Я, открыв глаза, перехватил удар, а после улыбнулся во все зубы, хотя щёки болели. Трюкачка, увидев, что я в сознании, тоже улыбнулась и после того, как я отпустил её копытце, бросилась обниматься и целоваться. На обнимашки я ответил взаимностью, а вот на поцелуи рычанием. Беатрикс же, оскорблённая в лучших чувствах, осторожно с меня слезла, то и дело бросая взгляд на мой скукоженый детородный орган, который я не сразу догадался прикрыть крылом. Далее неловкая ситуация перешла в диалог, в котором копытная выразила опасение тем, что я очень долго спал, а также, что ночь становится всё холоднее. Будить меня не решались, так как опасались, что я спросонья могу ауру не так применить или разбрызгать будившего как труп Литлпип, но доброволец всё же нашёлся. На прикосновения Трикси я не реагировал, а фонящая от меня аура хаоса становилась всё сильнее, так что Трюкачка решила действовать грубо. Честно говоря, я не обижался, тем более что болящие щёки быстро прошли, стоило к ним копытце с аурой холода поднести, а вот попытка добиться от меня близости была откровенно глупой. Как бы то ни было, но я проснулся, а Трикси за это время успела сшить мне шмотки - бледно-зелёный комбинезон очень большого размера, а также мешковатый (даром, что сшит из мешковины) балахон цвета, аналогичного моей шкуре. И вишенка, точнее две вишенки, на торте – платок на шею типа арафатка и танкистский шлем с вырезом под рог. Быстро же она справилась. Пусть даже я и спал долго, но всё равно быстро. Любовь, энтузиазм и магия действительно творят чудеса. Заранее поблагодарив синюю единорожку в теле аликорна, я переоделся в сшитые заботливыми копытцами шмотки. Поначалу с этим возникли проблемы, к махалкам я так и не привык, так что не сразу попадал ими в специальные отверстия и чуть об когти не порезался, но потом приноровился, так что с балахоном поверх комбеза проблем не возникло. Комбез, кстати, был слегка мешковат (Трикси боялась, что могла ошибиться в размерах, а ушить всегда проще), но всё равно я был рад прикрыть свой зад не только гипертрофированными кожистыми крыльями. Балахон же поначалу показался хренью, от которой лучше вежливо отказаться, но потом решил, что, пока мне не сошьют бронежилет по размеру, лучше скрыть отсутствие защиты такими вот лохмотьями; хотя... Балахон ведь тоже был с вырезами под крылья, а махалки у меня и так корпус скрывали, но решил - варёному коню в зубы не смотрят. Трикси сама носит такой же, да и такого рода шмотки вполне дополняют мой демонический облик. Если же Трюкачка хочет похожими шмотками всем показать, что считает меня своим особенным, то почему бы и нет. В конце концов, неприязнь к ней давно в прошлом, а я с ней уже тёрся пузом, пускай даже повторять этот опыт не собираюсь. Платок на шею и шлем завершили специфичный образ, и… шлем на время снял. Нет, я понимаю, что на мой Череповец теперь налезет далеко не любой головной убор, но танкистский шлем… Я ведь теперь в танк вряд ли помещусь, а танко-шлем не защитит от пуль и осколков, только от ударов. Лучше, конечно, такая защита, чем вообще без нее, но, пока у нас затишье, уж лучше с пустой головой. Мой демонический облик и в балахоне с арафаткой смотрелся тупо, а если ещё и танкистский шлем надеть, то вообще будет кошмар Буденного. Дождавшись, когда я переоденусь, Трикси отвела меня к тронному залу, в котором СНС и ОФОТ организовали импровизированный штаб. Полковник Отем, Сулик, Лира и прочие копытные, видя, как я зашёл через высокие двери, тут же отвлеклись от своих раций, карт, досок и планшетов, после чего поприветствовали меня жестом "Рот Фронт". Далее после соблюдения формальностей Отем, велев продолжать работу, обратился ко мне за разъяснениями насчёт устроенной мной "Вечной Ночи". Естественно, я ответил, что никакая ночь не вечная и в любой момент могу вернуть Солнце, нужно лишь попросить. Отем ответил утвердительно, но, задумавшись, через