– Что такое «приспешник»? – спросила Энни. – Незрелый юноша, – сказал Дворецкий. – Прошу поторопиться. Машину вел я. Мама сидела на заднем сиденье, вцепившись во всех трех дочерей мертвой хваткой. Но вот что я вам скажу: если не считать одного знака «Стоп», которого почти не видно за ветками дурацкой елки, которую давно пора обрезать, – куда только ее хозяин смотрит! – я справился хорошо. Когда мы вошли в пиццерию, пицца была уже готова. Две пиццы с пепперони, ананасами, ветчиной и зеленым перцем. Зеленый перец предложил Дворецкий. Сказал, что ничто не мешает нам включить в ужин хотя бы один здоровый продукт. И мы расселись вокруг столика, над которым висел телевизор, – лучше сами вообразите, как отозвался Дворецкий о необходимости ужинать под телевизором, – а скатерть была пластиковая – лучше сами вообразите, как отозвался Дворецкий о пластиковой скатерти, – и Дворецкий стал прислуживать за столом: подал всем ломти пиццы, а один ломоть положил себе, на бумажную тарелку, – лучше сами вообразите, как отозвался Дворецкий о бумажных тарелках, – и попросил подать настоящие нож и вилку, и Уилли лично принес пластмассовый нож и пластмассовую вилку – лучше сами вообразите, как отозвался Дворецкий о пластмассовых ноже и вилке, – и Дворецкий заказал имбирный эль, потому что чая у Уилли не подают, – лучше сами вообразите, как отозвался Дворецкий о меню Уилли, – и мы похватали ломти пиццы с пепперони, ананасами, ветчиной и зеленым перцем – лучше сами вообразите, как Дворецкий порывался отозваться о том, что мы хватаем еду руками, но он промолчал, – и съели все до последней крошки. Когда Дворецкий доел, Уилли спросил, как ему понравилась пицца. – Можно отметить обилие моцареллы, – сказал Дворецкий. – Мы этим знамениты. Дополнительный слой сыра, – сказал Уилли. – А близкое соседство зеленого перца с ананасами производит неизгладимое впечатление, – сказал Дворецкий. – Я раскладывал их сам, – сказал Уилли. – А пепперони и ветчина настолько пикантные, что невозможно и мечтать о большем. – Мы используем только лучшие ингредиенты, – сказал Уилли. – Значит, вам понравилось? – Этот вечер войдет в анналы гастрономической истории, – сказал Дворецкий. Уилли хлопнул его по плечу. – В следующий раз попробуйте пиццу «Супремо от Уилли». – В следующий раз – всенепременно, – сказал Дворецкий. 22 Ран-аут Если бетсмен, начав перебежку, не успевает добраться до криза раньше, чем в зону калитки вбросят мяч и сшибут перекладины, бетсмен выбывает из игры. Перекладины может сбить любой филдер, и тогда бетсмен выбывает из игры. При «ран-ауте» бетсмен уступает место другому бетсмену. Ночь выдалась тяжелая. Девочки то и дело просыпались, вспоминали, что случилось, и начинали плакать, и я слышал, как мама выходит из своей комнаты и идет к ним. Тихие голоса в темноте – нежные и печальные. Мама уходила, Шарли и Эмили начинали шушукаться. В их комнату входила Энни. А в конце концов они все втроем пришли ко мне с одеялами, подушками и Недом, устроились на моей кровати, и все мы улеглись вместе, кучей. (Смотрите не говорите об этом Билли Кольту!) И потом мы все-таки уснули, и к моей спине кто-то привалился, а может быть, не один «кто-то», а два человека, а может быть, два человека и собака. Пару раз я просыпался, слышал, что вокруг все сопят, и радовался этим звукам. Правда-правда, радовался всему этому сопению. Даже сопению Неда. Но все равно ночь выдалась тяжелая. И на следующее утро, когда мы кое-как погрузились в Баклажан, все мы были сонные. И конечно же, шел дождь, не такой сильный, как австралийская тропическая гроза, но дворники метались по стеклу быстро-быстро, и Дворецкому приходилось вытягивать шею, чтобы разглядеть, что там впереди. Сначала мы заехали в церковь Святого Михаила и высадили маму – вы не поверите, но она должна была вести совещание насчет бюджета даже не на будущий год, а на два года вперед! Наверное, и впрямь времени в обрез. А потом мы подъехали к начальной школе Лонгфелло, и у двери для второклассников Дворецкий вышел из машины, раскрыл свой зонт – спутниковую тарелку, открыл заднюю дверцу, наклонился и сказал: – Мисс Эмили, принимайте обдуманные решения и помните, кто вы. – А после уроков вы будете ждать здесь? – спросила Эмили. – Разумеется, я буду ждать здесь, – сказал Дворецкий, и она обняла его, стоя под зонтом. Когда мы подъехали к двери для четвероклассников, Дворецкий вышел из машины, раскрыл свой зонт – спутниковую тарелку, открыл заднюю дверцу, наклонился и сказал: – Мисс Шарлотта, принимайте обдуманные решения и помните, кто вы. Она обняла его, стоя под зонтом. Когда мы подъехали к двери для пятиклассников, Дворецкий вышел из машины, раскрыл свой зонт – спутниковую тарелку, открыл заднюю дверцу, наклонился и сказал: – Мисс Энн, принимайте обдуманные решения и помните, кто вы. Она его тоже обняла. Когда мы подъехали к корпусу средних классов, Дворецкий стал было выбираться наружу с зонтом – спутниковой тарелкой, а я сказал: – Даже не думайте. – Разумеется, даже не подумаю, – сказал Дворецкий. – Разве я решусь предложить вам свой зонт? Ведь тогда я лишу вас удовольствия просидеть весь день в сырых брюках и промокших носках. – В джинсах, – сказал я. – Это называется «джинсы». – Так или иначе, в сырых. Я открыл дверцу. – И, чтоб вы знали, обниматься с вами я тоже не буду. – Всего наилучшего, молодой господин Картер, – сказал Дворецкий. – Принимайте обдуманные решения и помните о тех, кто вас любит. Я посмотрел на него. – Я думал, вы всегда говорите: «Помните, кто вы». Дворецкий заглянул мне в глаза. – Это одно и то же. – Разве? – Молодой господин Картер, когда вы выгуливаете Неда, чтобы помочь своей матушке, когда вы приходите к мисс Энн на конкурс по робототехнике и не объявляете вслух, что такие конкурсы – «геморрой», извините за выражение, когда вы болеете за мисс Шарлотту на футбольном матче, хотя ее нога ни разу не соприкоснулась с мячом, когда вы сопровождаете сестру на выставку картин Тёрнера, когда вы ведете младших сестер покупать фруктовый лед, когда вы позволяете обращаться с собой как с музейным экспонатом в качестве «Человека недели» в классе мисс Эмили, когда вы присутствуете на двух вечерах балета, хотя относитесь к этому виду искусства неприязненно – что, кстати, весьма огорчительно и не слишком проницательно с вашей стороны, – вы без слов говорите всем, что это одно и то же. – Ну-у… Значит, это типа и есть «быть джентльменом»? – Молодой господин Картер, мы – то, что мы любим. Мне показалось, что я вот-вот разревусь, как маленький. Правда-правда, я чуть не разревелся. – Мистер Боулз-Фицпатрик, я… – Поторопитесь, на обивку салона попадает дождь, – сказал Дворецкий. – А вы будете…? – Как я уже сообщил вашей сестре, я, как обычно, буду здесь. – Я о другом хотел спросить. – Вполне отдаю себе отчет. Идите, молодой господин Картер. – Иногда вы хуже геморроя, – сказал я. – В этом я тоже отдаю себе отчет. Как я уже говорил, таков один из моих многочисленных талантов. Я побежал в школу.