Диких нет. Торгового центра нет. Сигнализации нет. Размытое женское лицо вытесняется мужским. Платья вытесняются доспехами. Деревянный дом вытесняется полем низкой травы, и картинка замирает. Сумерки… Везде грязь. Повсюду трупы. Людей, лошадей… Дождь омывает отрубленные конечности, размозженные головы, выпотрошенные животы… Из тел торчат черные стрелы, короткие мечи и топоры… Я слышу вдалеке звон металла, рев то ли человека, то ли животного, и агрессивный бой барабанов… На горизонте вспыхивает белый свет и гаснет. Вспышка повторяется. Еще одна, и еще… Частота между ними увеличивается… Все исчезает так же внезапно, как и появилось, и перед моим лицом возникают скрюченные пальцы Дикого. Материализуются из Ничего. Истеричный вой пожарной сигнализации врывается в уши. Я наблюдатель. Тело само двигается в сторону, избегая рук одной твари, и уворачивается от рук второй. В драку я не лезу. Или не я… Осознание своего «Я» ускользает… Кто принимает решения? Кто управляет телом? Я марионетка. Если Голос – кукловод, то он хотя бы дает мне право мыслить и предлагать. Мы действуем сообща. Мы не теряем время на забеги к другим эскалаторам. Надо пробиваться здесь. Магазин спортивных товаров – спасение? Там должно быть что-то, что повысит Наши шансы на выживание. Мы огибаем мертвые тела, лужи крови и рвоты. Отрываемся от Диких из ювелирного магазина и забегаем в спортивный. Живых людей на пути почти не встречаем. Слева – ряды с шапками, кепками и носками. Справа – футболки, майки, шорты. Наша цель находится почти в самом конце. Из отдела с женской обувью показывается Дикий. Не видит Нас. Мы ныряем между стоек с футболками, майками, шортами, пригибаемся и крадемся через лабиринты из стеллажей и стоек. Рюкзаки, плавательные шорты, зимние куртки… Сигнализация так орет, что сложно разобрать иные звуки. Мячики и ракетки для пинг-понга – Мы близко. Внутри разгорается надежда, отвлекает, и Мы едва не спотыкаемся о торчащую из-за стеллажа с чехлами для ракеток руку консультанта: от шеи почти ничего не осталось, лицо обглодано до кости. На пропитанной кровью, некогда синей жилетке, висит бейдж стажера с именем «Владислав». Впереди стойка с битами. Лучшего варианта не придумать. До нее метров десять… Но там трое Диких вгрызаются в свежее тело. Трое…Справа, из-за приоткрытой двери служебного помещения, доносится шорох, гулкие удары и ругань. Сигнализация умолкает. Мы слышим из-за спины клокочущий хрип и приближающийся топот. Мы не оглядываемся на дышащего в затылок Дикого, в два широких шага оказываемся у стены со скейтбордами. Берем первый попавшийся и разворачиваемся. Мы замахиваемся… Когда-то давно моей первой доской была вот такая, купленная в обычном, не специализированном магазине. Недорогая, довольно простая, она отлично подходила на первое время, чтобы почувствовать уверенность в ногах, но вот для выполнения трюков не особо годилась. У дешевых скейтбордов в большинстве своем излишне выпирает «кингпин» – центральный болт на подвеске. Именно он проходит в данный момент по касательной к виску Дикого и разрывает кожу. Тварь немного пошатывается, не обращает внимания на заливающую лицо кровь. Один прыжок – она рядом с Нами. «МЯСО! МЯСО! МЯСО, МЯСО, МЯСО!!!» Мы уклоняемся от ее выкинутых вперед рук, крепко держим скейт за основание крыла и снова замахиваемся. Удар получается точнее и сильнее. Пошатнувшись, Дикий делает два шага вбок, бросает на Нас полный злобы и голода взгляд, раскрывает пасть… «МЯ-Я-Я-Я-Я-Я-ЯСО!!!» Мы бьем еще раз – он на коленях. Удар – кажется, хруст, но Мы продолжаем, даже когда Дикий замертво падает на спину. «Кингпин» и подвеска молотят в кровавую кашу лицо Дикого. Нас не удержать… Частое и тяжелое дыхание – Нам не хватает воздуха. Эйфория… Дрожь в руках, которые жаждут еще… Еще крови. Еще костей. Еще хруста. УБИТЬ, УБИТЬ, УБИТЬ!!! Возвращается тик. Точка-точка-точка. Тире-тире. Точка. Точка-тире-точка. Тире. Тире-точка-точка-тире. Точка-точка-точка. Тире-тире. Точка. Точка-тире-точка. Тире. Тире-точка-точка-тире. Точка-точка-точка. Тире-тире. Точка. Точка-тире-точка. Тире. Тире-точка-точка-тире. Откуда-то доносится ржание лошадей… Копыта бьют о землю… Скрежет металла, мужские выкрики на незнакомом языке… Звериный рев и призывы к бою… Дикие, что сидели у стойки с битами, не спешат нападать, но кидают косые взгляды и работают челюстями как будто быстрее. Мы не выпускаем из рук окровавленный скейт, перешагиваем через тело убитого Дикого и уверенно направляемся к троице. Какая-то часть Нас не хочет, противится, желает покинуть это место и укрыться дома. Она не верит в происходящее. Она не понимает… Одна из тварей вскакивает на ноги и, брызжа слюной, захрипит. «МЯСО! МЯСО! МЯ-Я-Я-ЯСО!» УБИТЬ, УБИТЬ, УБИТЬ!!! Сердце стучит в такт барабанам. Во рту появляется металлический привкус… Тело обдает жаром… Дикий вдруг хватается за горло, закатывает глаза и трясется в припадке. Из его рта вылетает багровая жижа с кусками проглоченной плоти. А затем его словно кто-то выключил – он просто падает и не шевелится. Мы бы проверили пульс, но… Двое других отрываются от пожирания тела. – Доска сойдет. – Доска сойдет. Говорит Голос, но я говорю это вместе с ним. Одновременно. Командирский рев из слов незнакомого языка заполняет мою голову. От таких мощных вибраций должен треснуть череп… Появляются белые вспышки… Запах сырой земли… Запах гари… Мы бежим.