– Ну, я. А ты откуда знаешь? – Дядя говорил. А можете мне еще раз рассказать? – Зачем? Если ты уже все знаешь? – Не знаю. – Девчушка скривила забавную мордочку. – Мама не дала дослушать. Сказала, нечего всякую ересь у нас дома нести. Она прикусила губу и подозрительно покосилась на меня, дескать, как отреагирую? Я рассмеялась. – А тебе, значит, хочется ересь послушать? – Мне интересно, – настойчиво, с выражением лица вы-меня-не-переубедите заявила она. – А как ты вообще здесь оказалась? – поинтересовалась я, стараясь, чтобы смех не перерос в хохот. – Мама твоя небось такие места не одобряет. – Брат привел. Старший, – призналась она. Я понимающе покивала. – Люблю, когда подростки идут против воли родителей. Ваш протест бывает порой совершенно бессмысленным, но он мне нравится. Ну что ж, раз уж ты до меня добралась, могу рассказать тебе много всего про женщин и про мужчин. Но учти: твоя мама не одобрила бы ни одного моего слова. – Годится! Глаза девчушки буквально-таки загорелись. – Я нисколько не сомневалась в твоем ответе. И все-таки некая мать, а говоря точнее, ее представления о правильном воспитании, не слишком пострадала в тот день. Поскольку в самом скором времени меня отвлекли. – Арафель! – Авив схватил меня за руку – бесцеремонность, каковой прежде за ним не водилось. – Йуваль попала в беду. Скорее! Нужна твоя помощь. Разбойник имел вид такой взъерошенный, будто помощь требовалась непосредственно ему. Взлохмаченные волосы, перепачканная рубашка, совершенно безумный взгляд – словом, он выделялся даже на фоне разношерстной публики «Ковчега». Поэтому я сочла за лучшее отправиться с ним без лишних вопросов. Время подробностей пришло по пути. – Что с ней стряслось? – полюбопытствовала я. – Попала в беду. Мы должны были встретиться… Не успел. Говорят, ты умеешь творить чудеса. Авив говорил отрывисто, не вполне связно, и лишь некоторое время спустя мне удалось получить от него более-менее толковое объяснение. Части рассказанного он был свидетелем сам, часть знал со слов Йуваль – пока Вольная Дева еще могла говорить. – Она понимала, что после той нашей вылазки в город соваться нельзя. Но далеко не уходила, наблюдала, припасы перекупала, ну, ты знаешь. Не так чтобы я много знала о таких нюансах, но кивнула. – Мы договорились встретиться. Но когда я пришел, было поздно. Все уже началось. – Что началось? – Охота. Настоящая, мать ее, охота! – вскричал Авив, и такой злости в его глазах я никогда прежде не видела. – Яир Блейд, с друзьями и со сворой гончих! Настоящих гончих, слышишь? Загнать живого человека! Я не ангелок, сама знаешь. Я кареты граблю. Могу в чужой огород залезть, могу кошель стянуть. Но чтобы такое… Да на это даже демон, сдается мне, неспособен! – Потому что это люди, Авив, – терпеливо объяснила я. – Они способны на такое, что даже в голову не взбредет ни ангелам, ни демонам. К добру и к худу. Продолжай. – Она бежала, быстро, но ее нагоняли. От людей она бы, говорит, сумела уйти, но собаки! Те всегда след возьмут. Выход был один – бросаться в воду. Там Энталья, река, горная. Очень бурное течение и ледяная вода. Но у нее, у Йуваль, выхода не было. Она прыгнула, ее понесло. А дальше обрыв, водопад. Никто не переживет, даже самый везунчик. Но она на везение и не рассчитывала. Сумела за какой-то корень зацепиться, нырнула, чтобы не заметили. Почти не дышала, долго прятаться пришлось. Они, гады, оба берега прочесали, а потом и вниз к водопаду спустились, палками ее там искали. Это я уже сам видел. Потом решили, что ее дальше течением успело унести. Но искать бросили, сказали, смысла нет, все равно если и найдут, то только труп. Яир выругался и велел возвращаться. Думаешь, в нем хоть капля