Да, недавно там было несколько перестрелок. – А убийств? – Тоже было дело. Марш подался вперед. – Почему вы зашли в этот дом в одиночку? Где на тот момент находился ваш напарник? – Я уже это объясняла. – Объясните еще раз. – Было уже поздно. Мы занимались поисками Ченнинг Шоур с пяти утра. Очень устали. Бекетт поехал домой принять душ и немного поспать. Я решила выпить кофе и перехватить чего-нибудь в закусочной для автомобилистов. Мы договорились встретиться снова в пять на следующее утро. – Продолжайте. – Я получила по радио вызов от диспетчера – меня попросили проверить сообщение о какой-то подозрительной деятельности в заброшенном доме на Пенелоуп-стрит. В сообщении отмечалось, что в подвале что-то происходит, вроде как слышны крики. В другой ситуации я не стала бы принимать такой вызов, но ночка выдалась тяжкая. Наши буквально разрывались на части. – Как это, разрывались на части? – В тот день закрылась аккумуляторная фабрика – город потерял три сотни рабочих мест, хотя ему и трех-то терять не по карману. Начался бунт. Жгли машины. Народ рассвирепел. Полиции пришлось распылять ресурсы. – Где находился в тот момент детектив Бекетт? – Он человек женатый, у него дети. Ему нужно было время. – Итак, вы отправились совсем одна в опасный район, а потом – в дом, из которого, согласно сообщению диспетчера, слышались крики? – Совершенно верно. – И не вызвали подкрепление? – Нет. – Это нормальный порядок действий? – Так и день был не совсем нормальный. Марш побарабанил пальцами по столу. – Вы выпивали? – Этот вопрос оскорбителен. Марш двинул по столу листок бумаги. – Вот рапорт о происшествии, составленный вашим непосредственным начальником. – Он бросил взгляд на Дайера. – Тут говорится, что после стрельбы вы были дезориентированы. Временами вообще ни на что не реагировали. Элизабет на секунду будто вновь перенеслась в тот момент, о котором шла речь. Она сидит на бордюре возле заброшенного дома. Ченнинг уже поместили в «скорую», закутанную в одеяло, в полном ступоре. Руки Дайера лежат на плечах Элизабет. «Ну поговори со мной, – повторяет он. – Ну Лиз!» Его глаза то проявляются, то исчезают опять. «Господи, – произносит он, – да что же тут такое творится?!» – Я не выпивала. И не была выпивши. Марш откинулся на спинку, внимательно изучая ее лицо. – У вас вообще слабость к детям и подросткам. – Это вопрос? – Особенно к тем, которые беспомощны и которых каким-то образом обижают. Это отражено в вашем личном деле. Люди в управлении в курсе. Вы очень остро реагируете, когда молодежь попадает в беду. Конфликтуете с властями, часто прибегаете к силе. – Марш подался вперед. – Чувствуете какую-то связь с теми, кто мал, юн и не способен постоять за себя. – А разве это не законная часть нашей работы? – Только когда это не входит в противоречие с работой. – Марш открыл еще одну папку и принялся раскидывать по столу фотографии трупов. Фото были глянцевые, полноцветные. Непосредственно с места происшествия. Из морга. Они веером разлеглись по столу, словно игральные карты: кровь, пустые глаза и раскрошенные кости. – Вы вошли совсем одна в заброшенный дом… Говоря, он перебирал снимки. – Электричества не было. Сообщения о криках. Вы вошли в подвал совершенно одна. Он выравнивал фотографии по краю, пока они не выстроились в идеальную линию. – Вы что-нибудь слышали? Элизабет только сглотнула. – Детектив Блэк? Вы что-нибудь слышали? – Капала вода. Крысы копошились в стенах.