секунду меня остановил и, взяв рацию, обратился ко всем подразделениям СНС и ОФОТ с приказом обратить внимание на небо и приготовиться к появлению света. Честно говоря, светила я чувствовал даже через стены дворца, но во избежание слишком резкого перехода был желателен визуальный контакт, так что, сказав, что да как, я вместе с Трикси и Отемом, выйдя на улицу, расположившись у края, ведущего в пропасть, объявил, что начинаю смену времени суток. Снова ощущаю контакт со светилами, на моторных функциях создаю вокруг отростка во лбу прозрачную ауру. Далее зонтик на Луне "складывается" после чего сама Луна уползает за горизонт, уступая место жёлтому светилу. Поправка - более тусклому чем раньше светилу. Непонятно как, но я мог контролировать не только расположение Солнца, но и его яркость. Если бы я захотел, то сделал бы его столь ярким, что оно сожгло весь иной мир или бы наоборот - мог сделать его таким тусклым, что оно бы светилось немногим лучше сорокаваттной матовой лампочки. До крайностей я не опускался, так что просто сделал свет более тусклым; после резкой смены ночи на день большие глаза местных могли быть непривычны к свету. Непривычны... с чего вдруг меня это заботило? Может, подумав, я бы получил ответ на этот вопрос, но Отем и Трикси меня отвлекли, указывая на землю под нами. В темноте это было незаметно, но при свете дня было видно, что гора Кантерлот с одноимённым городом окружена армией НКР. Окружение было не сплошным, но оно и не требовалось. Поля под горой хорошо простреливались находящимися на холмах танками и зенитками, а ведь присутствовала и другая техника. Используя взятый у Отема монокуляр (прицел от Грома спитфайр), я видел колонны БТРов, захваченные у ОФОТ РСЗО и танки, множество копытных в красной силовой броне и в обычной амуниции, даже аликорнов с грифонами видел. Вся эта механизированная и до зубов вооружённая скотобаза разместилась кольцом вокруг горы, превратив Понивилль в свою военную базу, на которой тоже была прорва техники и живой силы. В другой ситуации такое бы меня напугало но, смотря в монокуляр я, даже не видя детали, понимал - противник тоже боится. Морд я не различал, всё же у меня монокуляр, а не телескоп, но то, как копытные галопом перебегали с места на место, что-то друг другу говорили, жестикулируя копытами, показывало их эмоциональный настрой. Теперь они точнее точного поняли - у СНС есть контроль над светилами. И после появления света ожидали от нас какой-нибудь сюрприз. Увы, но ничего такого не планировалось, однако я не хотел обманывать ожидания. Вспоминая, как, чихнув, я пробил потолок комплекса, рассчитанного на удар мегазаклинания, я захотел повторить тот опыт. Чихать, конечно, не собирался, рассчитывая произвести контролируемый выброс энергии. Тщательно вспоминая ощущения при чихании, я смог создать белую ауру вокруг отростка и, крикнув Отему и Трикси "Все назад!", выпустил в сторону пепелища Глифмарка нечто похожее на шаровую молнию, толкаемую лазерным лучом. Выстрел был пробным и неприцельным, так что я не на шутку испугался, когда "шарик" случайно упал напротив позиций с красным БТРом рейнджеров. Благо, я "промахнулся", а копытные находились в окопах. Взрыв, хотя и был раза в два мощнее лазера "Селестии Один", но его остаточная взрывная волна никого не убила; максимум краску с БТРа и силовой брони могла содрать, но и этого не случилось. Смотря в монокуляр, я видел, как из окопов подобно муравьям из разворошенного муравейника на все четыре стороны разбегаются красные силуэты. Не скажу, что уж совсем быстро бежали, силовая броня не позволяла разогнаться, но под железными копытами оставалась солидная пробуксовка заметная даже с моей высоты. Рейнджеры даже БТР бросили, настолько они были в панике и не только они. Отем тут же схватился за рацию, приказывая огня не открывать, и я его понимал. Своим необдуманным поступком я мог спровоцировать НКР