Глава 11 Лондон март 1939 года Выйдя из автобуса на Мэрилебон-Роуд, Ева торопливо шла по мостовой, ощущая запах весны, аромат наливающейся соком новой травы, напоминавший о доме. Правда, здесь, в Лондоне, он смешивался с едким привкусом мокрого асфальта и бензиновых выхлопов от нескончаемых верениц автомобилей и красных автобусов, выстроившихся вдоль дорог и тротуаров. Она размышляла, стала бы она скучать по ароматам Лондона, вернувшись в Йоркшир, стала бы тосковать по большому городу? Но, конечно же, не стала бы. Потому что домой она никогда не вернется. Только не теперь, когда она сумела сбросить с себя Этель Молтби, словно старое пальто, которое больше никогда не наденет. Ева взбежала по ступенькам и остановилась у порога перевести дыхание. Ей нестерпимо хотелось скорее покончить с упаковкой кухонной утвари. Они переезжали на новую квартиру сразу после крупного показа. И ей хотелось, чтобы Прешес увидела ее великолепное желтое платье из подсобки Дома Луштак, за которое она заплатила пять шиллингов. Оно осталось с показа прошлого сезона, и на нем зияла огромная дыра, которую миссис Уильямс хитро замаскировала, добавив карманов. С этим платьем они с Прешес придумают массу нарядов, решила Ева, и это вполне оправдывает такую завышенную цену. Мать пришла бы в ужас от подобного расточительства, но Ева изо всех сил старалась не думать о ней, кроме тех дней, когда отправляла ей деньги. Она вставила ключ в замок и застыла, услышав голоса – один определенно мужской – по ту сторону двери. Распахнув ее, она замерла на пороге, в изумлении уставившись на Грэма, сидевшего на изодранной кушетке: его изысканный вид никак не сочетался с окружающей обстановкой, но все же он умудрялся выглядеть непринужденно, куря сигарету. Прешес сидела на кресле неподалеку, пряча, слава Богу, большую дыру в середине подушки, из которой летели гусиные перья, если кто-нибудь слишком резко садился в кресло. – Грэм, – проговорила Ева. Волнение от его присутствия перемешалось с тревогой из-за того, что он попал в ее квартиру. Он уезжал по рабочим делам – и очень туманно объяснил, каким именно, – и она не видела его с ужина у Софии три дня назад. Но почему он оказался здесь? Она стянула перчатки, затем повесила на вешалку принесенное платье. Нетвердой рукой положив шляпу на полочку у двери, она вдруг со всей остротой осознала всю убогость их жилища. Она ощутила ужасное смятение от того, что ему дали выглянуть за пределы тщательно организованного мирка, который она позволяла ему видеть. – Любимая. – Грэм затушил сигарету в пепельнице, стоящей на видавшем виды пристенном столике рядом с полупустой чашкой чая, и встал поприветствовать ее. – Я скучал по тебе, – проговорил он, нежно целуя ее в щеку. Ее губы горели от желания, и она повернулась к нему. Грэм, как истинный джентльмен, понимая, что они не одни, отстранился, но блеск его глаз подсказал ей, что он тоже хочет большего. – И я по тебе скучала, – сказала она, бросив взгляд на Прешес, которая тоже встала, но осталась возле кресла. Прешес широко улыбнулась и коротко кивнула в знак одобрения. Она еще не встречала Грэма, по большей части из-за его поездок, но и потому, что Ева настаивала на их знакомстве вне стен этой квартиры. – Я счастлив наконец познакомиться с чудесной мисс Дюбо, о которой ты рассказывала, – сказал Грэм. – Позволь сказать тебе, она в точности такая же очаровательная и милая, как ты мне описывала. Грэм повернулся к Прешес и изобразил поклон. – Взаимно, – проговорила Прешес, премило покраснев. – И прошу вас, называйте меня Прешес. Все мои друзья зовут меня именно так. – Ну тогда пусть будет Прешес, – сказал Грэм, и в уголках его глаз образовались веселые морщинки. Его внимание снова обратилось к Еве. – У меня для тебя кое-что есть. – Правда? Он принес ей цветы в Дом Луштак и приглашал поужинать дюжины раз, но никогда ничего ей не дарил. Грэм помог ей