— Хорошо, — рассеянно бросила я, прижимая дуло пистолета сначала к чернильной подушечке, а потом к белой салфетке. — Различия определенно есть. — Думаете, нам удастся идентифицировать именно этот тип пистолета? — спросил Фрост, снова придвигаясь к микроскопу. — В случае с контактной раной это теоретически возможно. Проблема в том, что оружие сорок пятого калибра обладает такой поражающей силой, что обнаружить отпечаток дула на голове практически невозможно. Случай Дэнни не был исключением, хотя я и постаралась, призвав на помощь все свои умения из области пластической хирургии, по мере возможности реконструировать входное отверстие. Но, сравнивая отпечаток на салфетке с диаграммами и фотографиями, сделанными внизу, в морге, я не находила никаких оснований усомниться в том, что именно «зиг-зауэр Р220» послужил орудием убийства. Более того, я даже заметила крохотный выступ на нижней части ствола. — А вот и наше подтверждение, — сказал Фрост, подстраивая фокус микроскопа сравнения. Мы оба обернулись — по коридору кто-то пробежал. — Хотите посмотреть? — спросил он. — Да, — ответила я, и тут же по коридору, звеня ключами, промчался кто-то еще. — Что за черт? — Фрост поднялся и, нахмурившись, шагнул к двери. Голоса в коридоре звучали громче, люди снова побежали, но уже в обратную сторону. Мы вместе вышли из лаборатории и увидели спешащих к своим постам охранников. Эксперты, выглядывавшие в коридор из дверей своих кабинетов, спрашивали друг друга, что происходит, но никто ничего не знал. Внезапно над нашими головами зазвенела сигнализация, а на потолке замигали красные огоньки. — Да в чем дело, черт побери?! — закричал Фрост. — Учебная пожарная тревога? — В расписании ничего такого нет. — Я закрыла руками уши. Мимо снова побежали люди. — Тогда, получается, пожар? — удивился он. Я посмотрела на спринклеры[30] на потолке. — Надо уходить отсюда. Я сбежала вниз по лестнице и только успела проскочить в дверь на своем этаже, когда сверху настоящим белым вихрем обрушился холодный галон. Чувство было такое, словно миллионы палочек одновременно ударили в огромные цимбалы. Я металась от комнаты к комнате. Филдинг уже покинул помещение, как сделали это и другие. Эвакуация проводилась в спешке — люди не успели даже задвинуть ящики, на столах остались включенные слайд-модули и микроскопы. Облака холодного газа шли волнами, и в какой-то момент возникло сюрреалистическое ощущение, будто я лечу на бомбардировщике сквозь ураган. Я заглянула в библиотеку, в туалеты и, убедившись, что все покинули помещение, пробежала по коридору, выскользнула за дверь и на секунду остановилась — перевести дыхание. Сердце понемногу успокаивалось. Процедура действий по учебной тревоге была строго регламентирована. Я знала, что мои коллеги уже собрались на втором этаже парковочной площадки Монро-Тауэр, по другую сторону Франклин-стрит. К этому времени всем служащим лабораторий, за исключением начальников отделов, надлежало занять определенные штатным расписанием места. Судя по всему, я вышла последней, если не считать директора технических служб, отвечающего за все здание. Сам директор в эту минуту торопливо пересекал улицу, держа под мышкой защитную каску. Я окликнула его. Он оглянулся и, прищурившись, посмотрел так, словно и не знал меня вовсе. — Ради бога, что происходит? — спросила я, догоняя директора. — Происходит то, что вам в этом году бюджетных добавок лучше не просить. — Человек пожилой, он всегда хорошо одевался и был неизменно неприятен в общении. Сегодня же его просто трясло от ярости. Я обернулась, но никакого дыма не увидела, хотя пожарные сирены звучали уже где-то поблизости. — Какой-то идиот включил систему пожаротушения, которая не остановится, пока не сбросит весь газ. — Он посмотрел на меня так сердито, словно именно я и была во всем виновата. — Я сам, чтобы предотвратить затопление, поставил это чертово реле на тридцатисекундную задержку. — Что все равно не помогло бы, если бы в лаборатории случился химический пожар или взрыв, — не удержавшись, напомнила я, потому что едва ли не все его решения отличались такой же непродуманностью. — И к чему тогда была бы тридцатисекундная задержка? — Ничего бы такого не случилось. Вы хотя бы представляете, во что нам это теперь обойдется? Я подумала о документах на своем столе, приборах, инструментах и многом другом… Все это промокло, разбросано и, возможно, повреждено. — Но почему кто-то включил систему? — Послушайте, я в данный момент знаю не больше вашего. — Тысячи галлонов химикалий сброшены на мои офисы, на морг, на анатомический отдел… — Мы поднимались по лестнице, и сдерживать раздражение становилось все труднее. — Да вы там и не заметите ничего, — отмахнулся директор. — Газ просто исчезнет… как пар. — Он осядет на приготовленные к вскрытию тела, в том числе и на тела жертв убийства. Нам остается уповать лишь на то, что защита не станет поднимать этот вопрос в суде. — Вы лучше думайте о том, хватит ли вам средств расплатиться за все это. Только на заправку газовых баллонов потребуются сотни тысяч долларов. Так что бессонные ночи мне обеспечены. На втором уровне