Билли все еще стоял у другой калитки. Он с перепугу как-то заскулил, если мне не послышалось, – ведь нас разделяли двадцать два ярда. Сборная восьмого класса по кроссу доберется до Билли раньше, чем до нас. – Прошу установить перекладины на столбики, – сказал Дворецкий. Я сделал как велено. Дворецкий снова порылся в чемодане. Достал красный мяч, невысоко подбросил на ладони. Посмотрел на Билли. – А теперь, молодой господин Уильям, моя задача – подать этот мяч так, чтобы он один раз отскочил от земли, ударился в вашу калитку и сшиб перекладины. Ваша задача – защищать свою калитку, отбивая мяч вон туда, в зону снаружи питча. Отбив мяч, вы побежите к калитке, перед которой стою я, – нет, молодой господин Картер, вот к этой, перед которой стою я, – а потом побежите назад, к своей калитке. Будь у нас второй бетсмен, который бегал бы в противоположном направлении, вы вместе совершали бы перебежки, пока молодой господин Картер – он возьмет на себя роль всех полевых игроков – не догонит мяч и не вернет его в игру. Вам понятно? Билли Кольт кивнул, но, подозреваю, ничегошеньки не понял. – Вам понятно? – обратился Дворецкий ко мне. Я тоже кивнул. Но вообще-то я тоже ничегошеньки не понял. За спиной Билли Кольта столпилась сборная восьмого класса по кроссу. И вся сборная смотрела на своего тренера. А он шел дальше. До нас ему оставалось двадцать два ярда. Теперь точно не послышалось – Билли и вправду скулит. Дворецкий обернулся к Билли. – Молодой господин Уильям, у вас несколько встревоженный вид. Смею предположить, некоторые элементы игры пока недостаточно ясны. Билли опять кивнул. Дворецкий повернулся ко мне. – Пожалуй, будет лучше, если вы, молодой господин Картер, будете отбивать первым. Я посмотрел на Дворецкого. А потом – на идущего к нам тренера сборной восьмого класса по кроссу. А потом – на сборную восьмого класса по кроссу: она сбилась вокруг Билли Кольта у калитки, которую он должен защищать до последнего вздоха. – Что-что? – спросил я. – Сообщите молодому господину Уильяму, что он будет играть в поле на позиции пойнта. – Ага, – сказал я. – А этот хмурый джентльмен, идущий к нам так целеустремленно, возможно, станет викеткипером. Хмурый джентльмен, идущий к нам целеустремленно, явно не стремился стать викеткипером. Сразу было видно. – Ну, мистер Боулз-Фицпатрик, это вряд ли. – Вздор. – Дворецкий начал поправлять перекладины на столбиках. – Кто упустит шанс побыть викеткипером в такое утро, на бодрящем ветру? – Даже вообразить не могу, – сказал я. – Эй вы там! – окликнул Крозоска. – Отвечайте, что вы там делаете? Кем-кем, а викеткипером он стать не стремился. Дворецкий наконец-то поправил перекладины. Неторопливо опустил руки по швам и только после этого обернулся к тренеру. – В данный момент, – сказал он, – я готовлюсь к матчу по одному из самых изящных видов спорта в мире. И одновременно льщу себя надеждой, что вы сможете стать викеткипером. Крозоска обомлел. Переспросил: – Извините, что вы сказали? – Извинения излишни. У молодого господина Уильяма есть перчатки. Пойдемте, я покажу вам, где встать. – Где встать? Мы снова прошагали двадцать два ярда до калитки, у которой топтался Билли Кольт. Крозоска шел за нами следом. – Позади калитки, слева, – сказал Дворецкий. – Я порекомендовал бы вам держаться поближе к калитке, так как сегодня мы будем подавать не очень быстро. Прошу прощения – вы, возможно, уже знаете эту игру? Крозоска посмотрел как-то растерянно. – А что за игра? – Крикет, – сказал Дворецкий, – но на сей счет можете не волноваться. Такой спортсмен, как вы, быстро приобретет сноровку. А вы, джентльмены, – обратился он к сборной восьмого класса по кроссу, – … рад видеть вас, молодой господин Кребс… не могли бы вы один раз повернуться кругом? Прошу вас. Все посмотрели на Дворецкого. – Всего один раз. По