снять пальто и повесил его под шляпой. Затем он вернулся к кушетке, на которой сидел, и поднял что-то с пола. Золототканые листья блеснули на фоне темно-зеленого бархата сумочки Прешес – той, что Ева забыла в гостях. Сделанная ею аккуратная строчка была едва заметна, но Ева почувствовала жгучий стыд от мысли, что София или Грэм могли заметить следы починки. – Вчера у себя в клубе я столкнулся с тем человеком, Александром Грофом, другом Дэвида из Хэрроу. Он сказал, что ты оставила сумочку, а он захватил ее с собой в надежде встретить тебя еще раз. – Он нахмурился. – Должен сказать, он, похоже, не сильно горел желанием отдать ее мне, говоря, что был бы счастлив вернуть ее тебе лично. Он даже попросил твой адрес. Однако мне пришлось настоять, и так как мы оказались недалеко от его отеля, я подождал в вестибюле, пока он принесет ее мне. Он натянуто улыбнулся, заставив Еву задуматься над тем, что же в себя включало слово «настоять». – Она – причина нашего знакомства, – сказал он. – Поэтому я знал, что она имеет особенное значение для тебя, и не хотел затягивать с ее возвращением. Прешес поднялась и подошла к подруге. – Ну разве это не мило с его стороны, Ева? – Она улыбнулась, и Ева взглянула на нее с благодарностью за то, что та не выдала секрет, кто истинный хозяин сумочки. – Да, очень мило, – проговорила Ева. Она повернулась к Грэму. – Спасибо, что принес. Она медленно взяла из его пальцев ремешок, сделав так, чтобы ее кисть коснулась его руки, упиваясь той искрой, что пробежала между ними. Сдвинув сумочку на запястье, она проговорила: – Вы оба столь любезны. Пожалуйста, поблагодари за меня Александра, если снова встретишь его в клубе. – Полагаю, встречу – он, по всей видимости, новичок. Я не видел его рекомендаций, но Дэвид сказал, что готов за него поручиться. Он живет в отеле «Савой» из-за проблем с бизнесом на его родине. Видимо, ждет, что еще произойдет, прежде чем он вернется. – Грэм перевел взгляд на Прешес. – Он сказал, что уже познакомился с вами – полагаю, по чистой случайности. – Познакомился? Она искренне удивилась. – Он случайно встретил вас у Дома Луштак на прошлой неделе. Сказал, что принял вас за Еву, пока вы не начали говорить и он не услышал ваш очаровательный акцент. Когда он рассказал об этом, я предположил, что он, должно быть, встретил американскую подругу и соседку Евы. Она постоянно рассказывает, что вас обеих знают, как высоких белокурых моделей, и постоянно вас из-за этого путают. И конечно же, вы стояли перед Домом Луштак, где работает Ева, о чем Александр осведомлен. Глаза Прешес расширились. – А, да, припоминаю. Он извинился и пошел дальше, даже не представившись. Забавно, что он это помнит. – Он предложил нам всем четверым устроить загородную прогулку – пойти в Кью-Гарденз [11] и посмотреть, как цветет вишня. Я сообщил ему, что такая возможность будет только после показа, так как он отнимает у вас уйму времени, и он согласился. – С удовольствием, – сказала Прешес. – Я люблю знакомиться с новыми людьми. Правда ведь, Ева? Мой папа говорил, что для меня незнакомцев не существует. – Я передам мистеру Грофу хорошие новости. Я точно знаю, что мне и ему будет завидовать каждый джентльмен в Кью. – Снова повернувшись к Еве, Грэм произнес: – Также у меня есть новость и для вас – надеюсь, хорошая. А раз уж это касается вас обеих, то сейчас хорошая возможность сказать вам вместе. Ева затаила дыхание, в то время как Прешес захлопала в ладоши, как маленькая девочка. – Обожаю сюрпризы, – произнесла она. – Что это? – Однажды вечером, во время ужина у моей сестры, София услышала, как ты, Ева, упомянула, что вы планируете переезжать из этой квартиры в квартиру, бо́льшую по размеру. Так уж совпало, что Дэвид владеет квартирой недалеко отсюда, возле парка. Она довольно просторна, сделана со вкусом и имеет хорошее расположение. Он еще не решил, что будет делать с ней после их