И отгрызали мясо от костей…[2] Я терпеливо дожидаюсь, пока Голос закончит цитирование, вливаю в себя остатки кофе и, шумно отодвинувшись от стола, направляюсь к выходу. – Хорошего дня! – прощается со мной кто-то из персонала, а вместе с ним и «музыка ветра» звенит над распахнутой дверью. Такой ли он будет хороший? Я возвращаюсь на Невский проспект, на котором стало гораздо меньше людей, и двигаюсь к следующей на сегодня цели. Во мне теплится надежда на выходной без происшествий. Единственное, что раздражает – «Клауд». Дым и запах. Запах и дым. Не спрятаться. Я вынужден это видеть, это вдыхать. Потому что разрешено законом. У меня никто не спрашивал. Ты в меньшинстве – терпи. Большинство решает. – Решает тот кто, может все. Решает власть. * * * Густой оранжевый дым – «Дерзкий апельсин» бьет по моим рецепторам. Синий – «Нежная голубика» атакует мои ноздри. Ярко-желтый – «Сочное манго» впитывается в мою кожу. Светло-желтый – «Освежающий ананас» окутывает мое лицо. Бордовый – «Гранат-Гранат» ловит порыв ветра и летит прямо на меня. Белый – «Малазийский кокос» просачивается через мою одежду. * * * Несколько минут, и поворот на Большую Морскую приводит меня к арке перед Дворцовой площадью. Здесь почти нет ярких пятен курящих «Клауд». Успешно огибаю промоутера в костюме зайца, промоутера в костюме зебры и мужчину в костюме Петра I, я застываю в тени, прямо под нишей с доспехами. Что-то не так. Туристы с фотоаппаратами на шеях глазеют на все подряд, продавцы сувениров наперебой зазывают купить именно их товар, улыбчивая молодежь что-то громко обсуждает… «Петр I» хватает под руки зазевавшихся людей и предлагает сфотографироваться… Кто-то совсем рядом открывает банку газировки… В животе просыпается ноющее чувство тревоги. Сердце бьется быстрее, сдавливает виски – плохой знак. Очень плохой. – Ага! Ты водишь! – мимо пробегает взъерошенная коротко стриженая девочка лет семи, звонко смеется и показывает язык такому же лохматому мальчишке лет шестнадцати. – Детская безмятежность, нам бы ее сейчас, да? Голос говорит искренне, с легко различимыми нотками грусти. – Мне. Да, было бы неплохо… – Ты разве не узнаешь их? Они носятся вокруг группы азиатов, которые будто бы их не замечают. Он специально отстает и делает вид, что устал. Она хихикает и корчит ему рожицы. Но вдруг мальчишка наступает на развязавшийся шнурок, чуть не падает и, буркнув что-то себе под нос, приседает на корточки, чтобы сделать новый и крепкий узел. Девочка тем временем врезается в неведомо откуда возникшего Подростка. На вид – ровесник первого мальчишки. Выражение его лица говорит само за себя: кто-то не прочь самоутвердиться. – Ты знаешь, что будет дальше. Необязательно смотреть… Галлюцинации. Отрывки из прошлого. Словно сон проникает в реальность и сливается с ней. Одно целое. Голосу не нравится, что я всегда стараюсь наблюдать до конца, считает, что это мне только вредит. Наверное, он прав. Но я хочу видеть… Хочу помнить… Моргнуть – означает развеять галлюцинацию. Моргнуть… Безусловный рефлекс, без которого через десять секунд в глазах начинается дискомфорт и жжение, а через минуту слезная жидкость скапливается на краях век и вскоре вытекает за их пределы… Не самые приятные ощущения. Я хочу видеть… Приходится терпеть нарастающее жжение, игнорировать катящиеся по щекам слезы. Ситуация накаливается и переходит границы: Подросток толкает девочку с такой силой, что та теряет равновесие и падает на землю. На глазах ребенка сразу выступают слезы… – Крис!!! – кричит она. Никто из взрослых не успевает сообразить и помочь девочке, но реакция мальчишки моментальная. С уже завязанными шнурками он без разговоров кидается на Подростка и сбивает его с ног. Я всегда плевал на то, кто прав, а кто виноват – мою сестру никто не смел обижать. Каким-то чудом до драки никогда не доходило, всегда хватало только слов, но сейчас – другое дело. Увидев на земле плачущую сестру и усмехающегося ублюдка рядом, во мне, шестнадцати летнем мальчишке, что-то щелкнуло, перевернулось… Перед глазами проскочила белая пелена. Я не особо знал, как бить и когда нужно прекратить, но сжал кулак и ударил, насколько хватило сил. Костяшки вспыхнули болью, которую перекрыла внезапно охватившая меня эйфория.