– Ну тогда мы пойдем? Поищем Никиту в городе? – Ага. Где-то близко он должен быть. С гипсом далеко не уковыляешь. – Разрешите только руки сполоснуть, – неожиданно попросил у хозяйки Лешка. – Ваша собачка меня немножко поваляла в грязи. – Она это может, – голос женщины тут же потеплел, когда она заговорила о собаке. – Такая шумная, все соседи ее знают. Если денек не потявкает, то потом идешь в магазин, все только и спрашивают, как у Даны самочувствие. Лешка вымыл руки, и парочка попрощалась с матерью Никиты. Ясно, что эта славная женщина ничего не знает. Сын по какой-то причине старался держать свою мать в неизвестности. Почему? Как знать. Возможно, правда о том, что знал Никитка, настолько страшна, что парень опасался также и за матушку. Вероятно, он по-своему любил ее и стремился оградить от неприятностей. А может, просто не хотел, чтобы она лезла в его взрослую и, как он говорил, «столичную» жизнь. Глава 16 Но где искать Никиту, чтобы подробно и в деталях расспросить его? Где он может быть? – Есть у Никитки одно тайное местечко, где он любит бывать, – произнесла женщина, уже прощаясь с друзьями. – Это неподалеку от нашего монастыря. Ну не то чтобы совсем неподалеку, но в том направлении. Там за монастырем есть большой пустырь. Раньше дома частные стояли, да снесли. Основные камни убрали. Вроде бы хотели новый квартал строить, да перестройка началась. Строительство и затормозилось. И место там довольно глухое. Мне там не нравится. Но Никитка среди оставшихся камней да кустарников еще пацаном что-то вроде жилища соорудил. Он сам и другие мальчишки в детстве целыми днями там возились. Но и теперь иногда Никита туда заглядывает. Выходит, Никита еще не до конца вырос, раз уж так его тянет к местам детских забав и шалостей. Бывают такие люди, которые до старости так и остаются детьми. Вот только в случае с Никитой эта инфантильность скорей беда, чем благо. – А где тайник вашего сына? – Объясню. Кстати, идти недалеко. Да только страшно там по вечерам-то. Безлюдно совсем. И что Никитке там делать? Может быть, и не там он вовсе? И все же друзья не видели другого выхода, как заглянуть в тайное убежище Никиты. Они приехали в Тихвин специально для того, чтобы повидаться с парнем. И поэтому должны были использовать все шансы. Женщина показала, в какую сторону друзьям надо двигаться. И подробно объяснила, как найти на пустыре тайник ее сына. Перед тем как проститься с ней, Санька спросила: – Так вы точно не знаете, с кем Никита пошел встречаться? – Вот уж чего не знаю, того не знаю. Кто-то ему позвонил. Он и пошел. А кто, чего, зачем… Никаких подробностей. – А голос? Голос чей был? – Голос по телефону вроде бы женский. Но я не уверена. Точной гарантии вам дать не могу. – А подружка у вашего Никиты есть? Может быть, это она ему звонила? – Нет. Подружки никакой сейчас у Никитки моего нету. Хотя была тут одна девочка. Никитка с ней со школы еще дружил. Хорошая. И живет по соседству. Чем не пара моему Никитке? Настюшей зовут. Училась, конечно, не ахти. Так ведь и мой охламон тоже не пятерки домой таскал. Ну да не всем же людям звезды с небес хватать. Кому-то и мусор с земли подбирать надо. А так Настюша – хорошая девочка. И хозяйка отменная! – Так может быть, это она и звонила? – Говорю же вам, нет. – А почему? – Поссорились они с Никитой. Мой сам, конечно, виноват. Как в Питер уехал да как деньги у него появились, так и запросы моментально выросли. Мне, говорит, с Настей не по дороге. Простая она очень, деревенская. Чебурек ей купишь, она и радуется. Ромашек охапку из соседнего сада нарвешь, она до потолка прыгает. Разве же это женщина? – А какую же ему женщину подавай? – Да уж, известно, какую, – вздохнула женщина. – Длинноногую да темноглазую. Такую, что на себя саму целое состояние тратит каждый день. В жемчугах и бриллиантах по улицам рассекает. Из салонов красоты и за уши не вытащишь. Вот какую! – Так Никита на Леру запал? – ахнула Санька, мигом опознав описываемый персонаж. – Вот это да! – А что же?.. Нельзя ему и влюбиться? – тут же кинулась на защиту сына женщина. – Тем более что и она к нему неровно дышит. Из больницы Никитку забрала. На своей машине домой привезла! Никитка у меня парень справный, даром что лентяй! Вот так всегда! Ни в коем случае нельзя ругать или даже вслух осуждать чужого ребенка или мужа. Мать или жена может ругать чадо, сколько ей угодно. Костерить последними словами, упрекать и даже иной раз пускать в ход и материнскую тяжелую руку. Но чтобы кто-то посторонний вздумал осудить ее дитятко… Тут уж гнев матери не будет знать ни предела, ни преград. Постороннему достанется на орехи. Двадцать раз пожалеет, что вообще открыл рот. Поэтому Санька скромненько замолчала и на всякий случай отодвинулась подальше от рассерженной матери Никиты. Итак, друзья узнали, что Никита тайно влюблен в Леру. Вряд ли нацеленная на богатого поклонника Валерия всерьез обращала внимание на грузчика. Такая связь была бы ниже ее достоинства. Но все же Лешка позвонил перелицованному Валере и спросил, что он (она) думает по этому поводу. Как ни странно, Лера отреагировала неожиданно бурно и радостно. – Никитка? Влюблен? В меня? О-о-о! Как приятно слышать! Милый мальчик! Он