– Так вот, ничего удивительного, что Оксане он предложил позировать после работы, благо хоть отдельную комнату в общаге ему выделили. Так вот, раз он ее за полночь проводил, второй. А потом она у него ночевать осталась. Это тут мы на него снисходительно смотрели, художник, что с него взять. А вот на фоне инженеров, сам понимаешь, совсем другой расклад. Да и не урод парень, одни кудри чего стоят. – Ну, Командир, не томи! – Так я все сказал. Ночевать осталась, а наутро они в загс пошли, и образовалась у нас новая ячейка общества. – Да бог с ней, с ячейкой. Жить-то они где будут? У нас или потеряли мы Валерия? – Потеряли. На время. Но это уже другая история. Глава 6 Наглядная агитация и валюта – Расскажи, Командир! Я же спать не буду. – Хорошо, постараюсь покороче. Вызвал меня в начале месяца к себе начальник Главного управления политической пропаганды товарищ Запорожец. Разговор зашел о том, почему я, такой-рассякой, считаю нашу пропаганду по отношению к врагу «шапкозакидательской». Ты же знаешь мое отношение: «малой кровью на чужой территории» – тезис не просто глупый, а исключительно вредный. Сначала он даже орать на меня пытался, и, в принципе, я его понимаю, какой-то майор воду баламутит, а цельному армейскому комиссару второго ранга приходится во все это вникать. Но орать на человека, который всем своим видом выражает скуку, трудно. Так что он быстро выпустил пар, и мы перешли к существу вопроса. Предполагаю, Александр Иванович не мог определиться, какую позицию ему занять, в свете, так сказать, текущего момента. Нужно заметить, Запорожец – мужик крутой и даже несколько высокомерный, но все равно общий язык мы найти сумели. К тому же он обмолвился, что это Мехлис ему порекомендовал со мной познакомиться. Долго разговаривали, в чем-то соглашались друг с другом, в чем-то спорили, но так получилось, я ему рассказал про комиксы. В том плане, что хорошо бы издать плакаты, где наставления будут в форме рисованной истории. Показать солдатам устройство пулемета, автомобиля, гранаты или, например, действия при бомбежке. А для примера показал ему второй номер нашей истории про Чуви. Над наглядной агитацией он обещал подумать, и расстались мы, можно сказать, хорошо, с настроем на дальнейшее сотрудничество. Но вот альбомчик со вторым номером он у меня выцыганил, хочет, мол, семье показать, как тут откажешь. – Что-то мне подсказывает, Командир, что показал он его не только семье. – Верно. Сначала шельмец, то есть Запорожец, выдернул без моего ведома Валеру в Москву в свое управление, наглядную агитацию рисовать. Товарищи авиаконструкторы попытались возмутиться: мало того что Валеру забирают, так еще самую красивую лаборантку увели. Но партия сказала – надо! – Молодец девка. Только успела жениха в загс отвести, а его в Москву переводят. – Так временно же. – Посмотрим, посмотрим. – Ладно, посмотрим, дальше слушай. Где-то через неделю товарищ Запорожец, взрослый, блин, дядька, не выдержал и похвалился перед Владимиром Петровичем Потемкиным. Вряд ли ты его знаешь, одно время был замом у Литвинова, а сейчас занимается просвещением. Так вот, Запорожец Потемкину типа: «А не нужна ли вам такая агитация в школах?» А сам, злыдень, наш комикс ему подсунул, вернее копию, напечатанную в типографии. Понимаешь, думаю, какое там качество стало, но Потемкин все равно впечатлился и про агитацию обещал подумать. – Это что ж выходит, Валера теперь и для школьников будет плакатики рисовать? – Не знаю я ничего насчет плакатиков. А знаю, что Потемкин на одном из приемов, устроенных для американцев, показал комикс их послу Лоуренсу, как там его, вроде бы Штейгарту. А тот, собака американская, возьми и предложи за него, вернее за всю серию, десять тысяч долларов. – Сколько?! Сколько?! – Нормально у тебя все со слухом. Десять тысяч американских тугриков. – Это ж прорва денег! За рисунки! Офигеть! – Вот и молодчики Анастаса Ивановича возбудились, – улыбнулся Командир и, видя непонимание в глазах Барса, пояснил: – Микояна, он у нас нарком внешней торговли. – Ну так правильно. Надо скорее деньги брать, пока не передумали. – Ох, товарищ Октябрьский, уж вы-то должны понимать текущий момент. Да, у нас чугуний пока дороже идеи, но, если буржуй с ходу предлагает рупь, надо как минимум требовать два. – Э… Двадцать тысяч?! – Не о том ты думаешь, Андрей. Не сбивай. – Виноват. Молчу. – Короче. Поскакали эти ироды к Валере. Нет, они, может быть, и не хотели, но посол этот американский настоял, что на контракте Валерина подпись нужна. Думаю, хотел лично с ним познакомиться. – А для чего? Не переманить же хотел? – Переманить не переманить, а личные впечатления, сам знаешь, важны. Потом, любой капиталист