– Заткнитесь!!! – кричу я и переворачиваю стол. Грохот вытесняет голоса. Кашель отступает. Тяжело дыша, я спешно обыскиваю карманы тех, кто вломился в мою квартиру. Кроме сигарет – ничего. Значит, три патрона – это все, что у меня есть. Прочь из кухни. Не споткнуться о Дикую… Подобрать сковороду. Пригодится. Пистолет на самый крайний случай будет ждать за пазухой. Тревога. – Не блевал, не волнуйся. Просто слюной подавился… Как в детстве, помнишь? А ты вечно давилась бабушкиными пирожками. С такой жадностью их ела… – я улыбаюсь. Ослепительная улыбка. – Да… Они были самыми вкусными… Надежда в глазницах. – Вернусь, сказал же. Не бойся, – я обнимаю Варю и ухожу. Осторожно наступаю на входную дверь – лязгает. Не так громко, как могла бы. Рядом с ней я нахожу болгарку, лом и монтировку. Монтировка… Она гораздо удобнее, поэтому беру ее вместо сковороды. Уже лучше. Дверь к молодым распахнута. Я медленно, почти не дыша, захожу к ним. На пороге валяются пакеты с раздавленными и залитыми скисшим молоком продукты. В куче разбитых яиц лежит пара телефонов с треснувшими экранами. На полу коридора размазано засохшее пятно рвоты болотного цвета, брызги которой есть и на обоях, и на тумбочке, и на белых женских кроссовках у стены. Я закрываю дверь на оба замка. Думаю секунду… – Эй! – бью монтировкой по деревянной напольной вешалке при входе. Пара курток, одна шапка, две кепки. Пластмассовая коротенькая ложка для обуви. Тишина в ответ. Нет хрипов, нет шарканья. Никто не бежит ко мне, выпучив глаза. Проверить все равно надо. Гостиная, спальня, кухня, ванная комната и туалет – никого. Жалобно заворчавший живот просит поесть. Не рискнув брать продукты из пакетов в коридоре, я открываю холодильник на кухне. Банка консервированной кукурузы. Одинокая. Два сырых кабачка на нижней полке и зубчик чеснока. Как будто открыл свой холодильник. Только алкоголя нет. Я запираюсь в гостиной. На всякий случай подпираю дверь комодом. Задергиваю шторы и в полумраке, сидя на сером диване, ем кукурузу. Металлическая ложка постукивает по металлической банке. В абсолютной тишине это звучит удручающе. Напротив – телевизор, диагональю не меньше метра. Я наблюдаю за своим отражением в его темном, выключенном экране. Не моргаю. Ложка за ложкой… Желтые зерна отправляются на переработку. После второго «ужина» я ложусь на спину и засыпаю. Наверное, даже раньше, чем сомкнулись веки. Скелет – И почему ты сам не поедешь? Обещал же! – возмущается Рита, когда сестра выходит из комнаты. – Лишний час с родителями ей не помешает. Ты же знаешь, какие у них отношения, – я продолжаю невозмутимо сидеть в любимом бордовом кресле, но со странным ощущением… Как будто я – это вовсе не я… – Вот именно! Не дай бог, они поругаются по дороге к нам! – Не поругаются. Варя будет паинькой, – ощущение вроде бы уходит, появляется ясность. – Та-а-ак! И что ты пообещал ей? – Рита прищуривает свои карие глаза и подходит ко мне. – Я? Ничего! Да как ты смеешь подозревать меня в подкупе родной сестры?! – театрально всплеснув руками, я лукаво улыбаюсь. – Признавайся! – Так и быть… Модель скелета в натуральную величину. Она давно ее хотела. – Я знала! – Рита садится на меня. – Повезло ей с братом. Варя просовывает голову в приоткрытую дверь и корчит гримасу. – Эй! Подождали бы пока я уеду! Устроили тут разврат при ребенке… – При ребенке? А, случайно, не этому ребенку я только что доверил свою машину? И детям, кстати, не дарят никаких страшных скелетов! Это навредит их хрупкой психике и… – Да все-все. Поняла. Уже еду! – ворча, но предвкушая подарок, она забирает ключи с тумбочки. Я закрываю за ней дверь и возвращаюсь к Рите, застывшей у окна. – Волнуешься? – спрашивает она. – Я всегда волнуюсь, когда вижу твои трусики… – Дурак! – Рита одергивает вниз поднявшийся край короткого халатика и поворачивается ко мне лицом. – Если серьезно, то немного переживаю, – я улыбаюсь и обнимаю ее. – Я с ними и так не очень-то общаюсь… Но… Они ведь мои родители. Хотя бы один мой выбор одобрят. – Уверен, что я им понравлюсь? Свадьба через неделю им тоже понравится? – Ну… Сегодня об этом им не скажем. Не все сразу. И, да, я уверен, что ты им понравишься. Особенно то, что ты успешный адвокат… Жди кучу вопросов от отца и его повышенное внимание! – Ладно… Люблю тебя… – она прижимается ко мне. – И я тебя люблю. Все будет хорошо… Рита с теплом смотрит в мои глаза, проводит ладонью по щеке и, притянув к себе, целует. Такие мягкие губы… Нежная, пахнущая миндалем кожа… Этот аромат кружит голову, ноги становятся ватными, и я теряю контакт с землей… Наши сердца бьются чаще, дыхание становится глубже, а поцелуй из невинного перетекает в более чувственный и страстный. Я на миг открываю глаза и вижу, что лицо Риты, она сама и комната целиком отдаляются, вытягиваются в прямые линии, сужаются в точку… Затем все погружается во мрак.