открыть огонь по городу, который мы точно не выдержим. Ситуация была паршивой, но не безнадёжной, однако от нас зависело немногое. Вся надежда была на то, что, раз я никого не убил, то после восхода Солнца противник мог принять данный выстрел за предупредительный. Судя по тому, что танки и РСЗО огня так и не открыли, а с позиций вблизи горы рейнджеры начали спешно эвакуироваться, ожидание оправдалось. Полковник был рад столь большой удаче, но это ни шло ни в какое сравнение с его эмоциями, когда к нему подлетела пегаска из СНС с рацией и, подав пернатому средство связи, сказала, что старейшина "Рейнджеров Эплджек" вышел на связь и желает вести переговоры. Улыбка с морды пегаса начала сползать, когда из рации заявили о желании говорить только с самим Греем Стоуном и что рейнджеры больше не считают его дезертиром. Мне льстило такое внимание, но, понимая, какой у меня уровень красноречия и интеллекта, я, взяв рацию, ответил, что, не желая говорить сам, доверяю своё слово полковнику Отему. На морде пегаса на секунду снова появилась улыбка, после чего он, отдышавшись, вновь взял рацию. Это были странные переговоры. Рейнджеры предлагали мне вновь вернуться в их ряды, причём, на правах старейшины (и это при том, что, даже будучи земным пони, я силовую броню не носил). Они предлагали все без исключения технологии, что смогли сохранить, и обещали содействие в воспроизведении технологий иного мира. Обещали почёт и уважение, еду на любой вкус, если нужно, то и кобыл любого подвида для утех, в том числе и аликорнов. Даже снисхождение и помощь для всех пони из СНС и ОФОТ. Они предлагали все, что у них было, а если этого мало, то просили назвать цену. Предложение было заманчиво, особенно с учётом воспоминаний о Вельвет Ремеди, предлагавшей нечто похожее, а она точно не врала. Тогда я отказался, в этот же раз я принял предложение, но назвал цену, которую уже рейнджеры отказывались заплатить. Я предлагал им сдаться. Моим условием была полная и безоговорочная капитуляция, но со стороны СНС мы тоже обещали снисхождение; только со стороны СНС, за ОФОТ мы не могли говорить, но заверили, что сделаем все, чтобы избежать жертв. Естественно, рейнджеры отказались, на что полковник, повторяя мои слова, грозился выжженной Солнцем землёй, а после вечной ночью и такими холодами, что даже у эскимоски дойки замёрзнут. Последнее я сказал зря, пегас не понял, что это был ненужный сарказм, и повторил слово в слово; а я ведь специально попросил пегаса вести переговоры, чтобы избежать подобных случаев. Естественно, старейшина рейнджеров не испугался мороженных доек эскимоски и назвал нас клиническими идиотами, раз мы отказываемся от его щедрого предложения, а себя просто тупым, раз он думал, что мы согласимся. Далее он посоветовал нам помолиться Селестии, ибо это единственное, что мы можем сделать, чтобы вместо Тартара попасть на Райские Луга. Я же, понимая, что надежда на красноречие Отема не оправдалась, а что-то делать надо, пока противник ещё под впечатлением, выхватил рацию и в грубой форме самыми непечатными словами сказал, что рейнджеры не в том положении, чтобы угрожать. СНС сейчас в плане огневой мощи и прочих возможностей - самая могущественная организация. Что мне достаточно просто чихнуть, чтобы остатки их некогда могущественного НКР превратились в радиоактивный пепел и что я скоро сделаю нечто в подтверждение своих слов. Это было рискованно, все-таки я ещё не освоился с новыми возможностями, но ситуация была серьезной. Либо рейнджеры сметают нас с лица этого мира, либо я, показывая, что могу в одиночку превратить их всех в пыль, заставляю сдаться. Я выбрал второй вариант, и на то был резон. Просто стреляя "шаровой молнией" я чувствовал, что это был ДАЛЕКО не предел моих возможностей. Отдав пегасу рацию, встаю на край пропасти и, заприметив вдали крупное, но абсолютно пустое поле, создаю вокруг отростка сгусток энергии. Если отдельных рейнджеров смог напугать прогремевший рядом с ними взрыв тридцати килограммов в тротиловом эквиваленте, то был шанс, что бабах побольше произведёт большее впечатление. Главное только никого не убить. Поле, в которое я целился, когда-то было засеяно пшеницей, но после "Смертельного Дождя" оно было... ну не как Лунный пейзаж, но всё равно как гиблое место. В прошлом на нём действительно погибло много народу, но сейчас поле было свободно от войск НКР, а значит, смертей удастся избежать. Концентрируя вокруг кончика дрели энергетический шар, я, честно говоря, не чувствовал какого-то напряжения, казалось, что вообще могу собирать так энергию до бесконечности. Тем не менее, до абсурда не стал доводить. Мне нужен был просто очень большой бабах, а не аналог стамегатонной царь-бомбы. Когда шарик на кончике дрели стал размером с баскетбольный мяч, а копытные вокруг меня, замерев в ступоре, даже моргать перестали, не понимая, стоит ли им бежать или прятаться, я выпустил "снаряд". Бабах действительно получился. Сравнить его мог… вообще-то ранее мне не доводилось видеть столь мощных взрывов. Собор «Детей Собора» Сулик взорвал связкой из «жар-яиц», и тот бабах меня впечатлил. Тот, что устроил я, был раз в пять мощнее. Пожалуй, ему бы подошло сравнение со случаем, когда мы бабахнули оставшиеся снаряды для яйцеметалки. Тогда при операции «Пылающий Мавзолей», взорвав оставшиеся снаряды, мы на километр превратили землю в стеклянное поле; а ещё я тогда Гаудине Грознопёрой голову срубил, Отем убил питомца Вельвет, а саму чёрную единорожку мы взяли живой. Когда мы выбрались из под земли, окружение было ещё в тумане от поднявшегося ввысь грибка. Посаженный мной белый грибок был очень высоким, но хоть не зелёный как у классических мегазаклинаний. Как бы то ни было, но на рейнджеров демонстрация силы произвела сильное впечатление. Спустя долгие минуты, пока восстанавливались электроника и радиосвязь, голос старейшины рейнджеров вновь затрещал в рации, изъявил желание личной встречи на любых условиях и проведения мирных переговоров. В ответ я поставил ультиматум, что встреча состоится, но её итогом должна быть полная и безоговорочная капитуляция НКР, в противном случае я выпущу продемонстрированное ранее мегазаклинание уже по Понивиллю, после чего СНС и ОФОТ начнут наступление. Истеричные крики «Нет! Мы сдаёмся!» лучше всего показывали, что игра нервов завершена. Честно говоря, ситуация была неоднозначная. Образно говоря, СНС и НКР приставили пистолеты к голове друг друга. В Понивилле находился старейшина Рейнджеров, в Новом Кантерлоте всё командование СНС, только, если ранее рейнджеры со своими и затрофенными танками могли легко уничтожить город, не опасаясь ответки, то теперь, с моим появлением, у СНС тоже появился пистолет, что мог разнести голову НКР. Далее немного демонстраций возможностей, немного угроз с ненормативной лексикой, и Железные Вёдра решили, что псих-лоботомит, что может ядерные взрывы устраивать, - слишком опасный и непредсказуемый противник и лучше сдаться. Всеми шестью конечностями поддерживаю такое решение. Переговоры прошли на территории Нового Кантерлота, в который старейшина «Рейнджеров Эпплджек» Эплторн со своей делегацией прибыл на захваченном нами поезде под конвоем бойцов ОФОТ. Через монокуляр было так непривычно смотреть на Железных Вёдер без их брони. Единороги в своих красных накидках ещё нормально держались, а вот земные пони без своей силовой брони были всё равно, что черепахи без панциря. В их больших глазах прямо читались эмоции неудобства и ощущения себя не в своей тарелке. А какая гамма эмоций была при нашей встрече! Увидев меня, некоторые из них непроизвольно сделали шаг назад или присели. Не помогло даже то, что я был в шлеме, что придавало образу долю комичности. Переговоры же прошли без эксцессов, даром, что говорил в основном полковник Отем, рейнджеры соглашались на наши