— Амулет, который помог твоей матери забеременеть от оборотня, совершенно не подходившего ей, можно использовать всего лишь раз. И то, не в случае с твоим отцом. Он слишком силён и имеет самостоятельного волка. И когда она обратилась к ведьме повторно, то совершила огромную непоправимую ошибку. — Она любила отца и хотела помочь ему, — я прекрасно понимал, что друг прав, но не мог согласиться. Повзрослев, я потребовал, чтобы отец рассказал правду о смерти матери. И он рассказал… Лучше бы я оставался в неведении. Моя мама влюбилась в Сигерда Барнесса настолько сильно, что пошла на преступление. Она купила у ведьмы амулет, обманувший папу и его волка. Они поженились и вскоре родились тройняшки. Благодаря дочерям волк присмирел, но, к сожалению, ненадолго. Вот если бы первенцем оказался мальчик, не было бы никаких проблем. Наследник мужского пола способен взять часть силы волка и оборотень будет жить в полной гармонии с третьей сущностью. И тогда мама решилась на вторую беременность. Родился я. Мама умерла. Брат тоже. Волк передал часть себя мне. Всё было хорошо, но год назад у отца начались проблемы с контролем. Оказалось, что наследник, рождённый не по воле природы, не способен примирить человека и волка. Сигерд Барнесс объездил полмира в поисках подходящей волчицы, но пока безрезультатно. — Хорошо, Стейн. Ты в чём-то прав и нельзя винить всё ведьмовское племя. Они делали и делают немало хорошего. Особенно их целители. Но, что хорошего в ведьминском происхождении Вив в моей ситуации? Элден закатил глаза, всем своим видом показывая, какой я непроходимый тупица и соизволил ответить: — Она уже не просто слабый человек, не способный родить от тебя. Она, возможно, ведьма и соответственно, намного сильнее человеческой женщины, поэтому… — …сможет выносить моего ребёнка? – Говорил и не верил, что я произношу это. Волк одобрительно порыкивал внутри, даря дополнительную надежду. Но… — Только в том случае, если она сможет от меня забеременеть. Не факт, что мы подходим друг другу. — Вер, прости, но ты дебил, — мой друг не подбирал слов, а всегда говорил то, что первым приходило на ум. – Твой волк её принял. Ты тоже. Что это, блин, по-твоему значит? — Что мы совместимы, — ответил как прилежный ученик учителю. – И на неё не подействовал амулет Шренона. Гилл говорил, что он бесполезен в двух случаях – если один из партнёров оборотень либо имеет хоть каплю ведьмовской крови. Вивьен точно не оборотень. Мой волк бы определил. — Ещё одно доказательство, — Стейн выглядел слишком довольным. – Кстати, как там дела у мохнатого? Наследника требует? — Сейчас притих… — Понял, что вскоре получит то, что хочет. Всю неделю волк сводил меня с ума, успокаиваясь только в присутствии Вивьен. Но, стоило мне покинуть палату девушки, творил невесть что. Но, кроме плохого поведения, у меня начала проявляться новая способность – иногда я видел глазами волка. Особенно, когда вечером или ночью мне хотелось узнать, как там Вив, волк показывал мне её. Это было не совсем честно по отношению к девушке, но её безопасность стояла на первом месте. Волк, конечно, не отходил от неё ни на шаг, становясь на это время невидимым, чтобы не напугать избранницу, но стоило мне увидеть малышку своими глазами, на душе становилось спокойнее. Неужели Стейн прав и Вивьен сможет выносить моего ребёнка без вреда для здоровья? Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Остаётся одно – дождаться приезда отца и убедиться на сто процентов в происхождении Вив. Глава 7 Мне снились родители. Мама и папа – самые родные и близкие люди, покинувшие меня слишком рано. Их глаза были наполнены любовью и нежностью, а голоса, почти забытые за несколько долгих лет, шептали одну и ту же фразу: «Доченька, сними его». Этот сон я видела примерно раз в месяц и прекрасно знала, что обозначают слова родителей. Нехотя поднялась с мягкой постели, на которой уснула в ожидании Верманда и его сестры, наощупь нашла застёжку на цепочке и сняла невидимый кулон. И стоило замочку щёлкнуть, как я не только увидела сокрытое от взоров украшение, но и ощутила его вес. Серебряный кулон снова был тёплым. Я аккуратно положила его в выдвижной ящик прикроватного столика и закрыла, чтобы никто не обнаружил подарок родителей. Их последний подарок… И вот опять нахлынули воспоминания о том дне, когда мама и папа вернулись домой обессиленные после ночной смены в больнице. Официально мама не