— Не могу. Вам надо расписаться. Джимми выругался и опустил штору. Немного погодя Сара услышала, как в ржавом замке скрипит ключ. — Ну, давайте, — сказал он и протянул руку. Сара передала ему конверт и вынула из кармана телефон. Джимми уставился на конверт: — Так он пустой! — Правда? — спросила Сара, набирая тем временем номер. Хитрые глаза Джимми сузились. — В чем дело? — В том, что сейчас я звоню своему лучшему другу Джону Квигли, а он тут же позвонит своему лучшему другу Энди Косгроуву. Мы с тобой их здесь вместе дожидаемся, потом я удаляюсь, а вы мило беседуете. Годится? — Как вы… — Ну что, решай быстрее! — перебила его Сара и показала ему экран своего телефона. — Звоню? А может, ты будешь хорошим мальчиком и впустишь меня? — Это шантаж. — Допустим. — Слушайте, а давайте в другой раз? Сара рассмеялась: — Чтобы ты опять сбежал? Нет уж, лучше сейчас, Джимми. Ну так что, согласен? — Я, вообще-то, не один… — И что? Я не кусаюсь. Джимми отбросил челку назад: — Уф, как вы меня достали! — Нет проблем! Звоню Джону. Ну, я не знаю: хочешь, как лучше… — Ладно! — отрубил Джимми, открыл дверь и впустил ее. — Вот попал… Сара прошла в крошечную кухню под лестницей, где теснились электроплитка, мойка, две полки и холодильник. Сегодня она уже во второй раз видит кухню, в которой почти не готовят. Вслед за Джимми она оказалась в мрачной гостиной со скудной обстановкой и болтавшейся под потолком голой лампочкой. Просиженный диван, засаленный пуф и телевизор на кирпичах вместо тумбы. Через приоткрытую дверь в другой комнате, спальне, виднелась неопрятная постель и на ней чья-то голая нога. — Милая квартирка, — заметила Сара. Джимми кашлянул, плюхнулся в кресло и начал скручивать папиросу. — Я из-за вашего напарника-идиота работу, между прочим, потерял. — Зачем ты сбежал? — А вдруг он Энди позвонит! Вы оба, похоже, не прочь так поразвлекаться, — бросил он и презрительно посмотрел на нее. — Нечего было связываться с его дочкой. Она еще ребенок. — А по ней не скажешь! Джимми ухмыльнулся так мерзко, что у Сары сам собой сжался кулак и она еле сдержалась, чтобы не двинуть ему как следует. — Она несовершеннолетняя, дрянь ты эдакая! — Вряд ли ее папуля захочет тащиться в суд. Сара смотрела, как он, облизав края бумажки, прижал их друг к другу и полез в карман за зажигалкой. — Как получилось, что Кэти Тодд облилась нашатырным спиртом? Джимми бросил на нее злобный взгляд: — А я знаю? У нее спрашивайте. Сара отметила про себя, что глаза у него стариковские, странные для восемнадцатилетнего юнца. И он со злостью следит за каждым ее движением. Ясно, что он ее не боится и даже угроза позвонить Джону не слишком его беспокоит. Значит, придется показать, кто здесь хозяин. Она решительно подошла к двери спальни и распахнула ее. Послышался приглушенный вскрик. — Эй! — возмутился было Джимми, но Сара предупредительно вытянула руку, и он затих. — Привет. Не пугайтесь, — поздоровалась она с девушкой, скрючившейся под одеялом. На стуле она заметила небрежно брошенную школьную форму. — Ага, школа Святого Луки… Ай-яй-яй, Джимми. Объявления, что ли, ты в столовых расклеиваешь? — Да как вы можете! Это вторжение в жилище! Это… посягательство! — разошелся Джимми, но уже не так самоуверенно. — Слушай, Джимми, это делается так. Мы с тобой разбираемся здесь, и благодари Бога, если этой застенчивой барышне под одеялом семнадцать лет. Потому что тебе, Джимми, — нам твоя мама сказала, — уже восемнадцать, и для закона ты вполне взрослый человек. Забудь про Энди. Я ведь могу прямо сейчас позвонить своему знакомому полицейскому. Это вполне тянет на изнасилование несовершеннолетней. — Изнасилование? — растерянно переспросил Джимми. — Никого я не насиловал. Скажи, Шивон! В ответ послышался тихий плач. — Шивон! — Не волнуйся, Шивон. Джимми все сделает правильно. Да, Джимми? Джимми громко сглотнул и выпустил через нос две струйки дыма. — Шивон, я сейчас выйду, а ты одеваешься и пулей в школу, поняла? Джимми мне пока кофейку сделает. Я посижу, попью, а ты давай иди. Сара закрыла дверь и присела на диван. Джимми смотрел на нее с ненавистью, но в то же время и уважительно: — А я думал, Джон — полный лох. — С молоком, Джимми, и без сахара. — Сара расстегнула пальто и вынула записную книжку. — По-моему, я и так подсластила как могла. 12 Джон кинул в спортивную сумку смену белья — трусы, носки — и застыл в раздумье, какие из поношенных «леви страусов» выглядят поновее. Лежа на коврике у окна, Сумо внимательно следил за каждым движением хозяина, делая при этом вид, что ему вовсе не интересно. Но Джон-то уже заметил, что пес не сводит с него взгляда. — Да ладно тебе! Подумаешь, два дня, — сказал он, обращаясь к своему четвероногому другу. — Никаких больше собачьих гостиниц — хватит с нас того раза. Джон вспомнил, как сердито глядела на него женщина, которой он оставил Сумо, когда как-то уезжал на выходные с друзьями. — Останешься с Сарой. Она тебе нравится. Он запихнул в сумку еще две рубашки и пару кроссовок. Раз уж предстоит много ходить пешком, то надо подготовиться как следует. — Смотри, веди себя с ней хорошо. У нее проблем сейчас и без тебя хватает. — Он прошел в ванную, чтобы сложить туалетные принадлежности. — Не лаять, не кусаться и не тянуть ее за собой. И она не из сахарной ваты сделана. У нее нога болит, не забывай. Джон застегнул молнию на сумке и присел на кровать. Сумо поднялся, подошел к нему и, положив огромную голову на колени хозяину, вяло вильнул хвостом. — Поаккуратнее с ней, — тихо сказал Джон и приласкал пса. — Смотри, чтобы с ней ничего не случилось. Понял? Сумо тяжело вздохнул, а Джон уже в который раз подумал, что его собака понимает английский гораздо лучше, чем он, хозяин, подозревает. Зазвонил мобильник. — Алло?