— Ну-у-у… — глазки маньяка судорожно бегают по сторонам, видимо в попытке придумать, что он туда добавил. — Взрыв-алхим же? Да? Ты что совсем охренел? — аж подскакиваю. Недовольная жизнью нека брякается на пузо и злобно шипит на Антошку. — Мажор, ну ты чего? Тут всего половинка его. Остальное зелье маны и загустители. Тут и до остальных доходит, что творит наш непутёвый парень: — Ты обалдел? — Совсем страх потерял? — Она же рванёт! — Да что вы всполошились то? — пожимает плечами Антошка. — Нифига не будет. Смотрите, — берёт и выливает в костёр свою бурду. В этот момент не только нека, но и мелкие коршуны, не считая часовых в небе, бросились в рассыпную. Про бравых десантников даже упоминать не стоит, ибо сигали, как те сайгаки в прорубь. Или в прорубь это сазаны? — Листик, сука, тебе хана, — глубокомысленно сообщил спокойно сидящему товарищу Балагур. — Потом! — сапёр вскидывает руку. — Братва, работает! — и принялся что-то выгребать из костра. — Что работает? Все мгновенно забыли оего проступке и даже про то, что может рвануть. Сунув нос к огню, увидели, что Листик выгреб вылитую им жижу, вместе с золой и мелкими угольками. Только это была уже не жижа, а густое желе, которое на глазах продолжило уплотняться. — Не пластид, но что-то близкое, — счастливо сообщает Листик. — Надо пропорции выяснить, да что точно помогло, уголь или может зола. — А взрываться-то будет? — интересуется Пьеро. — Так, надо проверить. Ай! — Я тебе проверю, — отвешиваю командирского леща. — Тебе на сегодня проблем мало? Листик, падла. Ты вообще башкой думаешь? А если бы рвануло, ты о других то думай. Кто тебя воскресит, если ты всех угробишь? — Извините. — Тьфу, нас если враги не прибьют, то ты рано или поздно похоронишь. — Да не взорвалось бы. Сам же видел! — снова принимается спорить этот маньяк. — Ну, так-то, он прав, — решает заступиться за товарища Марик. — Взрыв-алхим в огне не горит даже. Да и для подрыва магия нужна. — Так он же с зельем маны смещал! — Листик, — братва хором пялится на сапёра. — Да я же так уже делал! — возмущается Антошка. — Он уже так делал, — разводит руками Хан. Набрав в лёгкие воздуха, думаю о том, что Руслан Рогожин святой человек. Как он нас не прибил то за время службы? Мне всё-таки проще, у меня в подчинение нет меня… — А ну раз делал, — кивает Балагур, — тогда ладно. Но леща я бы ему всё равно прописал, для профилактики. Чтоб не пугал. — Поддерживаю, — одновременно поднимают руки Хан, Пьеро и Лаки. — Двойного, — из-под моё правой подмышки вылезает нека. И выпрямившись, будто невзначай, укладывает мою ладонь прямо себе на сиську. Но я не такой. Меня на мякине не проведёшь! Чисто рефлекторно, жамкнув разок выпуклость, отодвигаю от себя наглую красотку. — Одного хватит, — и сурово прописываю командирского леща. Но Антошке вообще пофиг, он как, та страшилка из киношки, тискает в пальцах «свою прелесть». Маньяк, что с него взять? — Ладно, давайте рассказывайте, что там дальше было. Листик, только никаких испытаний пока. Доберёмся до дома, там и поэкспериментируешь. Воскресим если что. Понял? — Так точно. Усаживаемся по местам, и Сашка продолжает рассказ: — Короче Листик свалился вниз, вместе с ангелом, и, как ты понимаешь, запинал его там. Ну, а на меня перекинулись ребятки, что до этого с Мариком и Балагуром хлестались. В количестве трёх штук. — Вшестером на одного? Не хило, — поджав губы, качаю головой. — Да забей, — Лаки легкомысленно отмахивается. — У них же крылья. Они больше мешали друг другу. Там скорее патовая ситуация сложилась. Ни я их достать не мог, по серьёзному, так мелкие порезы. Но и они со мной ничего сделать не могли. Так пару раз прилетело по касательной. Но давили знатно, рано или поздно с края бы столкнули. И вырваться не получалось для маневра. Так бы я их точно размотал. — Пф… Нет вы посмотрите на эту швею мотористку. Размотал бы он, — фыркает Балагур. — Молчи уж. Сам вообще никого не грохнул, — подначивает Пьеро с ехидной усмешкой. — Во как? — удивляюсь. — Ну как есть, — разводит руками Вован. — Не отвлекайте. А то до утра будем трепаться. Так-то бы ещё поспать не мешало, — сурово командует Хан. — Тоже верно, — поддерживает Лаки. — Короче, я то без «Пёрышка». Так что особо на рожон не лез, и так трое наших выбыло из махача. Ещё и с Пьеро не понятно, вот понравилось ему по земле кататься. — Что прицепился? — огрызается Петька. — Ты попробуй перевернуть или спихнуть ангела, если у него крылья во все стороны. Скажи спасибо, что я лишних посбивал пока катался. — Спасибо, — не стал спорить Лаки. — Всегда, пожалуйста. — Вы достали, что с Мариком-то? — уже откровенно начинаю подхихикивать с этих клоунов. Тут как говорится, не судите строго. Парни только с махача с серьёзным противником вырвались, вот и стебутся. Нервное напряжение скидывают. — А что Марик? Двойной хедшот одним выстрелом. — Каким выстрелом? — лупаю глазами. — Ну так с фузеи. Не зря он её пёр с собой. Его же в пещеру унесло, вот он с винтовкой и вернулся. И как даст двоих, одним выстрелом в мозг. — Не факт, — машет руками Балагур. — Был бы мозг, они бы к нам не полезли. — Логично так-то, — соглашаюсь. — Ты погоди, — продолжает Лаки. — На этом же всё не закончилось. Ангелочки с громового ружья обалдели. Даже Пьеро тискать бросили. И тут Хан выдаёт ещё один двойной, по этим любителям крепких мужских объятий. Как уж они к нему на одну линию встали, ума не приложу. — Так не воевали с огнестрелом никогда, вот и нет понимания, — пожимает плечами Марат. — Логично, — кивает Сашка. — Короче, третий раз перезарядиться Хан уже не успел, но встретил пернатого, что ещё жив был из троицы Тихони, моё почтение. Крепкую дубину Молот смастерил. Ну и сам понимаешь, когда Марик начал громом пулять по туземцам, я тоже ситуацией воспользовался. — А тут и я вернулся, — поддакивает Балагур. — Лаки с Тихоней уже с двух сторон ножами оставшихся четверых ковыряли, а Хан прикладом забил того, что к нему кинулся. — Так подожди, — поднимаю руку. — То есть получается, что из десятка крылатых, пятерых ухайдакал Хан? — Ну, так я и говорю же, улетел пафосно, вернулся эпично, — смеётся Балагур. — Ну и чисто для статистики. Ещё двоих вальнул Лаки и одного Пьеро. — Фузея сила, — делаю глубокомысленное заявление. — А главное Хан у нас теперь русский, — подначивает друга Балагур. — Татарин я. — Так недавно же русским был. — Мне по башке дали, имею право. — Трудно с этим спорить, — смеёмся. — Девять, — подаёт голос снова довольная жизнью нека. — Кстати да, — киваю. — Было четверо. Двоих Лаки, одного Пьеро. Где ещё один? — А его Листик завалил, — усмехается Хан. — Э нет. Стопе, — машу руками. — Того, что Листик с собой уволок, уже посчитали.