Улучив момент, он спрятал за пазуху бутылку бензина, который им выдали для оттирания застарелых грязей, и крикнул: – Я в туалет. Выпрыгивая из кузова, Сергей отклонился для равновесия немного вправо, а не влево, как раньше. Тело предавало его, подстраивалось под новые правила. Привычка формируется двадцать один день. Потом он смирится. Мысль об этом невыносима. – Ты куда? – спросил Герман. – Ты что-то придумал? Ты придумал, как нам… Он-то знал, что в туалет им не надо. – Заткнись, сволочь, – огрызнулся Сергей. Он быстрым шагом обошёл временное пристанище труппы – сооружённые из лежалых простыней навесы, продуваемые тепловентиляторами, и прошмыгнул между туалетными кабинками туда, где располагался запасной выход. Через него во время представления куклы попадали в шатёр. – Слушай, ты ведь уже разбил мне нос… – Это был мой грёбаный нос! – возмущённо перебил Сергей. – Ну, я вообще говорю… Может, хватит обижаться? Наш план… – Наш план заключался в том, чтобы сбежать с деньгами! А не оставаться с психопатом, который травит людей собаками. И не плевать в душу единственному, кто заботился о нас, как умел. – Знаешь что, – сказал Герман, – тебя никто не заставлял молчать, будто ты один из здешних олигофренов. – Нет, ну ты издеваешься? – Серёжа вытащил бензин, свернул пробку, плеснул наискосок на створки шатра. – Ты мне и слова не дал вставить. А ещё Грёз считал, что с ним говорил я. И ты не спешил его разубедить! И кто ты после этого? Сволочь и есть. – Ещё взмах. – И сам ты олигофрен. Это ведь ты поверил, что Кукольник всё исправит, если мы будем вести себя хорошо. И как, исправил? Герман посрамлённо молчал. Кукольник сказал, что они вернутся к этому разговору после шоу. Но Сергей не собирался ждать. На обратном пути близнецов перехватила сестра Кукольника. Она дёрнула вниз молнию их куртки. Бутылка выпала им под ноги. – Где был? – Там, – неопределённо ответил Серёжа. – Бензин зачем взял? – Дышали им. Он так перепугался, что не почувствовал ничего кроме облегчения, когда женщина подобрала бутылку и врезала ему пониже рёбер, хотя от удара согнулся и хватанул ртом воздух. От Палочника близнецы так легко бы не отделались. В ожидании шоу они задремали. Сергею коротко приснилось, как он изо всех сил пытается кого-то разглядеть за пеленой дождя… А потом Палочник Второй встал над ними. – Их выход через полчаса, а они дрыхнут, – прошипел он. Под мышкой у него была полая тыква с прорезями для глаз. От тыквы попахивало. Не исключено, что она где-то хранилась с самого Хэллоуина. Невольный приятель близнецов, первый Палочник, перебирал тряпьё в поисках сценического костюма. Двое уродцев неопределённого пола танцевали под мелодию из опрокинутой музыкальной шкатулки. Сергей торопливо переоделся, стараясь запомнить, что из вещей куда бросает. Сигареты он сунул под резинку трусов сзади. Палочник остался доволен жалким видом близнецов, и когда они проходили мимо извлечённого из фуры хлама, поинтересовался: – Не хотите ли на себя взглянуть? Он сорвал покрывало с напольного зеркала. Герман попятился раньше, чем Сергей рассмотрел мучительно вытянутое тельце, набухшие головы с искажёнными чертами, в которых он, похолодев, узнал себя с братом. Он не сразу понял, что зеркало – кривое. Палочник заржал над реакцией близнецов и ускорил шаг, даже не обернувшись, чтобы посмотреть, идут ли они следом. Сергей завёл руку за спину, достал сигарету и, оттуда же, из пачки – простую кремниевую зажигалку. Щёлкнул, прикуривая. По неопытности или от холода, ничего не вышло. Серёжа попробовал ещё раз, но только поцарапался об колёсико, которое заклинило на месте. Сердце, казалось, тоже заклинило. Палочник оглянулся, но ничего не заподозрил. С тех пор, как близнецы поменялись, он не видел Германа курящим, да и вообще не делал между ними различий. – Я долго буду ждать? – Иду, – убитым голосом отозвался Сергей. Руки пришли в движение. Большой палец правой лёг на рычажок, левая ударила по колёсику. Всё произошло почти так же блестяще, как при подписании проклятой расписки. Зажигалка выдохнула пламя, и Сергей поспешно ткнулся в него сигаретой. Шатёр вырастал из темноты, как вместилище древнего зла. Возникло ощущение, что если близнецы