– Журнал, который называется блокчейном, распределен по компьютерам всего мира, – вмешалась глава технической компании. – Он основан на криптографических принципах, решающих «Задачу византийских полководцев». Блокчейны являются движущей силой криптовалют и – как следствие – «Сострадания». Те, кто пользуется блокчейнами, доверяют математике – им не требуется доверять людям. – А это еще что такое? – спросил судья. – Какие такие «византийские полководцы»? София мысленно вздохнула. Начиная этот разговор, она никак не предполагала, что придется вдаваться в такие подробности. Она даже не закончила объяснять базовые принципы «Сострадания». И как знать, сколько еще времени потребуется для того, чтобы прийти к консенсусу относительно того, как к этому должен относиться фонд «Беженцы без границ»? Точно так же, как криптовалюты стремились вырвать контроль над денежным обращением из рук правительственных органов, «Сострадание» ставило своей целью отобрать благотворительность у некоммерческих организаций. «Сострадание» являлось утопическим идеалом, и движущей его силой были эмоции, а не здравый смысл и опыт. Оно делало мир более непредсказуемым для Америки – и, следовательно, более опасным. Хоть София больше и не работала в государственном департаменте, она по-прежнему жаждала сделать мир более упорядоченным, чтобы решения в нем принимались на основе всестороннего анализа, после взвешивания всех «за» и «против». Было очень непросто заставить собравшихся здесь людей – абсолютно всех с высоким мнением о себе – хотя бы вникнуть в какую-либо проблему, не говоря уже о том, чтобы прийти к единому решению. София жалела о том, что не обладает способностью харизматических лидеров просто убеждать всех следовать определенным курсом, не разбираясь в том, что и зачем они делают. – Порой мне кажется, что ты просто хочешь, чтобы с тобой все соглашались, – как-то сказала ей Цзяньвень после одного особенно жаркого спора. – И что в этом плохого? – спросила София. – Я не виновата в том, что обдумывала вопрос гораздо тщательнее остальных. Я вижу общую картину. – На самом деле ты не хочешь быть самой рассудительной, – возразила Цзяньвень. – Ты хочешь быть самой правильной. Ты хочешь быть оракулом. София была оскорблена. Временами Цзяньвень бывала очень упрямой. «Так, подождите-ка! – София ухватилась за мысль об оракуле. – Может быть, это то, что нужно. Вот так мы и сможем заставить «Сострадание» работать на нас». – «Задача о византийских полководцах» – это метафора, – сказала София, стараясь сдержать в своем голосе новообретенное возбуждение. Она была рада тому, что ее стремление дотошно разобраться во всех деталях, а также, если быть честной, острое желание заткнуть за пояс главу технической компании заставили ее тщательно подготовиться к вопросу. – Представьте себе, что несколько полководцев византийского войска, каждый во главе своего отряда, осадили вражеский город. Если все полководцы объединят усилия и пойдут на штурм, город падет. А если все они согласятся отступить, будет сохранено войско. Но если одни полководцы пойдут на штурм, в то время как другие отступят, случится катастрофа. – Им нужно принять общее решение, как действовать, – заметил судья. – Совершенно верно. Полководцы общаются друг с другом через гонцов. Однако проблема в том, что гонцам требуется какое-то время, чтобы доставить послания, а среди полководцев, возможно, есть предатели, которые в ходе обсуждения могут представить ложные сведения и тем самым ввести остальных в заблуждение, чем подорвут общие усилия. – И этот общий консенсус, если так можно выразиться, представляет собой некий реестр, не так ли? – уточнил судья. – Куда вносится запись о мнении каждого полководца. – Разумеется! То есть, говоря по-простому, блокчейн решает эту проблему за счет использования криптографии (задач из теории чисел, решение которых крайне сложно) при передаче последовательности сообщений, на основании которых будет приниматься решение. Криптография позволяет каждому полководцу удостовериться в том, что цепочка сообщений не подверглась сторонним воздействиям и осталась целостной, но при этом ему требуется совершить определенную работу, чтобы криптографическим путем добавить свой голос в общую последовательность. Для того чтобы обмануть остальных полководцев, предателю потребуется сфальсифицировать не только свой голос, но и суммарный криптографический результат всех предыдущих голосов в нарастающей цепочке. И по мере удлинения цепочки сделать это становится все сложнее и сложнее. – Кажется, я не совсем понимаю, – пробормотал судья. – Ключ в том, что блокчейн использует криптографическую защиту при добавлении к цепочке нового блока информации (так называемое доказательство выполнения работы), гарантирующую, что, до тех пор пока большинство компьютеров в сети не являются предателями, распространяемый в ней реестр вызывает больше доверия, чем какой-либо единый центральный орган. – То есть доверие основывается на математике?.. – Да. Распространяемый в сети неискаженный реестр не только позволяет обращение криптовалюты, это еще и способ обеспечить защищенную систему голосования, которая неподвластна центральному управлению и обеспечивает достоверность выполнения смарт-контрактов. – Все это очень интересно, но какое отношение это имеет к «Состраданию» и «Беженцам без границ»? – нетерпеливо спросил муж депутата парламента. * * * Цзяньвень