– И если уж быть совсем честным, то ты сделаешь одолжение своей матери, если останешься в больнице, – добавляет серьёзнее Генри. – Неужели, мэр и вам угрожал? – Шепчу я. Мама подавленно смотрит на меня, а Генри, кивая, вздыхает. – Он был у меня ночью и потребовал, чтобы я быстрее выписал тебя и уволил Терезу, если ты не покинешь город, Айви. Но я не могу позволить, чтобы он манипулировал людьми. Я, конечно же, не выпишу тебя и уж точно тебе не советую уезжать отсюда… – Генри, ты же обещал! – Повышает голос мама. – Я обещал сделать всё, чтобы никто не пострадал. Я это и делаю. Я не считаю правильным следовать приказам мэра, которые построены лишь на недовольстве выбора его дочери. Это не его дело, кого любит Сью-Сью. Тем более Айви не виновата в том, что именно машину Сью-Сью повредили. Никто не заставлял эту девушку ехать рядом с Айви. И уж о чём следует подумать мэру, так о том, почему машину его дочери повредили. Ему бы вспомнить, через сколько трупов он переступил прежде, чем стать шишкой города, – резко и довольно озлобленно выпаливает Генри. Вау. Так, ситуация теперь становится чересчур запутанной. Явно в городе мэра не любят, даже те, кто знал его раньше. Значит, у мэра много тайн и он постоянно использует власть, чтобы подавить людей, запугать их. Но чем ему помешал Пирс? – Генри, тебе нужно немного успокоиться. Ваши с Кристофером недомолвки в прошлом давно уже перестали быть настолько важными, чтобы ты сейчас принимал сторону Айви. Кристофер ведь тоже прав. Он испугался за свою дочь и не каждый день прокалывают шины машины, чтобы кого-то ранить. У нас такого никогда не было. Поэтому понятно, почему он приехал к тебе с требованием выписать мою дочь, чтобы мы её отправили домой. Ты должен войти в его положение… – Тереза, это вопрос не только личного конфликта с ним, но и отстаивание прав свободы выбора любого гражданина Америки. Кто он такой, чтобы запрещать Айви жить здесь? Никто. А чтобы не было подобных случаев, где только, напоминаю, твоя дочь пострадала, но не Сью-Сью, ему следовало бы думать не о власти, а о совести из-за ошибок прошлого. Сейчас он только пожинает плоды. И я отказываюсь следовать его приказам. Я не выпущу Айви из города. Она имеет право жить здесь, как и Пэнзи должен жениться на той, кого любит. Господи, Тереза, почему ты отступаешь? Ты обязана бороться за своих детей! – Не ори на меня, Генри. Я их защищаю от позора. Ты же слышал, что про Айви говорят. Будет хуже… – Будет хуже, если мы позволим им это говорить. Ты позволишь. Я не собираюсь это терпеть. Прямо сейчас распоряжусь, что если кто-то причинит боль твоей дочери, то я разберусь с ним. Могут приходить ко мне, пока здесь нет её отца. Именно так… – Генри, ты не посмеешь! Я сама могу разобраться! Эти двое вылетают из моей палаты, оставляя меня в полном недоумении. Отчасти было противно, а с другой стороны, весело наблюдать за тем, как ссорятся старички и трясут своими высохшими кулачками. Нет, конечно, я всё слышала и осознаю, что дело становится всё паршивей и паршивей. Мэр серьёзно решил взяться за меня и уничтожить меня. Да, я могу это списать на страх за жизнь Сью-Сью, но… я уже не первый раз слышу упоминание своего брата и прошлое, где случилось нечто страшное для мэра. Он шёл по трупам… он мог убить Пирса и Генри, вероятно, знает об этом. И раз он на моей стороне, что меня, несомненно, радует, я поговорю с ним и вытащу из него информацию. Я неожиданно даже для себя вспоминаю о том, о чём мы говорили с Пирсом вчера после аварии. Откуда убийца мог знать, что мы поедем к Рите вместе со Сью-Сью? Я не хочу в это верить, но я подозреваю и её тоже. Дверь в мою палату открывается, и я вижу на пороге угрюмого и уставшего брата. Он держит большую