– Понял, – просиял Дима. – Никаких ресторанов! Завтрашний вечер у тебя свободен? Да, завтрашний вечер у меня был свободен. Но все же над «романтическими» планами нависла угроза пострашнее полчища безымянных. Герман. Я валялась на кровати в его комнате, подперев подбородок ладонями, болтая ногами и глядя на него снизу вверх. Он, в свою очередь, возвышался надо мной, сложив руки на груди, грозно расставив ноги и медленно уничтожая меня мрачным взглядом. – Ты не пойдешь! – повторил Его категоричность. – Позволь спросить почему? – вкрадчиво уточнила я. – Потому что я не хочу, чтобы ты проводила вечер в его компании! – категорично ответил он мне. – И флиртовала! Ведьмочка, живущая где-то внутри меня, внезапно проснулась, лениво потянулась и заурчала, точно довольная кошка. Я прикрыла один глаз и, хитро покосившись на «категоричность», промурлыкала: – Ревнуешь? – Да, – неожиданно легко согласился Герман и, не менее неожиданно опустившись рядом, повалил меня на спину. Я засмеялась и попыталась шутливо сопротивляться, но он заглушил протест поцелуем, от которого по телу разлилась жаркая волна. Ведьмочка проснулась окончательно и пританцовывала, охваченная вихрем ярких чувств. – А ревность тебе к лицу, – на выдохе проговорила я, непроизвольно пробежав кончиками пальцев по заросшей щетиной щеке. – Надо почаще заставлять тебя ее испытывать. Несмотря на все недовольство Германа, на назначенное свидание мне точно предстояло пойти. И, как ни странно, он это понимал. Наверное, именно поэтому его ревность так льстила моему самолюбию и… ой, да кого я обманываю? Не в самолюбии дело – от него так восхитительно не переворачивается душа и не сжимается в сладостных спазмах сердце. Не удержавшись, я остановила пальцы на крестообразном шраме, одновременно чувствуя, как по моему лицу скользит внимательный взгляд. Обычно холодный, сейчас он буквально обжигал, как и губы, через несколько мгновений вновь накрывшие мои. Я не поняла, когда исчезла рубашка и мои руки заскользили по открытой коже спины. Не поняла и того, как мой свитер оказался снят и отброшен куда-то в сторону. Какие-то укоренившиеся в сознании принципы призывали остановиться, но ведьмочка кричала громче. Принципы, неуверенность… да к черту их! Ледяная броня внезапно была разрушена окончательно – кажется, я даже слышала свист разлетевшихся осколков, под которыми оказалось горячее, быстро бьющееся сердце. А в голубых глазах вдруг зажглось пламя, точно повторяя то, над которым начался наш полет. Руки, губы… нет, именно эти глаза гипнотизировали меня больше всего, заставляли вздрагивать и сходить с ума от близости разгадки. Сейчас Герман был открыт как никогда, подпустил меня так близко, как это вообще возможно – в каждом касании, каждом вздохе обнажая душу. Это было так невероятно – чувствовать его так же, как саму себя, прикрывать глаза, чтобы отчетливее ощущать переплетения пальцев, твердость тренированного тела, исходящее от него тепло… – Герман, – не контролируя слетающие с языка слова, выдохнула я. – Я… я тебя… Договорить мне не дал громкий стук. Никто из нас двоих не успел опомниться и хоть сколько-нибудь прийти в себя, как дверь резко распахнулась, ударилась о стену и на пороге комнаты появился бесцеремонный, не дождавшийся позволения войти гость. – Какого… – начал Герман. Фразу закончила я, причем словом, недостойным печатной речи. Если я заклинателя духов прежде просто ненавидела, то теперь эта ненависть стала лютой, побуждающей немедленно подбежать к нему и треснуть по голове чем-нибудь тяжелым – так, чтобы наверняка! Этот порыв сдержало осознание собственного внешнего вида. Явно растрепанная, лежащая на кровати в одном белье… и все же интересно, меня посадят в какую-нибудь магическую тюрьму за убийство заклинателя духов?! Невероятно, но, судя по всему, Герман впервые испытывал по отношению к Тэйрону те же чувства, что и я. Из-за своих бьющих через край эмоций и сложившейся ситуации в целом мне не сразу бросилась в глаза реакция самого Тэйрона. А этот невыносимый человек… поразительно, но он был зол не меньше нас! Чертов капюшон, как обычно, скрывал его лицо, но то, что оно сейчас перекошено от ярости, не вызывало никаких сомнений. Я буквально физически ощущала исходящий от заклинателя негатив, но, что еще более странно, сейчас он адресовался исключительно Герману. Герману, не мне! Это открытие потрясло почти так же, как все предыдущие. В этой небольшой комнатке на цокольном этаже словно происходила сцена из немого кино. Мы трое молча смотрели друг на друга, и чем дольше это продолжалось, тем сильнее становилось напряжение. Почему, ну почему он нагрянул именно сейчас?! Не вчера, не завтра, а именно сейчас, выбрав самый неудобный из всех возможных моментов! Последний месяц вообще на глаза не попадался, а тут нате вам, пожалуйста! Поднявшись, Герман заслонил меня собой и холодно, тоном, каким никогда прежде не разговаривал с наставником, спросил: – Что-то случилось? – Ее зовет Кирилл, – сухо сообщил заклинатель. И только-то? Вот по этой причине нужно было чуть ли не вышибать дверь и врываться сюда, подобно разбойничьей банде? Больше не сказав ни слова, Тэйрон развернулся и стремительно вышел, не забыв напоследок громко хлопнуть многострадальной дверью. С петель она не слетела только чудом, и точно таким же чудом я не сгорела от охватившего меня смущения, начав