предприняла большие усилия для того, чтобы сделать пользовательский интерфейс «Сострадания» доступным. На самом деле в блокчейн-сообществе мало кто уделял этому внимание. Больше того, складывалось впечатление, что многие блокчейн-приложения специально создавались сложными и непонятными, словно глубокие технические познания являлись необходимым условием, отделяющим истинно свободных от стада послушных баранов. Цзяньвень терпеть не могла элитарное высокомерие во всех его проявлениях – девушка особо остро сознавала парадокс, что сама она окончила престижный американский университет по специальности «технологии финансовых услуг», а комната ее была заставлена совершеннейшим оборудованием создания виртуальной реальности. Просто одна элита решила, что для ее родины демократия «не подходит», а другая возомнила, что знает лучше, кто заслуживает сочувствия, а кто нет. Элиты не доверяли чувствам, не доверяли тому, что делало людей человечными. Вся суть «Сострадания» заключалась в том, чтобы помогать тем людям, кому не было никакого дела до перипетий «Задачи о византийских полководцах» и зависимости безопасности блокчейна от размера блоков. Уметь пользоваться системой должен был даже ребенок. Цзяньвень помнила отчаяние жителей Сычуаня, желавших получить простые инструменты, чтобы самим себе помочь. «Сострадание» должно было быть максимально простым в использовании, как для тех, кто хотел помочь, так и для тех, кто нуждался в помощи. Цзяньвень создавала приложение для тех, кто бесконечно устал выслушивать, как и что нужно делать, а не для тех, кто читал им об этом лекции. – С чего ты взяла, что знаешь правильные ответы на все? – как-то спросила она у Софии, еще когда они говорили обо всем и вся и их споры оставались бесстрастными, ведущимися исключительно ради интеллектуального наслаждения. – Тебе никогда не приходило в голову, что ты можешь ошибаться? – Если кто-то укажет мне на изъян в моих рассуждениях – да, – сказала София. – Я всегда открыта для критики. – Но сама ты никогда не чувствуешь, что можешь ошибаться? – Многие так никогда и не приходят к правильным ответам именно потому, что позволяют чувствам диктовать рассудку. С рациональной точки зрения работа, которой занималась Цзяньвень, была безнадежной. Для того чтобы написать программное обеспечение «Сострадания», она использовала отпуск и все свои больничные. Она опубликовала статью, в которой в мельчайших подробностях разъяснялись все технические стороны проекта. Для проверки исходных кодов она пригласила независимых специалистов. Но как можно было рассчитывать изменить устоявшийся мир крупных некоммерческих организаций и международной политики посредством какой-то непонятной криптовалютной сети, которая ничего не стоила? Однако работа доставляла удовлетворение. А это стоило гораздо больше любых доводов против, какие только могла привести Цзяньвень. * * * – Но я так и не могу понять, как удовлетворяются эти «условия для выполнения»! – раздраженно произнес судья. – Я не могу взять в толк, как «Сострадание» решает, что просьбу о помощи следует удовлетворить, и выделяет соответствующие средства. Те, кто жертвует финансы, просто не могут лично просматривать тысячи прошений и выбирать из них те, на которые давать деньги. – Существует еще один аспект смарт-контрактов, до которого я пока что не дошла, – сказала София. – Для функционирования смарт-контрактов необходимо обеспечить доступ реальности в программное обеспечение. Иногда определить, были ли удовлетворены условия для выполнения, бывает далеко не так просто, как установить, шел ли дождь в какой-либо конкретный день, – хотя, вероятно, даже это может быть оспорено в пограничных случаях. Для этого требуется сложная оценка со стороны человека: установил ли подрядчик надлежащим образом систему водопровода, является ли обещанный вид живописным или кто нуждается в помощи. – Вы хотите сказать, что для этого необходим консенсус. – Совершенно верно. Так вот, «Сострадание» решает эту проблему использованием определенного количества электронных жетонов, называющихся «битами помощи», которые выдаются некоторым членам сети. Задача держателей «битов помощи» заключается в том, чтобы оценивать проекты, запрашивающие финансирование, и голосовать за или против в течение определенного промежутка времени. Только проекты, которые получат необходимое количество голосов (число голосов, которым обладает каждый конкретный пользователь, определяется его текущим балансом «битов помощи»), получают финансирование из общего фонда средств жертвователей, а минимальный порог голосов растет пропорционально размерам запрошенной суммы. Для предотвращения вынужденного голосования[36] результаты объявляются только по истечении периода оценки. – Но как держатели «битов помощи» определяют, за кого отдать свой голос? – Это зависит от каждого конкретного держателя. Они могут принять решение, просто оценив материалы, предоставленные просителями (рассказы, фотографии, видео, документы и так далее), а могут лично отправиться на место и увидеть все своими глазами. В течение отведенного периода оценки они могут пользоваться всеми доступными им средствами. – Замечательно! – презрительно фыркнул муж депутата парламента. – Значит, деньги, предназначающиеся для нуждающихся, будут переданы горстке тех, кого невозможно уговорить ответить на вопросы социологической службы в перерывах