коробку в руках и слабо улыбается мне. – Айви, – шепча, кладёт коробку на койку, и крепко обнимает меня. – Господи, как я испугался. Второй раз ловлю тебя, когда ты падаешь в обморок. Я чуть с ума не сошёл от волнения, – тихо говорит он, целуя меня в висок. – Как ты себя чувствуешь? Я не мог раньше приехать. Было много дел. Я ещё не ложился и… – Не объясняй. Я понимаю. Со мной всё в порядке. Голова немного болит и подташнивает, но я жива. И это не так важно. Я слышала, что нас пытались убить. Всё подстроили, повредив машину. Это так? – Да. Колесо было повреждено, Сью-Сью не справилась с управлением, скорость машины только увеличивалась, пока вы скатывались по холму вниз. Я сам осмотрел машину и… чёрт, Айви. Вы обе чуть не погибли. И я уже не считаю, что это случайность. Мне страшно, Айви. Я не знаю за что хвататься, где искать причины, почему это произошло. Кто это сделал? За что? Отпечатки снять невозможно, так как их там слишком много. Камер на улицах у нас нет, отследить преступника я тоже не могу. А ждать, когда случится что-то вновь эдакое, у меня нет времени. Тебе опасно выходить на улицу, да и я… отстранён от работы в отделении на неопределённое время. Требование мэра. – Что? – Зло рычу я. – Как он посмел? Сукин сын! – Айви, тише-тише, – брат бросает взгляд на закрытую дверь и пытается утихомирить меня. – Он считает, что я плохо выполняю свою работу, раз не смог предотвратить аварию. То есть я не могу образумить свою сестру, которая решила убить мою невесту, так как можно говорить о безопасности целого города? – Он совсем рехнулся? Я нормальная. Ну, относительно, не считая того, что сплю с призраком. Да и я, вообще, жертва. Я пострадала больше всех. И я точно не собиралась убивать Сью-Сью. У них нет доказательств. – А они и не нужны. Люди уже говорят об этом. Им достаточно слухов, чтобы устроить самосуд. Это не то место, где ты жила, Айви. Здесь другие законы и порядки. Меня выгнали из отделения. Моя свадьба сорвалась. И я… мне так жаль, Айви. Мэр шантажировал Сью, чтобы она отказалась от меня. Пока меня отстранили, а если она вернётся ко мне, то меня уволят, как и маму. Нас просто выгонят из города, якобы из-за тебя. Но я… это чудовищно жестоко. Ты моя сестра и я знаю, что ты бы никогда не причинила вред другим, особенно, Сью. Я не знаю пока что делать. Не знаю, – брат проводит ладонью по волосам и мне так больно за него. – Я принесла тебе проблемы. Я не хотела, Пэнзи. Я… – Айви, не надо. Ты не должна винить себя. Я не собираюсь отказываться от своей сестры из-за того, что недостаточно богат и красив для дочери мэра. Он воспользовался этой ситуацией, чтобы настоять на своём, вот и всё. Он никогда не принимал меня, но ждал подходящего времени… – И я ему дала это. Но я клянусь, что ничего не делала с машиной Сью-Сью. – Это меня и пугает. Если ты не делала, в чём я не сомневаюсь, Сью точно не могла, это довольно глупо. То кто? Ведь кто-то явно это сделал и если бы не дерево, то неизвестно, что было бы с вами обеими. Дерево остановило машину, и я боюсь думать, что произошло бы, если бы не оно. Это меня страшит, Айви. Получается, что кто-то, действительно, хочет тебя убить. Я считал, что мама выдумала это и поняла тебя неправильно, но… это так, да? Тебе угрожают? Сдавленно киваю. – Но почему? Что ты сделала? Мне приходится всё рассказать Пэнзи. Обо всех своих догадках по поводу причины смерти Пирса, про угрозы мэра, про несчастные случаи, про отравление и про остальное. Он теперь полностью разбит и в шоке смотрит на меня. – Ты собираешься уехать отсюда? – Странным сухим голосом спрашивает Пэнзи. – Нет. Не собираюсь. Я знаю, что подставляю этим вас с мамой. Но я не буду убегать. Я остаюсь, нравится или нет это местным. Я найду убийцу Пирса, потому что он рядом. И, вероятно, это мэр, – шёпотом уверенно говорю я. Брат заметно расслабляется и усмехается. – Значит, мы будем расследовать это дело. Пусть меня отстранили, но я ещё имею право голоса и у меня есть власть. Я достану всё, что смогу, Айви. И когда мы найдём этих ублюдков, то я засажу их за решётку. Это тоже в моих интересах. Ты будешь жива и сможешь очистить своё имя, которое уже прокатили по грязи, а я докажу этому козлу, что не важно, сколько у меня денег, я умею защищать тех, кого люблю. – Вот это мой брат, – гордо улыбаюсь я. Мы смотрим друг другу в глаза, и я счастлива, что Пэнзи не бросил меня. Он на моей стороне, мне достаточно союзников. Мы выиграем. Мой брат женится и будет счастлив. И мне плевать на цену за это. Глава 36 Обсудив план с Пэнзи и распределив обязанности, в которые входит с моей стороны осмотреть архив больницы, пока я здесь и изучить всё, что было связано с Пирсом, а его – поднять старое дело о смерти Пирса Уиллера и найти всё, где фигурировало его имя, я слушаю переживания Пэнзи по поводу Сью-Сью и их теперь сорвавшейся свадьбы. Конечно, вероятность мала, что мы что-то найдём, но хотя бы попытаемся. Да если даже и не найдём, я не позволю, чтобы моему брату причиняли боль, как и шантажировали его. Поэтому мне приходится рассказать ему о подозрениях Пирса насчёт его невесты. Пэнзи это не нравится, он защищает её, но я убеждаю его, что она могла неосознанно это сделать. Вдруг её кто-то использовал, чтобы вовлечь в это дело ещё и его. К примеру, её бывший или тот же мэр. Ведь им на руку, если брат будет уволен и Сью-Сью откажется от своего жениха. На это брат реагирует моментально. Вот что значит сила ревности. Ею можно убедить кого угодно в чём угодно. Пообедав вместе с Пэнзи, я дёргаю ногой и понимаю, что мне что-то мешает. Перевожу взгляд на коробку с прозрачной крышкой, где виднеются бутоны роз. – Ох, да, я забыл. Это передала Рита Уиллер. Точнее, Сойер встретил меня и попросил отдать тебе от его матери. Она сильно переживает из-за того, что случилось, и обещала приехать, чтобы навестить тебя, – объясняет Пэнзи. Тянусь рукой к коробке, как в этот же момент перед койкой появляется Пирс. Вздрагиваю и зло смотрю на него. Он не доволен мной. Он зло сверлит меня взглядом, как и я его. Я ещё не отошла от нашей ссоры, он, видимо, тоже. Надо же я поругалась с призраком и у нас вроде как всё серьёзно. Моя жизнь – сплошные американские горки. Удивительно, но он снова в медицинской форме, только теперь на нём не белые брюки, а серые. – Я же сказала, что не хочу тебя видеть, – цежу я. – А я не по своей воле здесь. Что ты снова задумала, Айви? – Шипит он. – Тебя это больше не касается, ясно? Я не звала тебя. Возвращайся туда, где шлялся. – Меня не касается? Я бы и рад, чтобы это было так, но увы, всё то, что ты творишь, касается меня. Я не могу отказаться от этого. Мог бы, сделал. У меня была увлекательная беседа с моей женой и я с радостью вернусь туда, когда ты прекратишь попадать в неприятности, – выделяя слова о Рите, ядовито бросает он. Что я там говорила про ревность? Ах да, она генератор самых паршивых идей у людей. – Что-то ты не помнил о своей жене, когда кувыркался со мной недавно. И о ней же не помнил, когда обещал достать все звёзды с неба, – язвительно поддеваю его. – Каждому мужчине нужно сбросить напряжение. Именно так. А потом вернуться к жене, которая тебя любит и которую… – Не смей, – рыча, выставляю руку, встаю коленями на койке и подползаю к нему. – Даже не думай это говорить. Ты что, признаёшься, что использовал меня? Ты обозвал меня шлюхой? – Это ты сказала, – широко улыбается он. – Ну держись, – шипя, прыгаю вперёд, но Пирс отскакивает, и я лечу с койки на пол с писком. Брат тут же подскакивает и ловит меня. Я задыхаюсь от ярости. Отбрасываю волосы назад, слыша смех Пирса. – Хм, думаю, мне не стоит спрашивать, почему ты решила подраться с воздухом, да, Айви? – Прочищая горло, говорит брат, но я смотрю на Пирса и злость, вперемешку с обидой разрывают грудь. – Пошёл вон отсюда. Иди к своей жене. И раз так её любишь, то дай мне сдохнуть без тебя. Понял? Ты чёртов наглый ублюдок. Тебе смешно? Ты смеёшься мне в лицо? Ты смеешь мне такое говорить? – С отвращением кривлюсь. – Айви, я же врал… – О-о-о, да, ты постоянно врёшь. Постоянно. – Я имел в виду, что врал про чувства к Рите. Я хотел задеть тебя, потому что я ещё злюсь. Очень злюсь на тебя, потому что ты выгнала меня. Ты послала меня к чёрту и указала мне на дверь, Айви. Это обидно, ведь я даже домой не смог вернуться, пусть сейчас это больница. Но ты не дала мне выспаться рядом с тобой, а ткнула на чёртов диван. Ты выгнала меня. Мне хотелось сделать тебе больно. Я никогда больно женщинам раньше не делал. Ты рождаешь во мне худшее. При жизни я был чёртовым ангелом, а с тобой я становлюсь дьяволом во плоти, который постоянно хочет кого-то убить. Зачастую тебя же, ведь ты абсолютно не слышишь меня и не хочешь понять, насколько мне сложно. И я… прости, я… нет, я не имел права. Нельзя такое говорить женщинам, даже если и чувствуешь бессилие. Прости меня, Айви. Постараюсь сдерживаться, но порой это так трудно. Особенно, с тобой. Мне нравится этот огонь в груди, с Ритой ничего подобного не было. Но с тобой… это ужасно приятно и плохо одновременно. Прости, я не должен был приплетать сюда свою бывшую жену, – Пирс сдувается, и я тоже. – Это низко, – обиженно произношу я. – Ты права. Я поступил плохо, просто зол, Айви. Я приношу тебе проблемы. Каждый раз. Я не знаю, что мне делать дальше. Я не понимаю, как вытащить тебя из болота, в которое затащил. А ты упрямая. Ты пойдёшь дальше, и я не смогу ничего сделать. Вот и поддался эмоциям. Я же не сплю. И у меня было много времени, чтобы накопилось столько злости на себя, что я не успел её проконтролировать. Это просто злость от бессилия, Айви. – Тогда злись в другом месте. Мне здесь достаточно ненависти. Меня готов линчевать целый город, – передёргиваю плечами и сажусь на койку, подхватывая коробку с цветами. Замечаю тень сбоку и перевожу туда взгляд. Брат стоит тихо, очень тихо и даже не двигается. – Чёрт, здесь Пирс. Я его не звала, но он пришёл. Он всегда приходит внезапно, когда мне угрожает опасность. То есть меня пытаются убить, – спокойно объясняю я. А потом, через секунду до меня доходит. С ужасом перевожу взгляд на Пирса, тоже вспомнившего по какой причине он здесь, а потом на брата. – Ты уверен, что тебя притянуло сюда? – Шёпотом спрашиваю Пирса. – Да. Конечно. Я не собирался приходить, пока Рита не выяснит все подробности конфликта моего отца и мэра, – хмуро кивает Пирс. – Тогда получается, что… – я не могу это сказать. Просто смотрю на брата, непонимающе бегающего взглядом по мне и по палате. – Это невозможно. Пэнзи никогда не причинит мне вреда. – Что? При чём здесь я? – Вставляет брат. – Пирс считает, что ты угроза моей жизни. Сейчас я должна погибнуть. От чего? – Шепчу я. – Погибнуть? – Выдыхает брат. Он щупает себя, но пистолет он, видимо, сдал. Отскакивая от окна, он хватает меня за руку и вытаскивает из постели. Я оказываюсь позади него, ошарашенно таращась на Пирса. Он хмурится. Наступает тишина. – Не чувствую. Когда тебе должно быть больно или ты близка к гибели, то мне становится плохо. Я начинаю паниковать, но сейчас нет. Я не понимаю, – говорит Пирс, обходя койку и останавливается напротив нас. – Тогда почему ты здесь? Может быть, твой распознаватель опасности сломался?