Я делаю первый шаг из-под защитного колпака трапа во взрывную волну ветра. Скорость его, по крайней мере, сорок километров в час, несколько порывов подхватывают нас, но мы держимся за руки, чтобы не улететь. – Ой! – визжит Вокси, ступая по влажной замшелой почве. В сумерках Сагана, в дымке пыли и тумана в поле зрения возникает озеро. Добравшись до берега, мы сворачиваем и идём к джунглям и пещере. Наша цепочка содрогается от порывов ветра, но мы крепко держимся за руки. Каждые несколько секунд я проверяю, всё ли на месте. Костюмы Пушинки и Вокси трепещут вокруг худеньких тел, как флаги на башне. Деревья на краю джунглей гнутся точно на восток, по ветру, что объясняет их кривые стволы. На этот раз времени, чтобы добраться до входа в пещеру, требуется в два раза больше, чем раньше. Завеса из лозы колышется на ветру. Внутри, словно крошечные феи, носятся по поверхности золотые и зелёные огни. Свечение напоминает о библиотеке моего разума и фонаре, манящем внутрь. Но здесь, в реальном мире, только светлячки Сагана ведут нас к укрытию. Отодвинув в сторону лианы, я торопливо машу, приглашая остальных войти. Я смотрю на проходящую мимо Суму. Сейчас единственный способ выследить нас – это маленькая кнопка её защитного костюма. Если её отключить, найти нас смогут только по исходящему от тела теплу. Если Нила вышлет шаттл, то быстрее всего добраться до первоприбывших можно будет, прячась по пути в пещерах или в холодном озере. Столпившись у входа, Сума, Пушинка, Рыжий и я снимаем шлемы и переводим дыхание. Тёплый воздух пахнет землёй и камнем. Вокси пытается отстегнуть шлем. Я поднимаю щиток его шлема. – Только в укрытии, в пещере. Снаружи всегда в шлеме. И тут же вспоминаю, как папа заставил меня надеть шлем в парке Рокхаунд. И так же, как и я, Вокси кивает, что понимает, но опускает глаза. Наши шлемы выстраиваются в ряд у стены пещеры, словно обувь в прихожей. Я впервые захожу поглубже в пещеру. Вход расширяется в большое помещение, и разбросанные светлячки сливаются в поток мерцающих существ. На этот раз ахаю я и громче, чем минуту назад Вокси. На стенах пещеры суетятся мерцающие золотые и зелёные существа. От главного зала ответвляются туннели поменьше, словно огромная светящаяся версия Литиной скульптуры колонии огненных муравьёв. Вокси открывает рот. Видно, что на Суму и Пушинку картина тоже произвела впечатление. Я улыбаюсь. Я возвращаюсь ко входу и протягиваю руку к уступу, где припрятала биобуханку. Что-то мохнатое бежит по руке и спрыгивает с плеча, выбегая из пещеры. Я вскрикиваю. Мини-шиншилла. Душа уходит в пятки. Я хватаю край коробки. То, что от неё осталось, падает с уступа. Ни крошки. Тянусь к другой. То же самое. По спине бегут мурашки, и сохнет рот. Нужно добывать еду. Но мы не можем часами бродить у озера, на открытой местности, собирая водоросли, чтобы поесть прямо сейчас. Теперь у нас ещё меньше времени, чтобы найти первоприбывших. Я возвращаюсь к остальным. Рыжий трогает пальцем ползучее зелёное свечение. – Интересно. Трудно определить, то ли это хемилюминесцентные позвоночные, то ли биолюминесцентные бактерии. Он вытаскивает из сумки атмосферный определитель. – Да, нужно время… – Пока за дело не принимайтесь, – говорю я сквозь ком в горле, едва сдерживая слёзы. – Мы двинемся к месту исследования, как только стихнет ветер. Разочарованно нахмурив брови, Рыжий прячет прибор обратно в карман. Я хочу пообещать, что мы вернёмся сюда в другой раз. Как папа обещал мне новые поездки в Национальный парк Рокхаунд. Только теперь-то я знаю, что не всё зависит от нас. То, на что мы больше всего надеемся, не всегда сбывается. Вот так и с едой. Её нет. А если мы не доберёмся до поселения быстро… Воющий ветер снаружи словно насмехается надо мной. Сума презрительно говорит: – Что-то тут не так. Зачем высаживать нас здесь, а встречать в другом месте? Подходящее место для посадки корабля ещё не подготовлено. Вокси смотрит на Суму решительно, руки в боки. – Всё правда. Коллектив попросил меня помочь. И подмигивает мне. Я сутулюсь и качаю головой. Сума наклоняется и смотрит ему в глаза: – Чем конкретно ты помогаешь здесь Коллективу? Он пыжится, выпячивая грудь. – Я эксперт по… – Вокси, перестань. Пожалуйста, – прошу я. Сума подходит ко мне ближе, пока мы не стоим нос к носу. – Прежде чем идти к новому месту исследования, я проверю новый приказ у Канцлера. Она хватает сумку и идёт к выходу. – Стойте! Я кричу громче, чем хотела, и все вздрагивают. Я встаю и подхватываю сумку. – Зетта-два, пойдёмте со мной. Я увожу Суму от остальных к узкому выходу. Сейчас или никогда. Подождав, пока она подойдёт, я закусываю щёку. За спиной воет ветер, лоза шуршит по спине защитного костюма. Сума стоит передо мной с сумкой через плечо, пещера светится изнутри. Я делаю глубокий вдох и, достав из пакета детскую фиолетовую толстовку с рогом, держу её за плечики. Сума смотрит долго-долго. Она медленно наклоняет набок голову и морщит лоб. Потом берёт толстовку в руки. И, прижав к лицу, обнюхивает. Я достаю из сумки детский альбом и переворачиваю на одну из первых страниц. Между нами со звоном проецируется трёхмерная голограмма с образами Сумы и мамы. Сума переводит взгляд на голограмму. – Помнишь? – шепчу я. Она смотрит на окружающую нас скалу, будто неожиданно заметила, где мы. Протягивает руку к маме, которая пропала с голограмм посреди альбома. Хавьера подтолкнули наши общие воспоминания. Но Суме я ничем помочь не могу, только этими образами. Я показываю на неё на голограмме. – Это ты. – Да. Она смеётся. – Я знаю, что это я. У меня бухает сердце. Неужели так легко? – Зетта-два, ты знаешь, что это ты? Тебе знакома эта девочка? Она молчит, глядя на образ. Я показываю на женщину. – А она… – Мама, – шепчет она. Я переворачиваю последнюю страницу. Альбом звенит. Мама Сумы целует дочь, которая закатывает глаза и появляется между нами. – Где она? – спрашивает Сума. Ещё не время сообщать Суме о пустой капсуле с именем Прити Агарваль. – Я точно не знаю, что произошло, – отвечаю я. – Зачем ты привела нас сюда? Голос Сумы дрожит. – Мне надо её найти. Я возвращаюсь на корабль. Она делает шаг к выходу. – Нельзя! Она вздрагивает и останавливается. – Если ты вспомнила прошлое, то понимаешь, что Коллектив с тобой сделает, если узнает. Помнишь, как ты первый раз вышла из стазиса и позвала маму? – спрашиваю я. Сума опускает голову и смотрит на толстовку.