между сессиями видеоигр! – Вот тут сделан действительно мудрый ход. Держатели «битов помощи» стимулируются выплатой небольших сумм от сети пропорционально размерам их счетов. После завершения периода оценки каждого проекта те, кто проголосовал за «проигравший» исход, наказываются тем, что часть их «битов помощи» переводится «победившей» стороне. Индивидуальный баланс «битов помощи» является своеобразным мерилом репутации, и со временем те, чьи суждения (чье мерило сострадания, отсюда и название сети) наиболее точно настроены на консенсус, получают большинство «битов помощи». Они становятся непогрешимыми оракулами, вокруг которых функционирует система. – Что мешает… – Система не является идеальной, – опередила вопрос София. – Это признают даже ее разработчики (на самом деле, мы не знаем, кто они). Но, подобно многому в интернете, она работает, хотя вроде бы и не должна. Когда начиналась «Википедия», в нее тоже никто не верил. За два месяца своего существования «Сострадание» показало себя весьма эффективным и очень устойчивым к атакам, и система определенно привлекает большое число жертвователей из числа молодежи, разочаровавшихся в традиционной благотворительности. Правлению потребовалось какое-то время, чтобы переварить это. – Похоже, нам будет очень непросто соперничать с этим «Состраданием», – наконец сказал муж депутата парламента. София облегченно вздохнула. «Вот оно, то мгновение, с которого я начинаю создавать консенсус». – «Сострадание» пользуется популярностью, однако оно даже близко не может похвалиться такими фондами, как у традиционных благотворительных организаций, в значительной степени потому, что пожертвования «Состраданию», естественно, не дают права на налоговые вычеты. Некоторые самые крупные проекты сети, особенно связанные с беженцами, не получили финансирования. Если целью «Сострадания» является диалог с «Беженцами без границ», нам следует предложить щедрое финансирование. – Но я полагал, что мы не сможем выбирать, на какой именно проект помощи беженцам потратит деньги сеть, – сказал муж депутата парламента. – Это будет зависеть от держателей «битов помощи». – Тут я должна кое в чем признаться. Я сама пользовалась «Состраданием», и у меня есть несколько «битов помощи». Мы можем сделать мой счет корпоративным и начать оценку проектов сети. Отсеять откровенную фальсификацию можно будет на основании одних только документов, но для того чтобы действительно выяснить, кто нуждается в помощи, ничто не сравнится со старым добрым расследованием на месте. Я уверена, что с нашим опытом работы и разветвленной международной сетью мы сможем определять, какие программы нуждаются в финансировании, значительно точнее всех остальных и поэтому быстро соберем много «битов помощи». – Но к чему такие сложности, если мы можем просто напрямую вкладывать деньги туда, куда хотим? – спросила глава технической компании. – Зачем добавлять посредника в лице «Сострадания»? – Все дело в возможностях. Накопив достаточно «битов помощи», мы превратим «Беженцев без границ» в непогрешимого оракула глобальной благотворительности, арбитра, решающего, кто заслуживает помощи, – сказала София. Глубоко вздохнув, она нанесла заключительный удар: – Пример, поданный «Беженцами без границ», будет подхвачен другими крупными благотворительными организациями. Добавим к этому все финансирование из таких стран, как Китай и Индия, где у потенциальных филантропов маленький выбор отечественных благотворительных фондов, но они, возможно, пожелают примкнуть к децентрализованному блокчейн-приложению, и вскоре «Сострадание» останется крупнейшей в мире благотворительной платформой. Собрав в своих руках самую большую долю «битов помощи», мы фактически получим возможность распределять львиную долю мирового благотворительного финансирования. Потрясенные члены правления молчали. Даже руки робота телеприсутствия перестали двигаться. – Черт возьми… Вы собираетесь превратить платформу, предназначенную для того, чтобы вывести нас из игры, в лестницу, которая возведет нас на самую вершину! – с неподдельным восхищением пробормотала глава технической компании. – Вот это настоящее джиу-джитсу![37] Одарив ее мимолетной улыбкой, София повернулась к сидящим за столом. – Итак, вы одобряете? * * * Красная линяя, отображающая общие объемы взносов в «Сострадание», взлетела прямиком в стратосферу. Цзяньвень улыбалась, глядя на экран. Ее ребенок повзрослел. В течение двадцати четырех часов к решению «Беженцев без границ» подключиться к сети присоединились еще несколько крупных международных благотворительных организаций. В глазах общественности «Сострадание» получило легитимность, а крупные доноры, которых интересовали налоговые вычеты, – возможность переводить средства через традиционные благотворительные фонды, участвующие в сети. На канале #сострадание разгорелись жаркие споры. NoFFIA[38]>: Это хитрый ход со стороны крупных благотворительных организаций. Они собираются вести игру по концентрации «битов помощи» в своих руках, чтобы заставить сеть финансировать свои проекты. N♥T>: С чего ты это взял? Принцип оракулов признает только результаты. Если ты считаешь, что традиционные благотворительные фонды не знают, что делают, у них нет никаких шансов определять хорошие проекты, заслуживающие финансирования. Сеть заставит их финансировать те проекты, которые считают заслуживающими держатели «битов помощи».