совести проснулась? Князя с два, он просто огорчился, что добыча ускользнула. – Князь тут ни при чем, – не удержалась от комментария я, – а вот чего ждать от Блейдов, нам и так понятно. Совесть в этом списке не значится. Стало быть, они решили, что Йуваль погибла. Это плюс. Но, я так понимаю, выбраться ей удалось? – Удалось, – подтвердил Авив, но уж больно мрачно. – Я ее нашел на берегу. Не верил, что она утонула. Не хотел верить. Не такой она человек. В общем, она выкарабкалась, а потом я ее обнаружил и помог добраться до деревни. Но поздно, кажется. – В каком смысле «поздно»? – Сначала все вроде ничего было. Она немного согрелась, ей стало лучше. Мы добрались до безопасного места, там хозяева проверенные, не выдадут. Теплым одеялом укрыли, травницу позвали, растирания, напитки какие-то. А потом… – Он зажмурился со всей силы, резко выдохнул и продолжил: – Ее затрясло. Дико, как от лихорадки. Лоб горячий стал, прикоснись – обожжешься. Поначалу она еще связно что-то говорила, а потом бред начался. И все. Травница сказала, раз ее зелья не помогли, больше ничего поделать не может. Я еще двоих лекарей отыскал. Все говорят: не поправится. Я догадывалась, чего ему стоило найти двух врачей, готовых в срочном порядке отправиться в захолустье к никому не известной пациентке. – Говорят, слишком долго пробыла в ледяной воде, организм не справляется. И жить ей осталось несколько часов. – Авив в отчаянии запустил пальцы в волосы и потянул так, будто готов был снять с самого себя скальп. Потом умоляюще посмотрел на меня. – Вылечи ее, Арафель! И Агна, и Эйтан говорят, ты все можешь, если захочешь! В других обстоятельствах я бы усмехнулась: наверняка первая часть этого утверждения происходила от монашки, а вот вторая, уточняющая, – от моего доброго приятеля. Вот только сейчас было не до смешков. Я сглотнула, стараясь избавиться от кома в горле. Человеческие ощущения, пришедшие вместе с соответствующим телом, становились все более привычными и естественными. Деревушка располагалась за пределами городских стен, но совсем недалеко от Раунда, как говорится, в двух шагах. До нужного домишки мы добрались быстро. Дверь открыла встревоженная женщина лет сорока, вдова весьма почитавшегося здесь когда-то пекаря, как объяснил мне по дороге Авив. Эйтан тоже был здесь: должно быть, вор успел послать ему весточку. Меня без лишних слов провели к Йуваль. В комнатке так остро пахло целебными отварами, что хотелось поскорее распахнуть окно. Но, видимо, эскулапы рассудили, что это может повредить пациентке. Либо, как и я, понимали, что никакой роли такие мелочи для нее уже не сыграют. Я подошла к Вольной Деве, присела рядом, взяла за руку. Рука была горячей, но и это теперь не имело значения: я хорошо видела, что свеча почти задута. Крохотный огонечек еще теплился, но это было больше похоже на тление, чем на пламя. Эйтан опустился рядом на корточки. Я не отводила глаз от Йуваль, но ни на секунду не усомнилась, что это именно он: по шороху одежды, по звяканью меча, по запаху, который индивидуален для каждого живого существа. Когда я успела так хорошо его узнать? – Ну что? – лаконично спросил он. – Она умирает, – тихо ответила я. – Уже почти умерла. – Ты можешь помочь? Я вздохнула, убедилась в том, что Авив достаточно далеко от нас, и покачала головой. – Не забывай, кто я такая, Эйтан. Попроси меня убить любого твоего врага, и я готова сделать это тысячью и одним способом. Но я не умею исцелять. Он кивнул, принимая ответ. Печально, но не разочарованно, и я была ему за это благодарна. – Значит, такая у нее судьба, – проговорил он. – Ты не против, если я прочитаю молитву? – Это ты всегда успеешь, – отрезала я, наполняясь непонятной мне самой решимостью. – Пусть все выйдут из комнаты. – На этот раз я заговорила громко. – Мне будет необходимо сосредоточиться. Шансы и так невысоки, но если кто-то или что-то меня отвлечет, лучше даже не начинать. Вопросов задавать никто не стал. Через полминуты в комнате остались только я и Йуваль. Я села, скрестив ноги (давно заметила, что эта поза человеческого тела способствует сосредоточенности), и прикрыла глаза. Чувством, для которого в людском лексиконе отсутствует название, нащупала ускользающую, едва заметную щель и принялась расширять, будто тянула на себя ручку двери. Еще немного – и вход был готов. Не медля и не колеблясь, я шагнула внутрь. Здесь все походило на земной мир и в то же время отличалось от него, почти неуловимо, но неумолимо. Ибо это измерение являло собой зеркальное отражение земли. Все то же самое – и все наоборот. Такова ирония Той Стороны. Такова суть царства Самаэля. – Арафель? – В моем направлении скользнула огромная размытая тень. – Это неожиданный визит. Но я рад тебя видеть. Неизвестно, искренне он говорит или нет, да и нет толку гадать. Как, впрочем, и ему в отношении моего ответа. – Я тоже рада. Приветствую тебя, Самаэль! Тень метнулась в сторону. Я напряженно прищурилась, но опасения оказались напрасными. Просто теперь передо мной в удобном кресле, какового секунду назад здесь не было и в помине, восседал бородатый мужчина лет сорока, с черными, как ночь, глазами, не имевшими возраста. – Я вижу, ты пришла в человеческом обличье, – ответил он на незаданный вопрос. – Я люблю соответствовать своим гостям. Это кажется мне правильным. И он отсалютовал бокалом, содержимое которое, вне всяких сомнений, не имело ни малейшего отношения к земному алкоголю. – Я ценю твою вежливость, – склонила голову я. – Хотя, поверь, я рада видеть тебя в любом облике. – Что ж, расскажи, что привело тебя в мои владения. Уверен, это не просто желание поболтать, – усмехнулся Самаэль. – Есть одно дело. – Я всегда счастлив быть полезным князю. – Это дело… не имеет непосредственного отношения к князю. Давай считать его моей личной просьбой. Я и правда не действовала по поручению князя, но предпочла избрать формулировку, при которой собеседник не мог быть однозначно в этом уверен. Взгляд бездонных глаз из-под густых бровей был острым, как лезвие кинжала, но мы и сами, как говорится, не лыком шиты. Можем дать достойный ответ. – Личная просьба? Это что-то новое. В чем же она состоит? – Есть одна смертная. Совсем скоро она должна оказаться у тебя в царстве. Ее зовут Йуваль из Макора. Я пришла попросить, чтобы ты отпустил ее назад. – Отпустил? – На сей раз я могла поклясться, что удивление в глазах Самаэля было искренним. – Странная просьба для правой руки князя Тьмы. – Уж какая есть, – натужно улыбнулась я. – Так каков будет твой ответ? – Здесь что-то не так, – прошелестел Самаэль. – Да, я вижу ее. Она вот-вот попадет сюда, но я готов повременить, пока мы ведем разговор. Хм… – Он прищурился, глядя сквозь пространство. – Необычная смертная, согласен. Но не святая и не великая грешница. Ее дальнейший путь пока неизвестен, а, значит, она задержится здесь в качестве моей гостьи. Почему же, скажи на милость, я должен от нее отказаться? Если я стану отвечать согласием на каждую подобную просьбу, то и вовсе останусь в одиночестве. А я не люблю одиночество. – Я – не каждый, – оскалилась я. – Надеюсь, тебя не обманывает мой временный облик. Я отличаюсь от других просителей. – Не спорю. Но ты, как никто, знаешь правила игры. Мы не можем менять судьбу человека. Если время Йуваль из Макора вышло, этого не переделать. – Я бы сказала, ее смерть некоторым образом случайна. Ты ведь наверняка слышал о семействе Блейдов?