условия, а я уже, приноровившись к своим эмоционально-магическим особенностям, не злился, не волновался и даже пытался улыбаться; правда, вид моих зубок пугал не только рейнджеров. После завершения переговоров рейнджеры на том же поезде вернулись в Понивилль, заверив, что выполнят все условия, а также предоставят нам доступ к сети радиовещания НКР. Не обманули. Мы действительно получили доступ, а также стали свидетелями того, как табуны копытных, двигаясь стройными колоннами, сваливают в кучу своё вооружение и комплекты силовой брони. Мы также не стали обманывать и, заняв Понивилль, обошлись с каждым сдавшимся в плен по всем пунктам Женевской конвенции. Даже ещё гуманней – по сути, мы не брали пленных, но не в смысле, что убивали всех, а что отпускали с миром всех тех, кто сдал оружие. Абсолютно всех, в том числе и не рейнджеров. Среди сдавшихся было много Последователей, а среди них были аликорны и немногочисленные грифоны с зебрами. От вида последних у меня прямо камень с души свалился. Просто думал, что в Новом Кантерлоте были все оставшиеся в этом мире зебры, и при штурме мы совершили очередной геноцид; мы только детёнышей не убивали. Оказалось, нет. Зебр катастрофически мало, но они ещё не истреблены, да и грифоны, хотя и оказались на грани вымирания, но ещё есть, кого спасать. Ох уж эта передавшаяся от Селестии сентиментальность, да и воспоминания о покойной Вельвет Ремеди давали о себе знать. Ладно ещё Отем, которого она зашивала, не вынашивал планов, как по-тихому истребить аликорнов, но Сулик, не пытающийся уничтожить оставшихся зебр… Похоже, тот, кто принимает дружбу элемента доброты, сам становится немного добрее. Я точно стал. Удивительно, но вид грифонов не вызывал у меня неприязни, а ведь они все чуть ли не поголовно состояли в рядах ЧВК Когти и в Последователи пошли лишь после того, как я убил Реджи с Гаудиной; до этого они убивали копытных за пробки от бутылок. Как же мы резко изменились. Всё изменилось, и не в худшую сторону, так что, читая обращение к жителям НКР, я делал особый акцент на то, что дальнейшие жертвы будут напрасны. К сожалению или к счастью, опять всё пошло не по плану. Дело в том что, считая, что важна каждая минута, мы не стали делать запись, которую можно бы было отредактировать, а вышли в прямой эфир, посадив меня у микрофона. Естественно, я, будучи склонным из-за собственной глупости и беспечности попадать в глупые ситуации, и здесь не изменил привычкам. Для наглядности собственных заявлений убрав Солнце и поставив на его место Луну с зонтиком, я, откровенно дурачась, сев к микрофону, начал, голосом и тоном речи изображая Фантомаса, по памяти читать его цитату: — Здесь всё подготовлено, чтобы взорвать эту планету в тот день, когда я решу перебраться на другую. Но пока в мои намерения не входит гибель этого ничтожного мира. Я из него ещё не всё выжал. За жизнь отныне пони будут мне платить. Теперь вы всецело в моих руках. — Ты в эфире, - тихо сказал сидящий за аппаратурой Сулик. Лира от такой новости упала, держась за живот, а вот мне было не смешно. Даже закашлялся от неожиданности и непроизвольно сказал «Что-то разбушевался». То есть весь мир слышал, как я «собираюсь уничтожить мир». Учитывая эмоциональность местных и устроенное мной лунное шоу… Дискорд говорил, что зонтик на Луне привёл к череде самоубийств, как бы череда не продолжилась. Сделав данный вывод, прокашлявшись, говорил уже своим обычным голосом. — Власти и жители НКР, а также все, кто меня слышит, к вам обращается майор Грей Стоун «Силы Народного Сопротивления». Сообщаю, что слухи о моей второй смерти были не преувеличены, однако я жив и именно я ответственен за недавние смены времени суток и символ на Луне. Не бойтесь, а воспринимайте это как знамение – война окончена. Отныне в вашем мире будут действовать те же правила, что и на остальной территории сопротивления. Дарительница Света мертва. Теперь я дарю вам свет. Достижения министерств уничтожены, а герои пустоши побеждены, но, видит Селестия – я не хотел её смерти, а также гибели Вельвет Ремеди и Флатершай. Сохраните память о них как о хороших пони, оказавшихся не на той стороне. Не повторите их печальной судьбы. Не оказывайте бессмысленного сопротивления. Каждый, кто окажет сопротивление СНС и ОФОТ, будет объявлен преступником, препятствующим установлению порядка, и будет наказан по законам военного положения. Попытка оказать преступникам помощь будет расценена как соучастие. Будьте лояльны к СНС и ОФОТ, в противном случае это приведёт к непоправимому. Однако даю обещание, что со всеми без исключения сдавшимися будут надлежаще обращаться и по возможности проявлять снисхождение. Повторюсь – со всеми. Аликорны и грифоны тоже могут быть уверены – СНС и ОФОТ больше не ставят целью их физическое уничтожение, и они получат равные пони права. В случае, если кто-то из бойцов СНС и ОФОТ пренебрежет конвенцией, будут приняты меры. Каждый случай будет расследоваться, каждому виновному будет объявлен приговор. И обещаю – приговор будет исполнен. Непросто далась мне эта речь. Не то чтобы она отличалась красноречием (как раз наоборот), просто было моральное давление из-за прямого эфира и возможных последствий. Тем не менее, мне казалось, что речь удалась. Я обозначил нашу позицию, мотивы, возможности, и главное – желание обойтись без насилия. Если в НКР не отнесутся к заявлению предвзято и не поймут курьёз в начале слишком буквально, то всё будет хорошо… а может, и не будет. Дело в том, что Лира, отсмеявшись и выслушав мою речь, не дала полосатику выключить микрофон. Подвинув его (микрофон) к себе, Лира начала магией наигрывать какую-то органную мелодию, после чего тихо запела: Пелена укроет Солнце И планету жизнь покинет, Песня резко оборвётся, А печаль в глазах застынет. Тут я в нетипичной для себя манере сам применил магию и, вырвав микрофон начал бить им Лиру по чайнику. Та, уворачиваясь от летящего предмета, поспешила покинуть помещение, но, судя по её смеху, единорожка про себя думала: «Это того стоило». Результат выступления в совокупности с устроенным лунным шоу превзошёл все ожидания. Последователи Апокалипсиса, все как один с зонтиками и белыми флагами, начали сдаваться подразделениям ОФОТ. Некоторые, выходя на связь, сообщали, что смогли переманить на свою сторону группировки рейнджеров и изъявляли желание сдаться мне лично. Я не отказывал в просьбе и, прибывая на борту СВВП в заданные точки, наблюдал толпы склонившихся в трепетном поклоне. Шутки про закатившуюся запонку и «Мелочь что ли потеряли?» они игнорировали. Со стороны это наверняка выглядело очень странно – копытные всех подвидов (даже аликорны), будучи хорошо вооружены и экипированы (даже силовой бронёй), преклоняются перед крупным серым аликорном в балахоне из мешковины, танкистском шлемом на голове и с кустарным «Автоматом Калашникова» наперевес. Они меня боялись, и парадокс – я их тоже. Конечно, я помнил, как, выйдя из центра управления, непроизвольно наколдовал защитное заклинание, которое кумулятивная струя пробить не смогла, и был готов снова его создать, но всё равно у меня только коленки не дрожали от вида вооруженной толпы. С другой стороны, я каким-то шестым чувством чувствовал - они мне не угроза. Никто из уткнувшихся мордой в землю копытных и не помышлял на меня напасть. Дело не только в страхе, но у копытных действительно гораздо больше причин меня бояться, чем мне боятся их. Пускай я взял с собой автомат, но теперь он был скорее счастливым талисманом, да и на СВВП я перемещался не потому, что по статусу положено, а просто потому, что, имея огромные кожистые крылья, летать не умел; способность к полёту не передалась с моторными функциями. НКР не грозила участь быть атакованным летающей артиллерийской ядерной батареей, но и, стоя на четырёх ногах, я мог очень