сейчас войдут внутрь – то обратно уже не выйдут. И полубезумное желание так и поступить… – Не спать! – окрикнул Палочник. – Идёте? Сергей виновато показал ему сигарету. Глаза Палочника сузились. – Две минуты. Задержитесь – и я притащу вас за волосы. И темнота запасного выхода безмолвно его сглотнула. Выждав немного для верности, Сергей бросил сигарету на шатёр. Сердце колотилось, как бешеное. Серёжа почти не чувствовал холода. Зажигалка больше не сработает – там что-то хрустнуло и сломалось, когда Герман высек из неё последнюю искру. Если шатёр не загорится… Шатёр загорелся. Сергей стащил своё облачение и сунул в ленивый ещё огонь. Ткань не горела, а плавилась, роняя огненные капли. Дождавшись, пока она займётся посильнее, Сергей бросил её в запасной выход. Тем временем, огонь перекинулся выше по шатру, лизнул безмолвно кричащий силуэт. Створки прохода провисли. С них тоже закапало. Свод шатра протаранила ракета и расцвела низко в небе. Это огонь добрался до контейнера с пиротехникой. Послышались крики. Судя по всему, началась паника, и Сергей тоже бросился бежать. «Газель» пустовала. Лобовое стекло треснуло пополам. Из него торчал фейерверк. Он не разорвался, но от него ещё исходил злой жар. Видимо, это и обратило Кукольника в бегство. Близнецам тоже стоило поторопиться. Сергей вытащил из-под кресел все коробки и перевернул. Рассыпались украшения, мобильные зарядки, чеки, визитки, ключи, гаджеты, большей частью – разбитые и мёртвые. Серёжа выудил их с братом телефон, перелез на переднее сидение и открыл бардачок. Им снова повезло. В бардачке россыпью лежали «симки». Однажды сим-карта близнецов застряла в телефоне, и Герман вытаскивал её зубами. По этой характерной отметине Сергей нашёл её теперь среди остальных. Над приборной панелью, там, куда обычно вешают автомобильный ароматизатор, висел тканевый мешочек, затянутый нитками мулине. Сергей сорвал его и бросился вон. Под навесами кто-то зарылся в тряпки и скулил. Не разуваясь, Сергей натянул джинсы прямо через ботинки, продел рукава футболки в рукава свитшота и завязал на поясе, накинул куртку… – Далеко собирались? Он резко обернулся. Перед близнецами стоял Палочник Второй. – Просто одеваемся, – осторожно ответил Сергей. – Да-а? – Да. Холодно. – А что же вам не жарко, а? А?! – взвизгнул Палочник и ткнул в близнецов обожжённой рукой, к которой прилип оплавленный лоскут их сценического костюма. Сергей глазом не успел моргнуть, как Герман подобрал музыкальную шкатулку, врезал Палочнику в лицо и бил до тех пор, пока не оборвалась мелодия, а с ней и крики. Брат бросил шкатулку и занёс ногу над Палочником, свернувшимся на земле… – Хватит! – крикнул Сергей. – Ты его покалечишь. – Плевать! – В тюрьму захотел? Оно того не стоит. Уходим! Герман уступил ему тело, и Сергей убежал туда, где на все лады перекликалась автомобильная сигнализация. Отъезжающая машина обдала близнецов светом фар. Раздался возглас изумления, и Серёжа почувствовал себя тараканом, застигнутым на кухонном столе. Сергей подёргал пару ручек. Авто визгливо огрызнулись. Почти задыхаясь от паники, ощущая, как сердце колотится где-то в горле, он рванул ещё одну дверцу, и его повело по обледенелому асфальту: открыто. Вне себя от облегчения, Серёжа укрылся в гостеприимном полумраке салона. Как раз вовремя. Между машинами заметался луч фонарика, и на стоянке раздались знакомые голоса. Раскатисто говорил Кукольник и медленными, растянутыми до провисания фразами отвечал Палочник Первый. Голоса удалялись в сторону леса. Фонарь заплясал среди деревьев. Близнецов не нашли. Не нашли, или Палочник сбил хозяина со следа? Простучали каблуки. Дверь распахнулась, на миг впустив в салон вой сигнализации и перекрёстные огни фар. На водительское место упала девушка, повернула ключ в замке зажигания и выдохнула. И только после этого посмотрела направо. Наверное, Герман тоже на неё посмотрел. Девушка молчала. – Ну чего ты? – спросил у неё Сергей, стараясь говорить спокойно и веско. – Поехали, надо позвать на помощь. Наверное, там есть пострадавшие. Ты чего? – Сейчас, – пролепетала она, – машина прогреется… Серёжа услышал лай собак невдалеке и крикнул, уже не пытаясь выглядеть убедительным: