— Вы детектив. Вчера я разговаривал с вашим партнером. Я — Джереми Торнтон. Они обменялись рукопожатием. Джон заметил, что руки атлета Торнтона скрючены артритом, точно у старика. — Не знаю, чем смогу вам помочь. Если я правильно понимаю, это как-то связано с делом, которое вы расследуете. — Убийство. — И на месте преступления нашли что-то из наших вещей? — У девушки, которая стреляла, нашли жакет и несколько рубашек. Мы собираем сведения о девушке и надеемся, что вы нам поможете. Торнтон склонил голову набок, будто прикидывая мерки Джона, потом кивнул. — Жакет у вас с собой? — Да, и рубашки тоже. — Сняв с плеча спортивную сумку, Джон вынул из нее пластиковый пакет и передал собеседнику. — Знаете, здесь его лучше не открывать. Жакет испорчен нашатырем и сильно пропах. — Что ж, тогда пройдемте, — пригласил он и крикнул через плечо: — Фред, постойте вместо меня, пожалуйста! Сухонький старичок, весь седой, в очках с толстыми линзами, показался из глубины магазина и занял место за прилавком. Джон прикинул, что ему лет восемьдесят, не меньше. Торнтон провел Джона внутрь магазина. Они прошли через комнату без окон, от пола до потолка уставленную отрезами ткани на деревянных валках, потом оказались в ярко освещенном ателье в глубине здания. Здесь, почти пополам согнувшись над столом, работали еще два старика. Один какими-то огромными ножницами резал ткань, а другой прикалывал отрезанные куски к большим листам папиросной бумаги. Ни тот ни другой не обратили на Джона ни малейшего внимания. — Хотите чаю? — предложил Торнтон, открывая стеклянную дверь крошечного офиса. — Могу предложить «Английский завтрак» или «Эрл Грей». — Нет, спасибо, — поблагодарил Джон и, достав из кармана фотографию Кэти Джонс, которую он сделал в больнице, показал ее Торнтону. — Узнаете эту девушку? Торнтон взял фотографию и, повернув ее к свету, внимательно рассмотрел. — Красивая, но нет, не узнаю, — ответил он. — Что с ней случилось? Ранена? — В коме. — Ага… — Вещи были при ней. — Тогда, наверное, мне нужно на них взглянуть. Торнтон сел в кресло и освободил место на заваленном всякой всячиной столе. Он открыл пакет и сморщился от хлынувшего оттуда запаха. Джон, сложив руки на груди, прислонился к стене. Торнтон вынимал вещь за вещью и внимательно осматривал, неожиданно проворно и в то же время аккуратно перебирая скрюченными пальцами. Закончив, он откинулся в кресле и задумчиво несколько раз стукнул указательным пальцем по верхней губе. — Вещи наши, но жакету, наверное, лет тридцать — тридцать пять, — наконец произнес он. — Да вы что? — удивился Джон. — А на вид совсем как новый. Торнтон улыбнулся: — Хорошие вещи не стареют. Мы шили его на заказ. — Вряд ли теперь мы сможем найти заказчика, да? — По рубашкам — нет. Насколько я понимаю, их купили готовыми. А вот с жакетом я вам помогу. — Было бы здорово. — Могу я спросить, в связи с чем вам понадобилось все это? — Девушка, у которой оказался этот жакет, неделю назад застрелила одного человека, потом попыталась застрелиться сама. Он умер, она в коме. Мы выясняем, откуда она взялась, и пока что вы наша единственная зацепка. — Понятно. — Ноздри Торнтона раздулись, но больше он ничем не выдал своего потрясения. — Что ж… Скорее всего, у нас остались мерки этой заказчицы, но вряд ли в компьютере. Мне потребуется время, чтобы найти их. Вы живете в Лондоне? — Да, в гостинице «Лилли». Знаете такую? — Слышал, — улыбнулся Торнтон, и Джон понял, что таких, как он, подобные заведения не интересуют. — Кашемир, характерные пуговицы… круг поиска немного сужается, — пояснил он и снова провел рукой по жакету. — Спасибо. — Девушка не умрет? — Не знаю, — не стал кривить душой Джон. — Пока врачи ничего не обещают. — Гибель красоты — всегда трагедия, — философски заметил Торнтон. — Несомненно. Джон так и не понял, относились эти слова к Кэти Джонс или к жакету. 15 Сара тоже поднялась рано. Она не выспалась, но без всяких колебаний повела Сумо на прогулку на Доллимаунт-Стрэнд. Шла она энергично, хотя от сырости и холода ныла простреленная нога. На пляже не было ни души, поэтому она спокойно отпустила пса побегать. Он смешно охотился за чайками, а они каждый раз с криками лениво отлетали в сторону из-под самого его носа. Через час они отправились домой. Сара накормила своего постояльца и попробовала уговорить Белинду оставить его дома, но сиделка наотрез отказалась: — Сара, я работать не смогу, если эта зверюга будет разгуливать по дому! — Его можно оставить в саду. — Нет! — заявила Белинда и решительно сложила руки на груди. — Не хватало еще, чтобы он меня искусал? — Он не кусается. — Ну да! Все так говорят. — Белинда, понимаете, мне сегодня нужно уехать за город, поговорить со свидетельницей… — Значит, берите его с собой! — предложила Белинда, вскинув брови. — Не люблю я собак, и они меня тоже. Или пес едет с вами, или вы оставляете его здесь, но без меня. У меня дома тоже дел полно. По опыту Сара знала, что спорить с Белиндой бесполезно. — Хорошо, хорошо… — А теперь позовите вашу маму. Пусть спускается к завтраку. — Слушаюсь, мэм! Сара застала Дейрдру в ночной рубашке за туалетным столиком — мать с отсутствующим видом расчесывала волосы. — Привет, мама. Ну-ка, где твой халат? Так ты совсем замерзнешь! Мать отложила щетку для волос: — Что, пора идти? — Куда, мам? — В школу. — Я не в школу иду, мам. Я на работу. — Да знаю я! — отрубила Дейрдра. Она снова взяла щетку и начала яростно расчесывать волосы. — Именно это, Сара, я и имела в виду, и ты это прекрасно понимаешь. — Она немного помолчала. — Эта женщина все еще здесь? — Да, Белинда внизу. — Я не хочу, чтобы она была здесь. Я сама могу о себе позаботиться. — Мам, я… Внезапно выражение ее лица стало совсем унылым. Она выронила щетку и закрыла лицо руками: