– Кондрат не мог убить, – продолжал Герман очень серьёзно. – Вот поверь мне. Я знаю. …Муж что-то недоговаривает, это ясно как день. С самого начала! Сколько Тонечка ни пыталась ещё в Москве выяснить, откуда у её мужа, великого телевизионного продюсера и в прошлом режиссёра, человека всегда и во всём благополучного, сытого и самоуверенного, взялся давний друг повар, да ещё в Нижнем Новгороде, у неё так и не получилось. Муж рассказывал какие-то глупости про бурную молодость и про то, что когда-то он, муж, был большой шалун, но дело с места не двигалось. Целый год, нет, даже почти полтора, Герман ни разу не вспоминал друга-повара и вспомнил только сейчас, а когда Тонечка пристала, только отшучивался. – На первый взгляд, всё как раз наоборот, – нащупывая почву, продолжала Тонечка. – Как раз похоже, что он убил жену-то. – Тоня, даже не начинай!.. – Смотри, они сильно поссорились, ты сам мне рассказал ещё той ночью, что приехала и закатила скандал, что она испортила ему всю жизнь! Что она обещает выложить в сеть побои. Что он её послал подальше и они почти подрались… – Пошла писать губерния… – пробормотал Герман в сторону. – Разве не могло быть так, что она вернулась, они опять поссорились, потом на самом деле подрались, и он её… ну, случайно, в драке, в угаре… ударил… неудачно… – Не могло быть, – отрезал Герман. – Тоня, правда. Я знаю, что говорю. Официант принёс поднос и начал ловко расставлять на круглом столе бокалы и чашки. Тонечка сосредоточенно думала. – А про неё ты что-нибудь знаешь? – спросила она, как только официант отошёл, улыбнувшись ей напоследок. – Про жену? – Ни-че-го, – по слогам ответил Герман. – Я понятия не имел, что Кондрат женился. – Плохо, – сказала Тонечка. – Самое скверное, что мы даже не знаем, где и как её искать. Герман обжёгся мятным чаем и уставился на жену. – Как… искать? – переспросил он. – Зачем нам её искать? Если Кондрат её… – Тьфу на тебя, Саша, – рассердилась она. – Ты сам себе противоречишь! Ты же клянёшься, что твой друг-повар жену не убивал! Значит, она жива и где-то должна быть! А где?.. – Да в этом всё дело! – вдруг вспылил Герман. – Её нигде нет, ни на работе, ни дома! В отделении так сказали! – Саша, что выходит? Выходит, что Кондрат Ермолаев ночью в беспамятстве её убил, а тело где-то спрятал. Не приходя в сознание. – Во дворе машина стояла, вся нараспашку, – напомнил Герман. – Мотор работал. – Вот именно. Когда она на ней приехала? Выходит, после того, как ты ушёл, то есть, где-то ближе к двум. Потом они поссорились – с дракой и битьём стёкол. Потом, получается, он её выволок, затолкал в машину, куда-то вывез, вернулся обратно, оставил машину посреди двора с работающим двигателем и завалился спать. Логично? – Нет, – отрезал Герман. – Вот именно, – согласилась его очень умная жена. – Так не бывает. Хотя, по большому счёту, есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось вашим мудрецам. Можно мне ещё Шабли? Герман помахал официанту, спросил вина и вдруг несказанно удивился: – Постой, постой, так ты… тоже не веришь, что Кондрат зарезал жену? – Молодец, – похвалила Тонечка. – Я ещё пока ничего не понимаю, но кое-что странно, правда. – Что? – Порядок на кухне, это раз, – задумчиво начала перечислять Тонечка. – Два: ночью был шум, и никто из соседей не прибежал и не спросил, в чем дело. – Фью-ю! – присвистнул Герман. – Нынче на шум никто не выходит, никому дела ни до чего нет. – Саш, это в Москве никто не выходит на шум! А здесь все выходят! Когда тётя сегодня на крыльце заголосила про убийство, моментально под забором народ собрался, ты не обратил внимания? И наряд сразу вызвали! Мы же не вызывали никого, а патруль приехал через семь минут после того, как она заорала, я засекла. – Ну ты даёшь, – Герман покачал головой отчасти даже с недоверием. – А кухня при чём? – При том, что расстались они, по всей