работала, но в экстренных случаях помогала отцу. Со мной в отсутствие мамочки обычно оставалась пожилая соседка. Родители выглядели ужасно, но на мои вопросы отвечали, мило улыбаясь, успокаивая и обещая, что всё будет хорошо. Вот только, как оказалось впоследствии, речь шла не о них… — Доченька, это наш подарок тебе, — мама обнимала меня крепко-крепко, а папа в это время доставал из льняного мешочка блестящий серебряный кулон. – Пообещай, никогда и никому не показывать эту вещь и не рассказывать о ней. — Но его ведь смогут увидеть, — я не понимала, как можно скрыть не самое маленькое украшение. – Или я должна спрятать медальон куда-нибудь? — Нет, малышка, — папочка нежно поцеловал меня в макушку. – Ты будешь носить его постоянно и снимать только, когда почувствуешь, что он становится тёплым. Но делай это, когда останешься одна в комнате. Кулон остывает пару часов, в это время старайся ни с кем не общаться. — Но как? А вдруг ко мне кто-то придёт в гости? — Придётся сказать неправду и притвориться больной, — мама поглаживала меня по голове и голос её почему-то дрожал. — Лгать некрасиво, — напомнила родителям простую истину, вложенную ими же в мою голову. — Ради спасения жизни иногда приходится говорить неправду. Когда тебе исполнится двадцать один год, ты обо всём узнаешь. Верь нам. Родители встали передо мной и заговорили нараспев на неизвестном языке. Чем дольше они произносили непонятную песнь, тем бледнее становились их лица. Папе пришлось поддерживать маму под локоть, чтобы она не упала. Мне хотелось закричать и остановить происходящее, но я словно онемела и потеряла чувствительность, не имея сил сдвинуться с места. Не знаю, как долго всё это продолжалось, очнулась, когда почувствовала приятный холодок на шее от цепочки. Родители вместе надели на меня кулон, и тогда я поняла, каким образом смогу скрыть его наличие от посторонних взглядов – украшение постепенно стало прозрачным и невесомым. Я потрогала место, где должен находиться кулон, но ничего не ощутила. Он впитался в моё тело, не причиняя при этом ни боли, ни дискомфорта. — Ты сможешь снять его, нащупав замочек, — слегка охрипшим голосом заговорил отец. – Никто, кроме тебя не способен обнаружить украшение. Подробно проинструктировав, как обращаться с подарком, родители сообщили чудесную новость – через час я вместе с дочерью папиного лучшего друга отправлюсь в пансион для девочек. Я давно мечтала учиться в этом прекрасном месте, но мамочка не отпускала меня, не желая расставаться с единственным ребёнком надолго. — Спасибо, спасибо, — забравшись на колени к маме, обнимала её за шею и целовала солёные от слёз щёки любимого человека. Если б я только знала, что этой ночью моих родителей не станет… Только через неделю мне сообщили, что мама и папа умерли от чёрной лихорадки. На похороны меня никто не отпустил. В пансионе ввели карантин и никого не выпускали несколько месяцев. На летних каникулах я и мой опекун, которым стал единственный друг отца, навестили могилки мамы и папы. Я поклялась исполнить их последнюю волю и сберечь тайну кулона. Даже Ивелин не знала о его существовании. И вот сейчас украшение снято, а мне надо притвориться больной. Надеюсь, Верманд не вызовет ко мне доктора Грейсона? И Кэролайн не подумает, что я просто не хочу с ней знакомиться и придумала недомогание? Что же делать? Ответ нашёлся сам собой. На комоде в красивой вазе стоял шикарный букет лилий. Цветы мне нравились и их запах тоже, но многие люди плохо переносили насыщенный аромат. Почему бы и мне не вступить в их ряды? Фрея явилась мгновенно, стоило позвонить в колокольчик. — Госпожа Росси? Что с вами? – Служанка выглядела искренне обеспокоенной и мне стало стыдно за свой обман. — У меня разболелась голова, — после сна голос был немного охрипшим, что сыграло мне на руку. – Если тебе не сложно, унеси, пожалуйста, лилии. Они прекрасны, но от их запаха у меня появляются головные боли. Фрея с нечеловеческой скоростью убрала вазу с цветами, распахнула настежь окно и буквально через пять минут стояла рядом с кроватью с подносом в руках, заставленным тремя видами настоев от головной боли. — Я не знаю, что именно помогает вам в таких случаях, поэтому принесла всё, что имелось в доме, — служанка освободила место на столике и переставила на него три бутылочки, графин с водой и стакан. – Может что-нибудь покушать вам принести? Стыд из-за недостойного поведения буквально