торопливо натягивать свитер и джинсы. Момент был безнадежно испорчен, и все, чего мне сейчас хотелось, это некоторое время побыть в одиночестве и остыть. Возможность осуществить желаемое мне представилась очень скоро: все потому, что, когда я пришла в кабинет Кирилла, оказалось, что он никого не ждет. Более того, даже намеком не просил меня позвать! – Все в порядке? – забеспокоился маг, заметив мою растерянность. Я заставила себя собраться: – Да-да. Извините, я, наверное, ошиблась… Вылетев из кабинета пулей, промчалась по коридору и, остановившись у поворота, шумно выдохнула. Причины, побудившие заклинателя соврать, находились за пределами моего понимания. Эта противоречивая личность, действия и реакции которой никогда не возможно предугадать, была одной сплошной загадкой. Загадкой, которую мне до невозможности хотелось разгадать. И безымянные меня сожри, если я этого не сделаю! Глава двадцать третья О ссорах, примирениях и тыквах Свое обещание Дима сдержал: на сей раз никакого ресторана не было. Был бар! Точнее, сначала катание по вечернему городу, затем прогулка по залитой светом фонарей набережной, а уже потом обитель алкоголя и ламповой атмосферы, куда мы завернули ближе к полуночи. Изначально я не планировала, что пробуду на этом «свидании» так долго, но как только начинала намекать на необходимость уходить, Дима уговаривал меня остаться еще ненадолго. Вообще, не имей все происходящее двойного дна и не занимай мои мысли один безымянноборец, наверное, я бы получала какое-никакое удовольствие. Все же, как ни крути, а мой спутник – человек привлекательный, да и времяпрепровождение сумел разнообразить и сделать интересным. Даже бар вписался в нашу прогулку как нельзя лучше, несмотря на то что я ничего подобного не хотела. В выходной день танцпол был забит почти до отказа – невзирая на завтрашний понедельник, люди отрывались под зажигательный бит, поставленный диджеем. Мы немного посидели за барной стойкой, где Дима заказал нам по вкусному, надо признать, коктейлю, а потом присоединились к толпе танцующих. Как раз в это время включили медленный танец, что не слишком меня обрадовало, с одной стороны, но стало хорошей возможностью завести нужный разговор – с другой. За минувший вечер я так и не сумела заговорить о Хэллоуине, а сейчас момент был более чем удачный. Небольшая доза алкоголя сделала свое дело, атмосфера танцевального бара ей в этом помогла, и Дима окончательно расслабился. Я замечала, как поблескивают в полумраке его глаза, как взгляд опускается на мои губы, а рука на спине незаметно придвигает меня ближе. В мыслях тут же снова всплыл облик Германа, и на душе стало отвратно. Негативные чувства я подавила, затолкав их поглубже, но поклялась, что это последний раз, когда я выполняю подобное поручение Кирилла. Приезжать в офис по работе? Возможно. Но только не вот на такие свидания, которые, несмотря на всю внешнюю привлекательность и обаяние псионика, мне неприятны! – Видел афишку на входе? – как бы невзначай спросила я Диму. – На Хэллоуин здесь будет тематическая вечеринка. – Ага, – кивнул он. – Их вообще во всех ночных заведениях каждый год устраивают. – Не понимаю, чего все так носятся с этим праздником, – легкомысленно заметила я. – Какой интерес переодеваться в нечисть и пугать народ? – Это сейчас канун Дня Всех Святых утратил свое реальное значение. – Дыхание Димы коснулось моего уха. – Люди забыли суть празднества, осталась одна мишура. А ведь когда-то Хэллоуин, или, если правильнее, Самайн был довольно жутким событием. Приносились жертвы духам, проводились ритуальные обряды. – Кошмар, – честно озвучила я свое мнение. – Людям вообще свойственно верить в самое худшее. В то время они почитали и поклонялись только злым духам, не зная, что есть и другие. Мое сердце екнуло. Дима в какой-то степени проговорился, но, кажется, даже этого не заметил. – А почему именно канун Дня Всех Святых? – крепче обвив руками его шею, выдохнула я. – Эта ночь что, какая-то особенная? – Да, – так же на выдохе ответил Дима, абсолютно точно забыв, что в своих словах нужно быть осторожнее. – В эту ночь границы между мирами истончаются, духов могут увидеть даже простые смертные, а сама суть магии преобразуется, позволяя проникнуть туда, куда в другое время попасть невозможно. Сердце екнуло повторно. Вот оно! Значит, Игорь не без помощи Димы намеревается предпринять попытку попасть в Большой Дом на Хэллоуин? Конечно, это ведь так удобно: все будут заняты на празднике, защита вокруг ключа ослабнет. Теперь я была уверена на сто процентов, что все случится именно этой ночью, а значит, моя миссия выполнена. Кирилл удостоверится наверняка, что был прав в своих умозаключениях, и сможет подготовиться к вторжению заранее. Ведь, как известно, предупрежден – значит, вооружен. Сославшись на усталость, я попросила Диму уйти и на уговоры уже не поддалась. Судя по отразившемуся на его лице разочарованию, он рассчитывал на приятное продолжение вечера, а меня передергивало только от одной этой мысли. Пока я забирала у охранника оставленную сумочку, Дима принес мое пальто, помог мне его надеть, и мы вышли в осеннюю ночь. На улице было холодно, до Большого Дома предстояло проделать приличный путь, но мое намерение вызвать такси потерпело полнейшее фиаско. Дима даже слушать ничего не стал и буквально силком потащил в свою машину.