видимости, абсолютно мирно. Твой повар и его телеведущая!.. Он ждал тебя в гости и готовил. Устроил на кухне бардак. Она этот бардак убирает, она всегда так делает, это Кондрат рассказал. Он готовит, а она за ним всё чистит и моет. После этого она уезжает – кстати, куда? – среди ночи возвращается и закатывает скандал. В чём смысл, если подумать? Герман пожал плечами. – Вот именно, – подхватила Тонечка. – Получается, что смысла нет. Если они мирно расстались вечером, почему ночью случился скандал? – Потому что мы пьяные были. Тонечка рассердилась: – Саша! Ты же режиссёр! Включи режиссёрское воображение! – Она потянула его за ухо. – Чик-трак! Включилось? – Чего ты от меня хочешь? – Чтоб ты фильм представил. Муж и жена на кухне. К мужу вечером приезжает старый друг, – тут она подумала и зачем-то добавила, – лучше новых двух. Муж – повар, и он готовит пир, – и она опять добавила, – на весь мир. Жена видит, чего и сколько он готовит, знает, сколько закуплено выпивки. Потом она ликвидирует бардак, вылизывает кухню и деликатно отбывает в неизвестном направлении. Возвращается ночью, Бог мой, каков пассаж, что за ужасная картина – муж и старый друг уже изрядно набрались! Герман засмеялся. – И она давай скандалить и на него кидаться! – Да, – согласился Герман. – Фильм не складывается что-то. – Вот именно, – кивнула Тонечка. – Шума соседи не слыхали, на Кондрате твоём ни царапины. Или они очень аккуратно и тихо дрались, или… – Не дрались, – подсказал Герман. – Или она так же деликатно и тихо дала себя зарезать, – продолжала его жена, – или… – Никто никого не резал, и вообще непонятно, что там произошло, – закончил он. – Смотри, какая собака! – вдруг с восторгом выпалила Тонечка. – Ну вон, вон! Оглянись! К её внезапным перепрыгиваниям с мысли на мысль, с эмоции на эмоцию он никак не мог привыкнуть. …Что за собака?! При чём тут собака?! За соседний столик усаживалась женщина. Лицо у неё было озабоченное и словно встревоженное. На руках она держала… – Какая же это собака, – сказал Герман несколько даже обиженно. – Это какой-то… организм! – Сам ты организм! – прошипела Тонечка. – Это совершенно прекрасная маленькая собака! Нет, Саша, ты посмотри, какая прелестная! У «прекрасной собаки» тоже был довольно встревоженный вид. Она столбиком сидела на коленях у женщины, перебирала тоненькими, как спички, лапами, раскидистые уши время от времени начинали дрожать. – Я знаю породу, – продолжала неистовствовать жена у него над ухом. – Называется пражский крысарик! Правда! Очень редкая порода! В Средневековье такие собаки спасли Прагу от чумы! Они истребили чумных крыс! – Любая уважающая себя крыса перекусит этот организм на счёт «раз»! – Они на самом деле охотники, Саша! – Да в ней весу, должно быть, полтора кило! Какая уж тут охота! Но его жену было не остановить – как же! Поблизости от себя она заметила собаку!.. Всё остальное забыто. – Я подойду и познакомлюсь. – Дай им хоть отдышаться, – недовольно сказал Герман. – И чаю выпить. Они только пришли. Тонечка, приподнявшаяся было, чтобы бежать к «прекрасной собаке» и её хозяйке, плюхнулась обратно. Тут её словно осенило. – Слушай, там же тоже собака осталась! У Кондрата! Она выходила из будки и гавкала на нас. Герман с усилием перескочил следом за ней на эту новую мысль. Он явно отставал! – Это Ямбург, – сказал он наконец. – Кондрат его когда-то из Сибири привёз. – Он там остался совсем один, – затараторила Тонечка. – Его хоть покормить надо. – Соседи покормят. – А если нет? Он вздохнул. – Хорошо, мы поедем. – Поедем, – повторила она. – Вот бы ещё раз в дом попасть, осмотреться. Может, что-нибудь и высмотрели бы… Александр Герман, московский продюсер, в прошлом режиссёр, человек системный, хваткий, процветающий и благополучный, никогда и ничего не добился бы в жизни, если бы время от времени не решался на самые странные и дурацкие поступки.