тоже мне всегда нравился. Но я и подумать не могла… Нет, нет! Он не для меня! – Почему? Потому что он беден? – Не в этом дело. Ведь он много моложе меня. Почти что годится мне в сыновья. – Это ты загибаешь. – Ну, не в сыновья, но в младшие братья точно. М-м-м… А с другой стороны, маленький младший братишка – это весьма привлекательно… Мне всегда хотелось, чтобы у меня был братик. Так вы говорите, Никитка рассказывал обо мне своей матери? Описывал меня ей с самой лучшей стороны? А что он сказал? А она?.. А он? Лешка с трудом отвязался от болтливой и явно скучающей Леры. Потеряв перспективного жениха, Лера была нацелена на любой новый роман. Как знать, возможно, в период простоя Никитке и улыбнулось бы счастье. Но… Но где в данный момент сам Никитка, вот вопрос! – Значит, ты с ним сегодня по телефону не разговаривала? – Последний раз мы виделись, когда я помогла ему сбежать из больницы. Бедный мальчик был так напуган! Мне стоило большого труда убедить его, что у себя дома в Тихвине он будет в безопасности. Так далеко убийцы за ним не поедут. – И всё? – Всё. Больше я его не видела. – И он тебе после этого ни разу не звонил? – Ни он мне, ни я ему. Но конечно, если вы ручаетесь, что он в меня сильно влюблен, я была бы совсем не против, чтобы он мне позвонил. Передадите ему, если встретите? – Если найдем, то передадим. Лера еще больше повеселела. Наговорила Лешке кучу приятных слов, назвав его пусичкой, лапочкой, котиком и сусличком, чем вызвала неожиданный приступ ревности у Саньки. Девушка прекрасно понимала, как глупо ревновать Лешку к этому непонятному полумужчине-полуженщине, тем более что она слышала, как ругался и отплевывался сам Лешка после общения с Лерой. Но Санька ничего не могла с собой поделать. Ревность была сильнее ее. Сейчас, слыша голос Леры, которая ласково присюсюкивала с ее любимым мужчиной, Санька мечтала выдрать перенатурализованной красавице все ее фальшивые волосы. К счастью, в первую очередь для самой Леры, у той нашлись еще какие-то дела. Наверное, удаляла себе волосы на груди, как злобно подумала про нее Санька. Волосы, которые у Леры перманентно отрастали, не давая забыть о мужском начале ее натуры, доставляли немало хлопот. При мысли о том, что несчастной Лерке, чтобы выглядеть привлекательно, приходится раз в месяц, а то и чаще делать себе эпиляцию на всех мыслимых и немыслимых частях тела, Санька почувствовала, как неприязнь понемногу оставляет ее. – Ну что? – услышала она голос Лешки. – Пошли? – Куда? – Никита сейчас точно не с Лерой. Значит, нам остался единственный шанс найти его. Разве что мы случайно не столкнемся с ним нос к носу. Только тут, когда Леша произнес эти слова, Саня поняла: они не смогут узнать Никиту, даже если действительно столкнутся с ним нос к носу. Она изложила свои соображения Лешке, но тот лишь отмахнулся. – Это ты не знаешь, а я, наоборот, всесторонне подкован в этом вопросе. Прекрасно знаю, как Никита выглядел годовалым младенцем, школьником, а потом и взрослым парнем. – Ты стащил его фотографии! – догадалась Саня. – Не стащил, а позаимствовал. Во имя благого дела, между прочим. Санька лишь молча дивилась на своего компаньона. Ну Лешка! Ну хитрюга! Кажется, он сама неторопливость, а, когда надо, проявляет и прыть, и удаль. А она еще голову ломала, зачем ему приспичило лезть в чужой дом, когда испачканные руки можно было прекрасно обтереть влажными салфетками, которые в изобилии имелись в машине Игоря. Взявшись за руки (благо они теперь у Лешки чистые!), парочка побрела в сторону старинных монастырских стен, неподалеку от которых с самого своего детства любил играть Никитка. Чем ближе подходили они к пустырю, о котором говорила им мать Никиты, тем тревожней делалось почему-то на душе. Вроде бы святое место неподалеку, стены монастыря уже виднеются вдали. Должно бы навевать умиротворение, но этого почему-то не происходило. Санька начала чувствовать, как ее рука вновь начала потеть, как бывало с ней в прежние дни, когда девушке предстояло пройти очередное нелегкое испытание. Лешка тоже заметил волнение подруги и удивленно спросил: – Что с тобой? Нервничаешь? – Странно, но мне как-то не по себе. – Мне тоже, – удивленно признался ей Лешка. – Как думаешь, в чем дело? Санька покачала головой и начала потихоньку пробираться между разбросанных остатков фундамента какого-то здания к тайнику, сооруженному Никиткой еще много лет назад для своих игр. Никиткина мать детально и максимально точно описала им путь к этому месту. Но, конечно, одно дело слышать примерные указания и совсем другое – применить их на практике. Лешка с Санькой довольно долго бродили среди камней, пытаясь понять, где лаз, в который им предстояло проникнуть. Не завален ли он мусором? Если так, то их поиски бессмысленны и даже опасны. В наступающих сумерках бродить по осколкам бетона и старой кирпичной кладке, поросшей густым кустарником, дело неблагодарное и опасное. Никиткина мать сказала, что, хотя остатки снесенных домов были убраны сразу же после сноса, под землей осталась целая сеть коммуникаций, подвалов и прочих подземных помещений. Именно там играли в детстве Никитка с приятелями. Санька начала сдавать первой. Остановившись, робко спросила: