Любовь ударила, как молния. Крепко обнявшись, они стояли у садовой изгороди. Он положил свои лапы ей на плечи и нежно вылизывал её лицо. А она – собаконенавистница! – вовсе не находила это отвратительным. Напротив! – Мам, всё хорошо? – закричал обеспокоенно я. – Разве он не потрясающий? Какой классный парень, – ответила она, и Колумб коротко гавкнул. – Пойдём пробежим немного вместе. – Она перешагнула через ограду, сняла поводок Колумба с крючка у конуры и ухватилась за пса, которого теперь так крепко полюбила. – Мама, подожди! – закричал я, но она только помахала мне и, широко ухмыляясь, побежала вместе с Колумбом по дорожке. В растерянности я не двигался с места. Нигде в чёртовой инструкции не было написано, что можно влюбиться в домашнее животное. Тут мне на ум пришла обжигающе горячая мысль об отце. Хорошо бы он сегодня никого не встретил, даже меня! Но сначала нужно придумать план, и быстро. Я побежал наверх, забаррикадировался в комнате и начал с того, что переоделся. В отчаянии я стал звонить Филине, но раз за разом попадал на голосовую почту. Волнуясь, я коротко рассказал обо всём, что произошло. Я ещё бормотал что-то в трубку, когда позвонили в дверь. Кто бы это мог быть? Почтальон? Мамина лучшая подруга Хайке? В воскресенье?! Нет! Это вряд ли. Но тогда кто? Прежде чем я успел принять какое-то решение, за дверью раздался скрип ступеней. О боже! Папа спускался вниз. Я прервал голосовое сообщение и понёсся следом. И успел увидеть только, как его рука опускает дверную ручку. Я опять опоздал. – Извините, – раздался взволнованный бас, – вы случайно не видели Колумба? Кажется, он удрал. – О, герр Боненбергер! – пропел папа. – Заходите. Так приятно познакомиться с вами лично. – Чёрт! – не сдержался я. Папа обернулся и, увидев меня, сказал: – Тоби, посмотри, кто к нам пришёл! Герр Боненбергер. Правда здорово? – Его глаза блестели от счастья. – Надеюсь, у вас есть время. Будете чай или кофе? Вы правда ходили в море? Мне интересно всё, каждая деталь вашей капитанской службы. Должно быть, это очень волнующе. Знаете, в детстве я тоже хотел быть матросом! – И он втолкнул нашего соседа, ошалевшего от избытка информации, на кухню. – Вообще-то сначала я хотел найти свою собаку, – пробормотал тот. – Но кофе мне не повредит. Я стоял, будто прикованный к месту. Мама влюбилась в леонбергера, а папа в Боненбергера! Мне нужно очень быстро что-то предпринять. Вот только что? Из ступора меня вывело жужжание сотового – пришло сообщение от Филины: «Я пока у Арианы. Приходи к нам. Хюгельштрассе, 28». К счастью, это было недалеко. Напротив нас, вверх по улице, располагалось бистро Руссо. А Ариана жила в соседнем доме. – Miércoles, – встретила меня Филина, качая головой. – Ты опять не прочитал надписи мелким шрифтом, да? – Mier… что? – Среда, я хотела сказать «среда», – исправилась Филина. – Что это вообще значит, о чём вы говорите? – спросил я. – О, «miércoles» – это по-испански, – объяснила Ариана. – Мама всегда говорит так, когда сердится. Вместо mierda. Это значит «дерь…». – Мы говорим это вместо слова «де…» – Филина тоже не смогла закончить. – Вы говорите «среда», когда на самом деле хотите сказать «дерьмо»? – рубанул я напрямик. Девочки кивнули. – Тогда я согласен: среда! Чтобы обсудить сложившуюся ситуацию, мы отправились в комнату Арианы. В её спальне оказалось гораздо меньше розового цвета, чем мне представлялось. И ни единого постера с лошадьми. Вместо этого на её стенах висели изображения мрачных героев манги. Как всегда в японских комиксах, лица парней немного напоминали девчачьи, с той только разницей, что мальчики были обёрнуты в чёрные плащи и снабжены мечами. По крайней мере, на стенах Арианы. – Тоби, готовая любовная магия, выставленная на продажу, в основном мало на что годится, – сказала Ариана и стала сдвигать в сторону гору одежды, разбросанной с мнимой небрежностью. Постепенно под ней обнаружился деревянный сундук. – Хорошая маскировка, – похвалила Филина. – Под твоим грязным бельём пираты точно не станут искать. – На самом деле это не было хитроумным планом, так получилось случайно, – призналась Ариана. Мне очень хотелось узнать, что такого она купила в «Волшебных объявлениях». Я представлял себе украшения и волшебные камни. Но когда она открыла сундук, оказалось, что он забит бумажными свитками. – Рецепты любовных напитков, – прошептала мне Филина и закатила глаза. – Не только, – возразила Ариана и принялась рыться в сундуке. – Здесь, например, есть кое-что особенное. На уровне Гамма такое попадается редко, – и она протянула мне маленькую книгу под названием «Абракаксложно – десять лучших заклинаний для новичков». Я стал листать книгу, но тут Ариана, сияя, вытащила свиток из прекрасной светло-коричневой бумаги, явно сделанной вручную: – Вот оно! Заклинание от любовных болезней. Оно должно снять действие зелья. – Она осторожно развязала чёрную бархатную ленту, развернула бумагу и подсунула её Филине под нос, чтобы та внимательно всё изучила. – Думаю, у меня есть всё, что нам нужно, – сказала Филина немного погодя и самодовольно кивнула. – Это твой счастливый день, Тоби. Для большинства заклинаний из моей коллекции всегда не хватает какого-то ингредиента, который можно получить только на уровне Альфа. Ариана одёрнула футболку, и по бежевой лямке, показавшейся на её плече, я понял, что она в одном из бюстгальтеров Момо. – Эти штуковины такие гигантские и неудобные, но я согласна на что угодно, чтобы наконец купить волос единорога или слёзы ночного эльфа. – Это значит, что ты ещё не использовала ни одного любовного заклинания? – спросил я. – Именно, – вздохнула она с тоской. – Честно говоря, я совсем не понимаю, зачем тебе магия. Тебя и так все считают классной, – и Филина покрутила пальцем у виска. Ариана снова вздохнула, на этот раз в её голосе прибавилось уныния: – Но всё время не те, кто нужно. Я тут же вспомнил сцену на школьном дворе, её взгляды, украдкой брошенные на Майка. Моё чутьё не ошиблось. Она втюрилась в него. В своих чёрных шмотках и с капюшоном на голове он был очень похож на юношей из манги. Но Майк не обращал на неё никакого внимания. Правда, он ни на кого не обращал внимания. Твёрдый орешек. – Я только и слышу: любовь, любовь, любовь. А мне надо от этой дурацкой любви избавиться! Немного позже мы с Филиной шли мимо детской площадки вдоль парка. Ариана убежала в бистро помогать родителям. В этой спешке я даже не поинтересовался, куда мы, собственно, идём. Как всегда, я просто следовал за Филиной, думая, что мы пойдём прямо к ней домой. Но мы шли совсем не в том направлении и сейчас входили в лесопарковую зону. – Куда мы идём? – осторожно спросил я. – Пусть это будет для тебя сюрпризом, – таинственно ответила Филина, в очередной раз осматриваясь. Кажется, у неё тоже появилась мания преследования. Но пока я не обнаружил поблизости ни одного подозрительного пирата, никаких теней или флагов в качестве предупреждения. Через какое-то время мы свернули с широкой дороги и углубились в чащу. С каждым метром пробиваться сквозь кусты становилось всё сложнее. У густых зарослей ежевики мы наконец остановились. Растения угрожали нам своими острыми шипами, как рыцари, защищающие крепость. – Здесь же заканчивается парк, – заметил я. – Не совсем, – сказала Филина и сдвинула в сторону пару еловых веток, лежащих прямо у её ног. Внизу оказалась дыра в земле, похожая на вход в туннель. – Всё, что я тебе сейчас покажу, – большая тайна, – прошептала она. – Никто об этом не знает, кроме Арианы и меня. И тебя. Ни слова Момо и Чану. Ладно? Я кивнул. – Ты должен поклясться. – Клянусь. Филина поползла в темноту первой. Я храбро покатился следом. Сначала ход резко обрывался вниз, затем долго шёл прямо, а потом снова уходил вверх. Всю дорогу я радовался темноте, потому что испытывал ужасное отвращение, представляя себе личинок и червей, ползающих рядом, падающих мне на голову или заползающих в ботинки. Но эту цену я был готов заплатить, потому что Филина хотела открыть мне свою большую тайну. Она меня заинтриговала. Что может быть настолько секретным, что она не рассказала об этом даже Момо и Чану? Когда мы добрались до места назначения и я высунул голову из туннеля, как лиса из своей норы, я всё понял.