знает: выгоднее всего работать без посредников. Не отвлекай, говорю. В итоге пришли они к младшему сержанту Валерию Романову и бумагу под нос ткнули – подписывай. Но Валера у нас кремень, без консультации со мной подписывать что-либо отказался. Я с ним по душам, наверно, больше всех общался, то, что парень с характером, сразу заметил. Тихий, спокойный, в рисовании самореализовался и никуда особо не лезет, но с внутренним стержнем парень. Я ему специально про такую ситуацию не рассказывал, в мыслях не было, что она может возникнуть. Зато рассказывал про то, что не только рисунок или книга, но и концепция или даже идея имеют стоимость. В будущем, когда наступит эпоха роботизации, вообще культурные и духовные ценности взлетят в цене. – Духовные? – Имею в виду не религиозные, а нравственные. Хотя написанная от руки, скажем, в тысяча восемьсот четырнадцатом году икона в две тысячи четырнадцатом, может быть, будет дороже автомобиля стоить. А автомобили будут роботы собирать с такой скоростью, как Сергеевна пирожки лепит. – Вот люди заживут. Да, Командир?! Иконы-то, наверно, только в музеях будут, кому они нужны, зато у каждого машина. У каждой семьи квартира своя, с горячей водой, с радио и даже с магнитофоном. – Товарищ Октябрьский, прекращайте меня перебивать! Барс вытянулся в струнку и, задирая подбородок к небу, отчеканил: – Прошу меня простить, ваше высокоблагородие! Больше не повторится, ваше высокоблагородие! – Тьфу на тебя. Как был балаболка, так и остался, – попытался нахмуриться Командир, но в итоге махнул левой рукой, не занятой тростью, и улыбнулся. – В общем, на Валеру они насели конкретно, даже какого-то полковника привели. Почему сразу не генерала, непонятно. Дошло до того, что ребята Микояна его запугать попытались. Торгаши! Бойца нашей бригады – запугать! Представляешь?! – Суки! – Именно! Но Валера им и выдал. Вообще, в каком-то смысле ему не повезло, что товарищи из наркомата торговли были рядовыми клерками. Ну ладно, пусть не рядовыми, но все равно простые исполнители, и товарищ Романов был для них простым сержантом с каких-то там «кратких курсов». Обидно только, что американец все это наблюдал, потешался, наверно, над нами. – Над нами? – Над русскими. В общем, мне рассказали три версии событий, я тебе сейчас пересказываю со слов Валеры. Полковник его поставил по стойке смирно и начал орать, что, если он немедленно бумаги не подпишет, службу продолжит в Анадыре. – Где-где? – В Анадыре. Это на самом деле жопа мира. Я еле нашел на карте. Рабочий поселок Анадырь. Население чуть больше трех тысяч. Находится в зоне вечной мерзлоты на берегу Тихого океана, рядом с Беринговым проливом. И до Америки оттуда гораздо ближе, чем до Хабаровска. Барс присвистнул, но благоразумно промолчал, ожидая развязки. – Короче. Валера как стоял по стойке смирно, так и выдал: «Готов служить Родине в любой точке Советского Союза! Только, товарищ полковник, не забудьте уведомить о вашем приказе особый отдел округа. А лучше сразу армейского комиссара второго ранга товарища Запорожца, чье особое задание я в данный момент выполняю». – Ой, не могу, вот жучара ползучий. А полковник что? – Валера говорит – побледнел, покраснел, пятнами покрылся и на микоянчиков орать начал. В общем, когда все успокоились, то связались со мной, а я уже в свою очередь категорически запретил Валере до моего приезда что-либо подписывать. Потом много чего было, но кончилось все тем, что мне пришлось разговаривать с самим Анастасом Ивановичем. Буквально зубами и когтями удалось вырвать у него разрешение лично поговорить с американским послом. И то с условием разговаривать в присутствии товарища Запорожца. – Ну, и что дальше-то было? – Поговорил я с господином послом, хорошо поговорил. Александр Иванович потом сказал, его за время разговора несколько раз чуть кондратий не хватил. – И сколько американцы нам теперь заплатят? – Земля вроде подмерзла, пойдем потихоньку. Пока дойдем вон до той штуки, поразительно напоминающей мне экскаватор, как раз успею рассказать. – Тогда вставай, Командир, на доски, а я рядом. – Как скажешь, хозяин – барин. Ты, кстати, знаешь, где находится американское посольство? – В Москве, наверное. – Точно. На улице Моховой, дом тринадцать. Глава 7 Комиксы Начало февраля 1941 г. Москва. Посольство США в СССР – Good afternoon, Mr. Ambassador[46]. – Добрый день, товарищ Запорожец. Если вы не против, предлагаю дальше говорить по-русски. – Что ж, принимаю ваше великодушное предложение. Признаться, ваш русский лучше, чем мой английский. И спасибо, что согласились нас принять. – Ну что вы. Как я мог не принять товарища армейского комиссара. – Всего лишь второго ранга, смею заметить.