– Думаю, это ненадолго, Александр Иванович. А еще мне стало по-человечески любопытно. Мое простое предложение вызвало у Советов такую… – посол США в Советском Союзе мистер Лоуренс Штейнгардт потер пальцами, подыскивая нужное слово, – бурную реакцию. – Познакомьтесь, это Виктор Степанович Самойлов, в некотором роде наставник сержанта Романова, чьи работы вы хотели бы приобрести. Наконец-то американский посол обратил внимание на стоящего все это время улыбающимся болванчиком майора. Улыбаясь как нежданно приобретенному родственнику, мистер Штейнгардт начал энергично трясти протянутую ему руку. – Рад знакомству, товарищ Самойлов. Я Лоуренс Штейнгардт. – Взаимно, мистер Штейнгардт, взаимно. Но лучше майор или даже просто Виктор. – Разве это не нарушает дипломатический протокол? – мягко улыбнулся посол Соединенных Штатов. – Возможно, зато экономит время. А я думаю, и у посла господина Штейнгардта, и у бизнесмена мистера Штейнгардта время – самый ценный ресурс. – Оу! С вами трудно не согласиться. Тогда зовите меня просто Лоуренс. Штейнгардт успел навести справки о человеке с трудновыговариваемой фамилией Запорожец. Оказалось, это генерал, отвечающий в Красной армии за пропаганду. Лоуренс предполагал, что большевики попытаются увязать сделку (которая в общем-то была пустяковой) с какими-то политическими условиями, и даже хотел отклонить встречу, сославшись на занятость. Но победило именно простое человеческое любопытство, уж больно нестандартно повел себя художник. Слишком независимо, слишком смело. А что в итоге? Какой-то майор походя перехватывает первую скрипку в разговоре, а генерал делает вид, что так и надо. Да и начало разговора больше походит на встречу двух бизнесменов. Нет, определенно, то, что он узнал, уже стоит десяти тысяч долларов, а ведь Советы пришли с каким-то предложением. Впрочем, как говорят русские, не нужно бежать впереди паровоза, сейчас они сами все расскажут. – Присядем? Для разговора Штейнгардт выбрал три мягких дивана, расположенных буквой «П», и круглый журнальный столик, стоящий между ними и отделанный перламутром. Дождавшись, когда гости рассядутся, как гостеприимный хозяин предложил: – Чай, кофе? Может быть, желаете чего-то покрепче? – Спасибо, не нужно, – предсказуемо отказался товарищ Запорожец. А вот майор опять повел себя неправильно. А учитывая отказ старшего начальника, даже можно сказать, вызывающе. – Знаете, Лоуренс, я всегда хотел попробовать односолодовое виски. Говорят, лучшее делают в Шотландии, но, я думаю, и американское будет не хуже. – Хм, у меня есть прекрасный бурбон. Доверитесь моему вкусу, Виктор? – Конечно, Лоуренс. «Вы явно не из управления пропаганды, товарисч майор. А судя по свирепым взглядам генерала, вы даже не согласовали с ним сценарий; что ж, тем интересней намечается игра». Подойдя к светлому, орехового дерева секретеру, посол достал пузатую бутылку, наполовину наполненную янтарной жидкостью. – Ржаной виски «Ноб Крик Рай», настоящий американский напиток. Лед, содовую? – Не нужно. – О! Узнаю русских. Александр Иванович, может быть, и вы с нами? – Нет, спасибо, господин посол. Запорожец пытался одновременно улыбаться американцу и грозно посмотреть на Самойлова. Поняв, что и послу и тем более майору на его мнение откровенно все равно, Александр Иванович решил не провоцировать скандал в американском посольстве, а посмотреть, что будет дальше. К удивлению американца, майор не выхлебал элитный бурбон одним глотком, а повел себя как настоящий ценитель. Поднеся хайбол к лицу, он чуть раскрутил жидкость, полюбовался игрой цвета и только затем сделал маленький глоток. – Великолепно. – О, Виктор! Да вы знаток, а говорите, что не пробовали наш национальный напиток. – Не пробовал, Лоуренс, просто я много читаю. Ваш бурбон великолепен, но предлагаю перейти сразу к делу. – Я весь внимание. Господин Штейнгардт приосанился и подобрался. Сейчас он наконец-то узнает, что за рыба клюнула на его приманку в десять тысяч долларов. Предлагая Потемкину за бесспорно талантливый, но все равно просто комикс такую сумму, он, конечно же, рассчитывал свести знакомство с его автором. И у него были все резоны предполагать, что этот человек хорошо знаком с последними техническими новинками русских. Кто мог знать, что комикс попал к Потемкину через третьи руки, и в него, Лоуренса, вцепятся клерки департамента внешней торговли. Впрочем, теперь это неважно. В итоге сначала он встретил непробиваемого сержанта с запоминающейся фамилией Романофф, а затем и этого не менее странного майора, ценителя элитного алкоголя. – Думаю, все здесь присутствующие понимают: каким бы ни был разговор, и посол Соединенных Штатов, и военачальники Советского Союза всегда остаются официальными лицами. – Разумеется, – кивнул господин Штейнгардт. «Какое многообещающее начало». – Нас устроят переговоры на уровне официальных лиц, если господин посол сочтет это более приемлемым. Но я бы хотел обратиться к вам, Лоуренс, как частное лицо к частному лицу. – Вы меня интригуете, Виктор. Я не люблю принимать поспешных решений. Поэтому предлагаю вам озвучить суть ваших предложений, а потом мы уже вместе решим, как нам поступить и каким считать этот разговор. – Хорошо. Вы, конечно же, знаете, Лоуренс, что в СССР есть частная собственность, коллективная частная собственность. – Знаю, Виктор. Артели и колхозы по вашим законам считаются частной собственностью. – Так вот вам, Лоуренс, от художественной артели «Пчела». – Майор достал из портфеля толстую пачку альбомных листов и протянул их Штейнгардту. – Что это? – Четыре выпуска, ну или номера, понравившегося вам комикса про приключения Чубайса в Советском Союзе, – майор не смог сдержать улыбки, – и договор передачи исключительных прав на эту историю. Если быть совсем точным, исключительных прав, распространяющихся на все Западное полушарие. – Понимаю, Европу вы застолбили себе, как это говорится – на всякий случай. – Лоуренс, рынок комиксов – это на 95 процентов Соединенные Штаты. Просто наша артель думает о будущем. – Хорошо. Осталось самое важное – вопрос цены. Сколько мне это будет стоить? – Так нисколько. Десять тысяч – это, право, не та сумма, из-за которой стоит торговаться. Всё, я передал вам все права, договор вы держите в руках. «Десять тысяч долларов для него не деньги! Выплюнул наживку мне прямо в лицо! Ха, а как генерал побагровел. Его удар не хватит прямо в посольстве?» – Щедрый подарок, Виктор. За это стоит выпить. «Интересно, если устроить аукцион между “ДС комикс” и “Марвел комикс”, сколько я смогу выручить за весь этот русский колорит? А еще интересней, что вы мне сейчас предложите, майор Самойлов?» Посол приподнял пузатый бокал: – За щедрость русских! – За деловую хватку американцев! «Что ж, удиви меня, товарисч». – Я начну чуть издалека. Вы не против, Лоуренс? – Начинайте, как считаете нужным, Виктор. – Английский лев одряхлел и скоро потеряет свои колонии. Его место займет американский орел. Лоуренс Штейнгардт отодвинул от себя бокал и впился глазами в говорившего. – Но Америке с ее промышленным потенциалом совсем не обязательно грабить бедных туземцев. Свободная торговля и технологическое превосходство сделают Америку наследницей Британской империи. Теперь про нас. Если вы вспомните, на каком уровне была промышленность СССР в тысяча девятьсот двадцать четвертом году, и посмотрите, на каком сейчас, то, думаю, не сочтете мои слова похвальбой, если я вам скажу, что к концу этой пятилетки по мобилизационному ресурсу Советский Союз будет превосходить объединенную Европу. Сейчас игроками высшей лиги можно назвать США, СССР, Германию, Англию и Японию. Происходи все естественным путем, лет через десять-двадцать остались бы всего две сверхдержавы – Соединенные Штаты и Советский Союз. К большому для нас сожалению, ни Черчилль, ни Гитлер, ни премьер-министр Японии Фумимаро Коноэ с этим не согласятся и столько времени нам не дадут. Я еще не утомил вас своими рассуждениями, Лоуренс? – Нет, Виктор, продолжай, очень интересно. «Про Советы сильно сомневаюсь. Но, черт возьми, услышать здесь тезисы Рузвельта о том, что старушке Англии пора уйти с исторической сцены и уступить место более достойному… У большевиков такие хорошие аналитики или дряхлость империи уже настолько очевидна?» – Через несколько лет нам предстоит разобраться с Германией, а вам – с Японией. – Вы уверены, что будет война между Японией и нами? – Да. Японцы не смирятся с тем положением, в которое вы их загоняете, отрезая от ресурсов. Лоуренс, я вас не обвиняю, просто обрисовываю ситуацию такой, какая она есть. Я человек военный и привык к четким и однозначным формулировкам. – Хорошо, допустим. – Продолжим. Из этой войны выйдут две сверхдержавы – Америка на пике своего могущества и СССР, наше состояние, увы, будет далеким от идеального. – А как же «Малой кровью на чужой территории»? – Это лозунг, Лоуренс, просто лозунг для гражданских. И это нормально для любой страны мира. Взять, например, Польшу или Финляндию, они тоже заявляли, что продержатся до прихода помощи, а потом вышвырнут агрессора со своей территории. И мы фашистов вышвырнем, но, к сожалению, такую военную махину, как у немцев, малой кровью не остановить. «Предельно откровенно, а генерал покраснел, как помидор, и надулся. Не лопнет, надеюсь». – Хочу уточнить, Виктор: это позиция правительства? – Ха, слишком маленький у меня чин, чтобы представлять правительство. Нет, это мое личное мнение.