…Год назад он ввязался в расследование убийства артистки Дольчиковой и обрёл жену-сценаристку, тёщу – королеву-мать, тестя-генерала, дочь-студентку и племянника-африканиста[1]! Впрочем, Даня Липницкий никакой не племянник, а скорее тоже сын. В кроне семейного древа Липницких-Морозовых-Германов легко заблудиться, как в том самом дубе, который у Лукоморья. Там ещё златая цепь и кот!.. Так и у них. Герман переложил на диване свою дублёнку и пошарил в карманах. – Попасть в дом хорошо бы, – пробормотал он и выложил на стол связку ключей на автомобильном брелоке. – Попробуем? Может и попадём!.. Тонечка уставилась на связку. – Я забрал из красной машины, – пояснил её муж. – Когда двигатель глушил, а потом сунул в карман и забыл. Тут только один ключ автомобильный, остальные скорее всего от дома. Тонечка перебирала ключи с таким восторгом, словно муж преподнёс ей букет орхидей. – Вот этот точно от наружного замка, а этот, скорее всего, от внутреннего… Саша! Ты гений! – И она бросилась ему на шею. – А что ты там собираешься высмотреть? Есть идеи? – Конкретных пока нет, но мне, например, очень любопытно, почему на кухне полный порядок и райский рай, а гостиная вся разнесена по кирпичикам! А это, считай, одна комната! Герман немного подумал: – Может, потому что они в гостиной подрались? А не на кухне? – Или потому, – подхватила Тонечка, – что устроить образцово-показательный разгром в одном помещении проще, чем в двух. Особенно ночью и чтоб без лишнего шума. Хорошо бы ещё с соседями поговорить, может, ночью кто-то что-то видел или слышал? – Как ты это себе представляешь? Поговорить с соседями? Тонечка махнула рукой. – Ну, это очень просто придумать. Придумывать вообще просто! Герман усмехнулся. – Кому как. – Мне просто. Саша, я хочу такую собаку! Вот именно такую, ты посмотри только!.. Ему опять понадобилось несколько мгновений, чтоб сообразить, о чём речь. Диковинное существо с не менее диковинным названием «пражский крысарик» устроилось на коленях у хозяйки столбиком и влажными оленьими глазами наблюдало за происходящим в лобби. Оно не тявкало и не тряслось, вид заинтересованный, но понятно, что настороже. – Можно я подойду уже?! – Они заняты, Тоня!.. К женщине с «прекрасной собакой» размашистым шагом подходила девица в красной куртке. Она уселась напротив и начала сразу очень громко, на весь лобби-бар: – Здрасти, Галина Сергеевна, что за спешка? Я занята, у меня маленький, а вы звоните, житья никакого нет! Вам чего, денег жалко? Ну, так всё равно придётся отдавать!.. – Милана, – взволнованно отвечала женщина с «прекрасной собакой», – вы меня извините, конечно, но ведь собака не может у меня оставаться! Она уже большая, восемь месяцев скоро, ей дом нужен!.. – Выдумали тоже, – фыркнула девица и посмотрела на пражского крысарика, как показалось Тонечке, с отвращением. – Она ж не на улице зимует! Я вообще хотела на вас в суд подавать! Только я человек не скандальный, повезло вам! – В суд?! – изумилась женщина, и вид у неё стал совсем несчастный. – На меня?! – И на собак ваших, – продолжала Милана с чувством, – и вот, ей-богу, подам, если вы не отвяжетесь! – Я?! – опять повторила женщина. – Да, вы, вы!.. Вы же нас надули!.. Да ещё как ловко! Мама у вас зачем собачку брала? Мама брала, чтоб маленький в неё игрался!.. А собачка ваша чокнутая, с маленьким не играется, только прячется по углам! А в ванной запрёшь, так она оттуда лает, будит его!.. Я так маме и сказала, забирай от нас и отдавай обратно! Галина Сергеевна посмотрела на собеседницу с некоторым отчаянием, а собака точно с таким же отчаянием не отводила глаз от Галины Сергеевны. Вообще при появлении Миланы она заметно взволновалась, задрожала и пыталась спрятаться под стол. – Мы, должно быть, все друг друга не поняли, – проговорила наконец Галина Сергеевна, и щёки у неё покраснели. – Ваша мама брала собаку в подарок дочери, то есть вам, как я понимаю. Про ребёнка она ничего не рассказывала! Эти собаки не годятся для маленьких детей, что вы!.. Это собака-компаньон для взрослых, за ней особый уход нужен, пригляд. – Мне ещё за собакой ухаживать не хватает! – Девица покрутила головой, как будто собеседница сморозила невесть какую глупость. – Забирайте, а деньги возвращайте! Хорошо, я человек отходчивый, не скандальный, а то бы в суд подала! За обман! Галина Сергеевна вдруг посветлела лицом: – То есть вы её возвращаете совсем? Ваша мама, когда мне её привезла, сказала – на передержку. – Что ещё за передержка! – возмутилась девица. – Забирайте обратно и нянчитесь с ней, сколько хотите, только деньги верните все до копеечки, а мне такой радости не надо! Я думала, с ней маленький играться будет, а она не даётся! И чего? Какой от неё прок? Галина Сергеевна под столом погладила собаку, та вынырнула, и они посмотрели друг на друга, обе радостные. – Ну, конечно! – Галина Сергеевна уселась свободней, и крохотное ушастое существо опять устроилось у неё на коленях заинтересованным столбиком. – Давайте завтра? Только не здесь, мне сюда ехать неудобно! – Зато мне удобно, – отрезала девица. – Вы ещё покапризничайте! Скажите спасибо, что мы … – В суд не подадим, – неожиданно подхватила Тонечка, поднялась и подошла к троице. Герман нисколько не удивился, чего-то в этом роде он и ожидал, странно, что его жена терпела так долго. – Меня зовут Антонина Герман, – представилась Тонечка для солидности мужниной фамилией. – Я из Москвы. Разрешите присесть? – Конечно, – пробормотала Галина Сергеевна, двигаясь вместе с креслом и словно давая Тонечкиному креслу больше места. – Короче, завтра в семь здесь, и чтоб всё до копейки, – распорядилась девица. – Какая прекрасная маленькая собака, – не обращая на девицу никакого внимания, заговорила Тонечка, обращаясь исключительно к Галине Сергеевне. – Я знаю эту породу! Она страшно редкая и ценная! Ещё со времён Средневековья! Женщина покивала. Кажется, собака покивала тоже. – Пражских крысариков дарили друг другу европейские монархи, – продолжала выступление Тонечка, – они очень ценились и стоили, как небольшое имение!.. Девица Милана перестала натягивать куртку, замерла и стала слушать. Герман потешался. – Они душили амбарных крыс, разносчиков чумы. Этих собак носили в сумках, и они спасали вельмож от карманных воришек! Галина Сергеевна улыбнулась и погладила свою собаку. – Так оно и есть. А у вас крысарик? – Я о нём мечтаю! – воскликнула Тонечка пылко. – Во Вторую мировую порода почти погибла, и потом пришлось кропотливо восстанавливать! Эти собаки – мировое достояние!.. Милана недоверчиво посмотрела на собаку, словно прикидывая, что из неё можно извлечь. – Вы ещё здесь? – вдруг обратилась к ней Тонечка. – Вы свободны, можете идти. Это было сказано таким тоном, что девица неожиданно для себя подхватила с кресла сумку и быстро посеменила к выходу. Тонечка и Галина Сергеевна смотрели ей вслед. Она дошла до двери, остановилась, потрясла головой, словно прогоняя наваждение, оглянулась на них и вышла. – Какая прекрасная маленькая собака, – заговорила Тонечка совсем другим голосом. – Я сразу хотела подойти, а мне муж говорит – не приставай!.. – Да, видите, какого я маху дала, – Галина Сергеевна улыбнулась. – Иногда трудно разобраться! Покупательница сказала, что взрослой дочери хочет подарок сделать, а про ребёнка ни слова! Конечно, они не для детей, собаки эти! Детям нужно лабрадора брать… Она опять погладила собаку. Та внимательно следила за Тонечкой. – Придётся нам с тобой новый дом искать, – сказала Галина Сергеевна. – Ну, ничего, хорошо, что без потерь вернули. Запуганная, конечно, но очухается! Они такие умные. – Можно мне её подержать? Галина Сергеевна посмотрела на Тонечку и отказала вежливо, но твёрдо. – Зачем собаке лишние надежды? Вы же её не возьмёте! А она и так понимает, что от неё отказались. Вот уже неделя, как вернули, и всё время в плохом настроении, не отходит от меня. Мы лучше поедем, нам в Автозавод, далеко. – Завтра увидимся, – быстро сказала Тонечка. – Вы же приедете!.. Галина Сергеевна рассеянно кивнула. – Как это я не разобралась сразу! – сама себе сказала она. – Чуть не погубила собаку-то!.. – Тонечка, – окликнул Герман негромко. Ему было совершенно ясно, что через пять минут его жена вернётся к столику с этой самой собакой!.. Она подошла, вид немного рассерженный.