с Софией свадьбы в июле и переезда в особняк на Беркли-Сквер, поэтому София предложила сдавать ее вам по символической цене. Он оставит всю мебель и уже даже нашел себе холостяцкое пристанище до свадьбы – я сказал ему, что вы планируете переезжать сразу после показа и не захотите ждать. Похоже, что это – идеальное решение, как считаете? Ева уставилась на него, ожидая, что он в любой момент скажет, что пошутил. Новость была слишком хороша для того, чтобы быть правдой, а ее мать всегда говорила, что нельзя принимать хорошие новости за чистую монету: они всегда не так хороши, как кажется. Они с Прешес нашли другую квартиру, но, конечно же, не такую замечательную, как та, которой владел Дэвид, и уж точно не рядом с Риджентс-Парком. – Ты точно уверен, что он говорил всерьез? – спросила она. Грэм рассмеялся и взял ладони Евы в свои. – Конечно, любимая. Почему мне не быть уверенным? Дэвид познакомился с тобой и убежден, что ты добропорядочный и благонадежный арендатор. И я всецело с ним согласен. Прешес чуть не прыгала от восторга, и Ева позволила себе немного проникнуться ее радостью. – Это было бы чудесно. Правда, чудесно. Я сегодня вечером напишу им благодарственную записку. Она улыбнулась ему, глядя в его глаза, стараясь удостовериться, что он ничего не скрывает. – А теперь, леди, цель моего прихода достигнута, и мне пора идти. С нетерпением жду вашего появления на показе. – Я тебя провожу до двери, – сказала Ева. Прешес, поняв намек, произнесла: – А я пойду мыть посуду. До свидания, Грэм. Очень приятно было с вами познакомиться. Ее акцент нисколько не сгладился за месяцы, проведенные в Англии, и Грэм, казалось, был им очарован. Он придержал дверь для Евы, и они вышли в тесный коридор, где их тут же накрыл запах печенки и лука. – Извини, я… – начала она. Грэм прервал ее. – Никогда не нужно передо мной извиняться. Ты думаешь, что для меня имеет значение, что смерть твоих родителей поставила тебя в тяжелое положение? Мне это не важно. Я люблю твою – как ты это называла? – твою «тягу к приключениям и жажду преодоления невзгод». Меня это влечет больше, чем все золото царя Креза. – Он сделал к ней шаг и легко коснулся ее губ своими. – Ты, Ева Харлоу, самая чарующая и загадочная женщина из всех, что я знал. И твое теперешнее положение никак не отражает то, кто ты есть на самом деле. Или куда ты нацелилась. Она почувствовала, как закружилась голова, как участилось дыхание. – Что ты имеешь в виду? – Я имею в виду то, – он указал на тусклую белую краску и голые лампочки над ними, – что все это – временно. Твое положение в жизни изменится, потому что ты этого хочешь. У тебя есть трудолюбие и стремление – две черты, которые я нахожу обжигающе притягательными. Его руки соскользнули с ее талии на бедра, и он притянул ее к себе. – Обжигающе? – спросила она, удивившись выбранному слову. – Мне пора бежать вызывать пожарную бригаду? Его губы сложились в улыбку. – Нет, потому что тебя не будет со мной рядом, чтобы я мог тебя целовать. Именно этим он и занимался, пока этажом выше не хлопнула дверь и не стали приближаться тяжелые шаги. – Я поговорю с Алексом, – произнес Грэм, с неохотой отходя от нее. – Мы распланируем нашу прогулку в Кью. Я еще раз одолжу у Дэвида автомобиль, и мы заберем вас отсюда. Ева подумала, что Александр Гроф увидит это место, и поежилась. Даже представить его здесь ей было страшнее, чем увидеть Грэма во плоти на ее кушетке. – Мы же к тому времени должны уже будем переехать. – Я спрошу об этом Софию и Дэвида, хорошо? К грохоту шагов на площадке прямо над ними прибавилась громкая отрыжка, вызвав у Грэма тихий смешок. Это лучше, чем быть в ужасе, – подумала Ева. – Да, это было бы… – Он оборвал ее на полуслове, снова поцеловав. Затем, резко отстранившись, стал спускаться по лестнице, остановившись лишь на секунду, чтобы посмотреть на нее. – Увидимся в субботу. Я буду на первом ряду.