Что мне было делать? Даже если бы я отдала Ребекку им, Сесилия все равно не смогла бы с ней даже повидаться, и девочку бы отправили к чужим людям, в чужую страну, где ей пришлось бы жить вдали от всех, кого она любит, и всего, что ей дорого. Я знала, что не смогу поступить так с Ребеккой только ради того, чтобы успокоить свою совесть… Я сидела в нерешительности, думая о том, как влиятельный мужчина может держать женщину взаперти в сумасшедшем доме ради собственной выгоды, – и о том, как человек, попавший в подобное место, вынужден оставаться там до конца своих скудных дней. – Или, возможно, для вас все это стало слишком тяжкой ношей. Вы бы предпочли, чтобы мы забрали ребенка? И я решила сделать все для Ребекки. Теперь мне остается лишь надеяться, что Сесилия однажды сможет найти нас в «Сивью». Отныне мне запрещено рассказывать кому-либо о существовании Сесилии; матерью Ребекки стала я. Я посмотрела ему в глаза и сказала: – Я люблю эту девочку всем сердцем. – Стало быть, ей очень повезло. Я не чудовище, Гарриет, вот почему я не хочу выдвигать вам обвинения в похищении ребенка, однако моя семья не позволит, чтобы разразился скандал подобного масштаба. Детектив-инспектор Гиббс вошел в камеру и протянул ему лист бумаги и авторучку. – Вот документ, который, снабженный вашей подписью, будет означать, что мы отказываемся от права на опеку ребенка в вашу пользу. Поскольку Джейкоб является отцом Ребекки, в случае если он будет жить с вами, опека может быть передана ему. Он протянул мне ручку, и, взглянув на детектива-инспектора Гиббса, я поставила свою подпись, согласившись на сделку с дьяволом. Бартон поднялся, застегнул пиджак и объявил: – Этот опечатанный договор будет препятствовать тому, чтобы ваша приемная дочь и ее биологическая мать смогли подтвердить свое родство или даже догадаться о таковом, поэтому вам нечего опасаться. Никто никогда не узнает об этом. С этого момента Ребекка официально ваша дочь. – Сесилия все равно узнает, – успела сказать я, прежде чем Чарльз Бартон резко развернулся и вышел. Глава тридцать седьмая Айрис 22.35, среда, 19 ноября 2014 года Айрис Уотерхаус остановилась у двери в комнату для родственников и увидела, что ее мать сидела одна в темноте, закрыв лицо руками. – Мам, ты в порядке? – Не совсем, – пробормотала Ребекка. Айрис села рядом, но Ребекка даже не взглянула на нее. – Говорят, с малышкой Элизабет все будет в порядке, ты спасла ей жизнь. – Что ж, я бы не была так уверена. – Ребекка вытерла скатившиеся по щекам слезы. – Что ты имеешь в виду? – Только то, что я стольким пожертвовала ради этой карьеры. Но какой ценой? – Мам, если бы не ты, она бы умерла. – Если бы не я, Джесси бы не стало так плохо и ничего из этого вообще бы не произошло. Я должна была всегда быть рядом с ней – не только в момент, когда мне нужно было вырвать внучку из лап смерти, – возразила Ребекка тихим голосом. – Мам, я мало знаю о психозе, но почти наверняка уверена в том, что он может случиться с каждым. Просто, похоже, у Джесси была к нему предрасположенность – как и у тебя. – Джесси помедлила. – И, похоже, у твоей матери тоже он был. – Я боюсь того, что ждет меня в этой комнате, Айрис. Моей матерью всегда была Гарриет. Все, чего я добилась, было ради нее и благодаря ей. Я не смогу жить, зная, что все это ложь. – Но то, что Гарриет не была твоей биологической матерью, не меняет того, кем она была, как и того, кто ты есть. Она бы так тобой гордилась – она очень тобой гордилась, мам. Я уверена в этом. – Айрис положила голову на плечо матери. – Не думаю, что она гордилась бы тем, как я поступила с Джесси. Гарриет пожертвовала всем, чтобы вырастить меня. Она дала мне так много, что я всегда чувствую себя перед ней в неоплатном долгу – именно это всегда давало мне силы двигаться дальше: не просто ради себя, но ради нас обеих. Каждый раз, когда ее избивал отец, я давала себе слово, что все ее жертвы не окажутся напрасными. – Так и случилось, мам. Посмотри, как многого ты достигла! – Но какой в этом смысл, если тебя никогда нет рядом с родными? – Мам, не смей так говорить. Все, чего ты добилась, было не напрасно. Ты помогла стольким людям, спасла столько жизней. И ты замечательная мать – уж я-то знаю. Ребекка слабо улыбнулась. – Мне уже шестьдесят семь лет. Пора сбавлять темп. Я всегда так боялась остановиться, даже на секунду… Я знала, что меня снова начнут мучать воспоминания о том, через что нам с Гарриет пришлось пройти. Они преследовали меня всю мою жизнь. Айрис достала из сумки дневник и положила матери на колени. – Гарриет очень гордилась тобой. И она не крала тебя у матери, у нее не было выбора. Ребекка посмотрела сперва на Айрис, затем вниз, на маленькую книжку в красном кожаном переплете. – Это ее дневник? Откуда он? – Лежал в бомбоубежище. Должно быть, его нашла Джесси. Я еще не успела прочитать до конца, но знаю, что именно муж Сесилии виноват в том, что она полжизни провела в лечебнице. Он сказал Гарриет, что тебя бы не отдали Сесилии, даже если бы она покинула Гринуэйс. А если бы Гарриет кому-то рассказала правду, он бы отдал тебя на усыновление за границу. Это был очень влиятельный мужчина, которому не хотелось, чтобы разразился скандал подобного масштаба, а мужья в те годы, увы, вполне могли держать жен за решеткой. Гарриет любила Сесилию. Она всю жизнь оставалась в «Сивью», надеясь, что однажды та поправится и сможет вас разыскать. – Стало быть, под скандалом ты имеешь в виду то, что у Сесилии и моего отца был роман? – Я не дочитала до конца, но, похоже, да, твоим отцом был Джейкоб. Ребекка подняла на Айрис глаза, полные слез, и с нежностью провела по обложке дневника рукой. – Можно, ты пойдешь со мной вместе? К Сесилии? – Конечно же, – кивнула Айрис и встала, протягивая матери руку. В коридоре их ждали детектив-инспектор Галт и Харви. – Где Джесси? – спросила Ребекка у бледного от усталости Харви. – С ней Адам. Она в порядке. Ей уже подыскивают комнату матери и ребенка в Брайтоне. – Рада слышать, – улыбнулась Ребекка. – Я бы хотела с ней позже увидеться, ты не против? – Конечно, нет. Сейчас она спит, но мы рассказали ей, что ты спасла Элизабет жизнь, и мы очень… мы хотели бы сказать тебе спасибо. Я никогда не смогу тебе за это отплатить. – Харви, она же моя дочь. Не стоит, что ты. – И еще я должен извиниться перед тобой, Ребекка. Я так виноват за все то, что с ней произошло. – Я просто хочу разделить свою жизнь с Джесси и внучкой… Мы обе этого хотим, – добавила Ребекка, посмотрев на Айрис. Та мягко улыбнулась Харви и подмигнула: – Только мне потребуется от вас эксклюзивное интервью, иначе я останусь без работы! Харви устало рассмеялся. – Наверное, это меньшее, что я могу сделать. – Ребекка, кажется, вам нужно кое с кем познакомиться, – вежливо напомнила ей Галт. – Боюсь, у нас осталось мало времени. Ей трудно разговаривать, поэтому, боюсь, вы не о многом сможете поговорить. С ней ее сиделка по имени Рози. Ребекка кивнула. – Мы знакомы, – тихо ответила она, и они зашагали по коридору. Наконец они оказались у двери в палату Сесилии, и детектив-инспектор Галт осторожно постучала и открыла дверь. На кровати, откинувшись на подушки, сидела пожилая женщина в кислородной маске. Ее длинные седые волосы падали ей на плечи. Она открыла глаза и посмотрела на Ребекку; ее глаза оказались зелеными. Осторожно сняв маску, она приветливо ей улыбнулась. – Здравствуй, Ребекка. Мне передали, что тебя вызвали на операцию. Спасибо, что принесла мне медальон. Глава тридцать восьмая Ребекка