часовой стрелке, будьте так любезны. Они замялись. А потом все повернулись кругом один раз. По часовой стрелке. – Как удачно, что на ваших куртках четко указаны ваши фамилии. Молодой господин Кребс – да-да, навыки восстанавливаются быстро… вы, Кребс, и вы, Хоупвелл[12], – фамилия самая обнадеживающая – вы будете слипами, ваши позиции – вот здесь и вот здесь, у питча. Нет, молодой господин Хоупвелл, вот здесь. На позиции галли нам нужны зоркие глаза и проворные руки: возможно, молодой господин Сингх? Превосходно. Молодой господин Челл, вы выглядите как прирожденный спринтер. Может быть, отправим вас на позицию пойнта вместе с молодым господином Уильямом? Будьте наготове – мяч может полететь в вашу сторону, но для начального обучения позиция отличная. Молодой господин Дженкинс, молодой господин Бриггс – вы не родственник Торнтон-Бриггсов? Скорее всего, нет – вы будете каверами, встаньте вот здесь и вот здесь. Вы, молодой господин Хеттинга, будете на позиции мид-викета – здесь. Молодой господин Брайен, ваша позиция – мид-офф, вот здесь. Итак, господа, вы видите, что мы развернулись веером по всему полю и готовы управиться с любым мячом, который отобьет команда соперников. А вы, господа Картер, Де Ла Пена, Клатт, Баркес и Ян – звучит как название адвокатского бюро, – вы будете этой командой соперников и приготовитесь отбивать мячи. Молодой господин Картер, молодой господин Баркес – вы первые бетсмены, боулером во всех оверах буду я, а господин… – он посмотрел на тренера. – Крозоска, – сказал тренер команды по кроссу. – Господин Крозоска будет викеткипером обеих команд. Крозоска все еще смотрел довольно хмуро. Ему скорее не хотелось, чем хотелось быть викеткипером обеих команд, но он занял свою позицию на поле – слева от калитки и в четырех шагах позади нее. – Пожалуй, господин Крозоска, лучше подойти чуть ближе. Крозоска сделал шаг к калитке. – Все игроки прекрасно готовы. А теперь, молодой господин Картер, вам понадобятся щитки для ног. Молодой господин Кребс, не могли бы вы ему помочь? Дело минутное. Карсон Кребс, капитан сборной восьмого класса по кроссу, взял у Билли Кольта щитки. Мы вместе прикрепили их ремешками к моим ногам. – Ты знаешь, что делать? – спросил он. Между прочим, это, скорее всего, первый случай в школе Лонгфелло, когда восьмиклассник Карсон Кребс сказал кому-нибудь из шестиклассников хотя бы одно слово. – Что-что? – Ты знаешь, что делать? – Не-а, – сказал я. – Это крикет, – сказал он. – Знаю. – Тогда знай: крикет – это тебе не дурака валять, понял? – Понял. – Смотри – будь повнимательнее, – сказал он. У меня что-то оборвалось в груди. И почудились визгливые крики издалека. – Что-что? – Крикет – дело серьезное. Будь повнимательнее. – А пока они прилаживают щитки, – сказал Дворецкий, – разрешите разъяснить вам круг ваших обязанностей. И разъяснил. Каждому по очереди. И галли, и слипам, и каверам, и мид-викету, и пойнт-филдеру, и мид-оффу, и даже викеткиперу. Я никак не мог взять в толк, зачем Карсону Кребсу понадобилось, чтобы я относился к крикету серьезно и был повнимательнее. Между прочим, мне не вполне ясно, что я должен делать на поле, – а значит, я даже не пойму, облажался или нет. И вообще, Кребсу-то какая разница? – На этом этапе мы попрактикуемся только в отбивании. Перебежки между калитками отложим до следующего этапа… Впрочем, молодой господин Баркес, чтобы мы получили представление о благородном духе товарищества, без которого эта игра невозможна… Не соизволите ли встать у калитки за моей спиной и вообразить перебежку по питчу в случае, если молодой господин Картер мастерски отобьет мяч? – Хорошо, – сказал Баркес. Но подозреваю, он тоже не знал, что делать. Дворецкий пошел к другой калитке. Обернулся. – Вы готовы, молодой господин Картер? – Он готов, – сказал Карсон Кребс. Какое там «готов».