многое. Будучи способным без особых усилий создавать мегазаклинания, я мог бы за секунды превратить склонившихся передо мной рейнджеров и последователей в пепел (или в лёд, или в потроха как Мелкопипку), если бы захотел… если бы. Не то чтобы раньше я был кровожаден или, наоборот, миролюбив, но теперь, обретя новые способности, не считал поговорку «сила есть – ума не надо» такой уж детской. Именно используя эту силу без ума, я устроил большой бабах в Мейнхеттене. Принимая в плен рейнджеров, последователей и просто жителей этого города, я всё не мог отвести глаз от карандашика «Башни Тенпони». В этом здании было много тайн, а также довоенных технологий, что, будучи в копытах «Общества Сумерек», могли составить проблемы. Да чего греха таить, у меня с этим зданием просто были плохие воспоминания, и дело не только в пережитом допросе – я всё ещё помнил пропаганду Хомейдж, а также случай, когда в меня стреляли «Селестией Один». Решение далось легко, так что я, поинтересовавшись у местных насчёт находящихся в здании, далее попросил выйти на связь со всеми, кто находится в башне и предупредить, что через полчаса она будет уничтожена. В преклонившейся передо мной толпе тут же нашлись как обычные жители башни, так и немногие выжившие (аж десять пони - символично) из Общества Сумерек. Только слёзы не пуская, они говорили, что башня - их дом, что в ней находятся невиданные технологии, что помогут в восстановлении их мира, что они жалеют, что позволили Лайфблуму меня допрашивать. Были и ещё сотни аргументов, но я был непреклонен. Наблюдая, как из-за укреплений здания выбегают немногочисленные паникующие копытные я, следя за тенями от управляемого мной Солнца, считал минуты, когда срок подойдёт к концу. Справедливости ради, я даже дал больше времени, чтобы копытные покинули здание, так что, когда его сносил, был чётко уверен – никто не пострадает. С криком «Внимание!» готовлюсь стрелять энергетическим сгустком в основание башни, но тут случилось неожиданное – меня остановила появившаяся, будто из ниоткуда Лира. Сказав, что уничтожение столь знакового объекта - слишком важное событие, чтобы провести его без красивой музыки, она, достав из своих бездонных сумок кассе… то есть голодиск, побежала к агитационному БРТу рейнджеров. Спустя полминуты из матюгальников красной бронемашины зазвучал обратный отсчет, а после самая неожиданная, но при этом подходящая под ситуацию, мелодия из возможных – знаменитая увертюра 1812 (https://youtu.be/1XrSszpbt3w?t=10). Естественно, слушая такое музыкальное сопровождение, я, дожидаясь подходящего момента, не сразу выпустил заклинание, но когда, наконец, он (момент) подошёл, я решил, что опять всё испортил. Дело в том, что, опасаясь слишком большого взрыва, я выпустил отнюдь не мощное (по моим меркам) заклинание. Луч выпущенной энергии был достаточен, чтобы пробить здание насквозь, но всё же не столь мощным, чтобы при соприкосновении с его стенами бабахнуть, снеся огромное здание. Однако тут тайны «Башни Тенпони» сыграли с ней злую шутку. Не знаю, что «Общество Сумерек» в ней хранило, но после попадания луча этажи башни стали один за другим взрываться, будто там были тонны тротила. Под музыку в тёмный день это выглядело поистине эпично. Даже жители этой башни прониклись моментом, наблюдая, как островок цивилизации на пустоши, одно из достижений министерства Твайлайт Спаркл, обитель элемента честности складывается как карточный домик. Зрелище было прекрасно, вот только, устраивая бабах, стоило отойти подальше, так как падающий строительный мусор представлял реальную опасность. Хорошо еще, что у меня на голове был шлем, что спас от обломка кирпича, а вот копытным без силовой брони грозила смертельная опасность. Благо, я сориентировался и, поставив силовое поле, словил много строительного мусора. Копытные, видя такое, не знали, что и думать – стоит ли меня бояться, ненавидеть или благодарить.