Внизу никого, кроме Диких, значит, просто ушел в квартиру… * * * У входа в супермаркет лежат два велосипеда. Проверяю их целостность – оба в отличном состоянии. Один подготавливаю для заезда до центра… Удача? Возможно. Консервы и вода – все, что мне нужно. Взять сразу и без остановок мчать к Артему и Еве… Неизвестно где и на какое время мы можем застрять. Я стою напротив разбитых стеклянных створок – вход. Обдумываю план, которого нет. Прокрасться и забрать… Проще простого. И не умереть. Стараясь не наступать на осколки, я захожу внутрь. Смрад здесь стоит примерно такой же, что и в переходе. Нос понемногу привыкает, но к горлу все равно периодически подкатывает рвотный ком. Свет в помещение проникает только через небольшие окна под потолком. Ни одна лампочка не горит. В проходах между кассами друг на друге гниют вздутые тела, а на полу – продукты. Из глубины супермаркета доносятся шарканье ног и приглушенные хрипы. Грохот. Женский визг. Дребезжание приближающейся тележки. Мертвый покой нарушен. Кто-то очень спешит к выходу, и я, не желая с ним встречи, поворачиваю направо, в овощной отдел. Визг. Дребезжание. Визг. Дикие настигают жертву. Хрипы становятся громче, слышится чавканье и истошный вопль. – Кто-нибудь! Спасите! Не оглядываясь и убеждая себя в том, что помогать незнакомке – затея не из лучших, я пригибаюсь и следую к нужным мне отделам. Тратить силы на драку с несколькими тварями, чтобы спасти того, кто мог увязаться за мной в расчете на дальнейшую помощь… Нет уж. Только чавканье и хрипы нарушают тишину. Убили. Или я убил? Темп приходится сбавить – под ногами слишком много продуктов и тел, к тому же, глаза не так быстро адаптируются к мраку. Прикрыв нос левой рукой, я вдыхаю и выдыхаю только ртом. Без работающих кондиционеров тут царит изнуряющая духота. Вероятно, что температура перевалила за тридцать градусов. Это значительно ускоряет разложение… Но оно и без этого протекает с невозможной скоростью. У левого уха летает жужжащая муха. У правого уха летает жужжащая муха. – Для мелких тварей ставши пищей, И разлученные с душой, Они – гниющее жилище, Где новый пир для них чужой…[12] Бормотание Голоса в голове совсем некстати. – Не удержался. Как бы мне удержаться и не выблевать желчь… Эта муха… Летает перед глазами, а я крадусь, закрывая нос предплечьем, сжимая финку и готовясь ко всему… В проходе за очередными полками спиной ко мне стоит Дикий. Он не шевелится и вообще не подает никаких признаков жизни. Если это можно назвать жизнью… Просто стоит, закинув голову назад голову и раскрыв пасть. Ни хрипа, ни движения. Наступить на что-то или споткнуться – почти равносильно смерти. С осторожностью переставляя ноги между телами, я прохожу в метре от Дикого. Ладони мгновенно потеют, сердце бешено колотится. Он услышит. Точно услышит… Еще два шага… Какие-либо звуки от тварей, настигших женщину, стихают. Давящая тишина нависает над «посетителями» супермаркета. Дикие бесшумно жрут. Мои ноги трясутся. Один шаг… Из раскрытой пасти Дикого, кажется, выходит едва слышимый хрип. Я застываю на месте и врастаю в пол. Сердце вот-вот проломит грудную клетку… Мой взгляд падает на валяющийся телефон у моей правой ноги. Медленно беру нож в левую руку, поднимаю устройство с пола, замахиваюсь и бросаю его подальше от меня и полок, к которым иду. Совершенно в другой конец торгового зала. Две твари выбегают из соседних рядов и несутся на звук упавшего телефона. Но Дикий, стоящий рядом даже не шелохнулся… Хрипит чуть громче и все. Я весь покрываюсь холодным потом… От него надо избавиться, пока опять не нависла тишина. Выпрямившись, я затыкаю рот Дикому левым предплечьем и перерезаю ему горло. Лезвие довольно острое, поэтому оно входит достаточно глубоко и без особых усилий.