парковки собрались десятки сотрудников. Обычно учебные тревоги и занятия по эвакуации служили своего рода поводом пошутить и посмеяться, и люди ничуть не возражали против непредвиденных перерывов, особенно если погода стояла хорошая. Но сегодня никто не веселился. День был холодный, ненастный, и голоса собравшихся звучали взволнованно и озабоченно. Директор остановился поговорить с одним из подчиненных, а я огляделась и уже заметила группку своих коллег, но тут кто-то тронул меня за плечо. — Да что с тобой такое? — проворчал Марино, когда я вздрогнула. — Посттравматический стрессовый синдром? — Похоже на то. Ты был в здании? — В самом помещении — нет, был поблизости. Услышал, что у вас пожарная сигнализация сработала, вот и решил посмотреть, в чем тут дело. Скользнув взглядом по толпе, Марино подтянул тяжелый, увешанный атрибутами своей профессии ремень. — Не расскажешь, что тут вообще творится? Уж не случай ли самопроизвольного возгорания? — Что именно творится, я не знаю. Мне только сказали, что кто-то по ошибке включил сигнализацию, приведя в действие систему пожаротушения во всем здании. А ты что тут делаешь? — Вижу, Роза здесь. И Филдинг тоже. Все тут. — Он удовлетворенно кивнул. — А вот ты замерзла, даже посинела. — Так ты просто так здесь оказался? — не отставала я. Марино вел себя как-то уклончиво, а значит, что-то произошло. — Говорю же тебе, эту чертову сигнализацию и на Броуд-стрит слышно. И тут, словно по какому-то знаку, жуткий лязг и звон прекратились. Я подошла к стене и посмотрела через нее на наше здание. Что нас ожидает там, когда нам позволят вернуться? Пожарные машины въехали, громыхая, на парковку, и пожарные в защитных костюмах устремились к дверям. — Увидел, что тут происходит, и подумал, что ты здесь, — добавил Марино. — Вот, решил проверить. — Правильно решил. — От холода у меня уже посинели ногти. — Пистолет сорок пятого калибра, из которого убили Дэнни, «зиг-зауэр Р220», оказывается, уже успел отметиться в округе Энрико. Тебе об этом что-нибудь известно? — спросила я, глядя на город. — А почему ты думаешь, что я успел так быстро навести справки? — Потому что тебя все боятся. — Точно, боятся. И должны бояться. Марино придвинулся ближе и тоже прислонился к холодной бетонной стене. Только смотрел он не на город, а в противоположную сторону, потому что не любил, когда за спиной кто-то есть. Хорошие манеры в данном случае были ни при чем. Марино еще раз подтянул постоянно сползающий ремень и сложил руки на груди. Он избегал смотреть мне в глаза, но я видела — капитан зол как черт. — Дело было одиннадцатого декабря, на перекрестке Меканиксвилл-Тернпайк и Шестьдесят четвертой. Полицейский подошел к припаркованной машине. Сидевший за рулем парень выскочил и начал убегать. Полицейский бросился за ним. Все это происходило поздним вечером. — Марино достал сигарету. — Преследование закончилось на Уитком-Корт. — Он щелкнул зажигалкой. — Что именно случилось, никто толком не знает, но во время погони полицейский потерял оружие. В памяти у меня что-то щелкнуло, и я вспомнила, что несколько лет назад в полиции округа Энрико сменили табельное оружие, перейдя с девятимиллиметрового на «зиг-зауэр Р220». — Потерял этот самый пистолет? — уточнила я. — Угу. — Марино затянулся. — Когда такое случается, данные об утерянном оружии поступают в базу «Драгфайр». — Не знала. — Копы — тоже люди. Они теряют оружие, иногда его у них крадут. Вполне понятно, что утерянный пистолет берут на заметку на тот случай, если его используют в преступных целях. — Итак, пистолет, из которого убили Дэнни, есть тот самый, что был утерян полицейским в округе Энрико? — на всякий случай уточнила я. — Похоже, что так. — Оружие пропало не больше месяца назад, — продолжала я, — и вот теперь им воспользовались для убийства Дэнни. Марино стряхнул пепел и повернулся ко мне: — По крайней мере, в той машине возле «Хилл-Кафе» не было тебя. Я промолчала — что тут скажешь? — Район, где убили Дэнни, не так уж далеко от Уитком-Корта и других, не самых благополучных районов. Так что речь, в конце концов, вполне может идти о заурядной попытке угона. — Нет. — С этим я согласиться не могла. — Машину ведь не тронули. — Что-то могло спугнуть преступника, вот он и передумал. Я не ответила. — А случиться могло что угодно. Например, в доме включили свет. Или злоумышленник услышал сирену. Или где-то неподалеку сработала охранная сигнализация. Может быть, застрелив Дэнни, этот мерзавец испугался и не довел дело до конца. — Чтобы угнать «мерседес», убивать Дэнни было вовсе не обязательно. — Я смотрела вниз, на медленно текущий поток машин. — Преступник мог запросто уехать на нем прямо от кафе. Зачем было уезжать с Дэнни в лес? — Я поймала себя на том, что повышаю голос. — Зачем усложнять себе задачу? — Всякое бывает, — повторил Марино. — Не знаю. — А что насчет дорожной службы в Вирджиния-Бич? Какие у них сведения? — Дэнни забрал твою машину где-то в пятнадцать тридцать. Тебе ведь так и сказали, что автомобили будут готовы именно к этому времени. — Что значит, мне так и сказали? — Они назвали тебе это время, когда ты им звонила.