разъедал меня изнутри, но клятва, данная родителям, не оставляла выбора. — Спасибо, — слеза благодарности скатилась по моей щеке, а в глазах девушки вспыхнула нешуточная паника. — Госпожа Росси, это моя вина. Я не должна была приносить цветы, не спросив вашего разрешения. Просто госпожа Кэролайн обожает лилии, вот я и подумала, что вам они тоже понравятся… — Я сама виновата, — ухватив служанку за руку, не дала ей возможности убежать из комнаты в расстроенных чувствах. – Надо было убрать букет до того, как решила немного поспать. Не вини себя. Не знаю, как долго длилось бы наше препирательство, но неожиданно в спальню влетел обеспокоенный оборотень и сердито зыркнул пожелтевшими глазами на кузину: — Фрея, что здесь происходит? Молодая волчица резко побледнела и испуганно втянула голову. — Капитан Барнесс, — от возмущения я забыла о мнимой головной боли и, вскочив с постели, встала между родственниками. – Фрея ни в чём не виновата. У меня просто разболелась голова. Она принесла лекарство… Верманд прикрыл на секунду глаза, глубоко вдохнул, а затем плавно выдохнул. Как на занятиях по медитации. А когда карие глаза снова посмотрели на меня, в них поблёскивали маленькие золотые звёздочки. Напряжение ушло с лица мужчины и губы изогнулись в лёгкой улыбке, вызвавшей приятную дрожь по телу. Но находясь так близко с рослым оборотнем, в очередной раз подумала, какая я маленькая и невзрачная. Зачем я ему? — Фрея, прости, — искренне извинился господин Барнесс и жестом указал девушке на выход. Мы остались одни. В комнате с огромной кроватью. Мои мысли понеслись в совершенно неправильном направлении. Нет! Туда нельзя. Нам явно не по пути. И я быстренько свернула в другую сторону. Более безопасную… — Вы что-то хотели? Мне слегка нездоровится… — Позвонить доктору Грейсону? — Нет, ни в коем случае! Слишком быстрый и импульсивный ответ вызвал у оборотня недоумение, и он почему-то начал разглядывать всю меня, от пальчиков ног, до макушки, словно сканировал. — Вы боитесь встречи с моей сестрой? – Выдал проницательный полицейский, а я обречённо выдохнула и уставилась на пушистый ковёр под босыми ногами. Смотреть в глаза Верманду было мучительно стыдно. Как же я ненавижу ложь, а сама вынуждена говорить неправду. За что мне это? Скорее бы уже исполнился двадцать один год и я наконец-то узнаю, что скрывает подарок родителей. Но пока необходимо молчать. — Немного, — не солгала, но и не раскрыла секрет. Мне действительно было страшновато знакомиться с родными Верманда. — Можем перенести встречу на утро. Вы отдохнёте и немного привыкнете к новой обстановке. Тем более, завтра днём приедет мой отец, — голос оборотня зазвучал глуше при упоминании старшего Барнесса. – Простите, что вам придётся перезнакомиться со всей моей роднёй, но иного выхода нет. Убийцу Ванессы Ламберт мы так и не обнаружили. И вам по-прежнему грозит опасность. Верманд говорил и говорил, но я больше ничего не слышала. В глазах потемнело, и я чуть не свалилась в обморок. Мало мне того, что слуги считают нас женихом и невестой, так ещё придётся познакомиться с его отцом. — Нет. Нет. Я не хочу, — наощупь добравшись до кровати, обессиленно опустилась на мягкую постель. – Пожалуйста, отпустите меня домой. Никто мне не причинит вреда. Ив позаботится обо мне. У неё есть оружие. Я тоже научусь стрелять. В голове начало проясняться, и я реально поверила в то, что говорю. — Зачем мне жить в чужом доме? С какой стати преступнику понадобится убивать меня? — Потому что Ванессу убила Луиза. Невеста вашего любимого Лориана. Её разыскивают, но безрезультатно. И она вовсе не Лефорти, а Улуза Хакура – нагиня. И если вы не в курсе, наги очень мстительны. – Капитан отвечал резко и с каждым новым аргументом приближался к кровати, на которую я забралась с ногами и успела прикрыться пледом. – Вы так уверены, что сможете воспользоваться оружием? Вы способны нажать на курок и убить живое существо? Давайте попробуем! Верманд подхватил меня на руки и поставил посреди комнаты. Оценивающий взгляд карих с золотом глаз снова пробежался по моей хрупкой фигурке. Он что-то тихо пробормотал себе под нос, открыл кобуру и вытянул из неё внушительный пистолет. Вместо того, чтобы замереть от страха, мне вдруг стало интересно, смогу ли я справиться с такой огромной штуковиной. — Повернись ко мне спиной, — приказ оборотня прозвучал властно, и я не посмела ослушаться. – Стань ближе. Не бойся.