– Ты правда не уедешь, мой Буаракутара? – опять спросила Сути, и Пере определил по голосу, что страх не покидает её всё время. – Не уеду, моя птичка, – прошептал он, наклонившись, и добавил таинственно: – Только ты никому ни слова об этом. Ты поняла? Она взглянула на него вопросительно, вопроса больше не задала и слабо улыбнулась, показывая, что всё поняла. Ещё две недели спешных работ ушло на установку мачт и их обтяжку. Потом мелкие работы, и, главное, пришнуровывание парусов. Это дело трудное, и делать его могли только португальцы, знакомые с такими работами. – Пер, неужели мы близки к окончанию? – с горячечными взглядами окидывал судно капитан. – Даже не верится, что мы осилили всё это! – Посмотрим, как это корыто будет себя вести на волне, Лопеш. Пойдём в пробное плавание только с балластом, так что и это надо учесть. – Учту, – коротко ответил капитан. – Как бы мои карты не испортились за всё это время. Как тогда курс проложить. Пилота у меня нет. Всё сам делаю. – И правильно. Что делать пилоту на таком малом судне? Справишься сам. В самом конце марта, как считал капитан, судно готово было выйти в море. При стечении всего населения деревни подняли реи с парусами, судно качнулось слегка, и осторожно пошло на северо-восток. Туземцы орали и плясали, а капитан, стоя у румпеля, внимательно присматривался к судну. Матросы, а с ними и пять-шесть туземцев стояли наготове, спеша выполнить команды капитана. Пере со смутными мыслями глядел на берег, высматривая тонкую фигурку Сути. Она уже начинала округляться и животик увеличиваться. Она стояла по колени в воде, и ласковая волна обтекала её. Помахал ей руками и получил ответ. На душе стало вдруг легко и свободно. – Посетим несколько островов на севере, – заметил Пере, когда селение и толпа туземцев скрылись за мысом. – Попросим жителей приготовить нам побольше орехов и сушеных фруктов. И муки ахе. Остальное мы и сами заготовим. – Ещё сушеных трав разных. Всё еда будет, и сохранность продлится, – добавил капитан значительно. – Ведь месяца два с лишним нам качаться в море. А Пере подумал с неприятным чувством: «И всё это без меня, капитан. Мне страшно неприятно, но я должен так поступить. Мы уже тут пять лет и дети у меня на Мадейре достаточно взрослые. А здесь самые малые и их надо подготовить к приходу европейцев. А это куда более трудное дело». Судно тем временем довольно сносно слушалось руля, матросы управлялись с перестановкой парусов, хотя и не так быстро, как хотелось бы. Но это дело наживное и скоро они втянутся, и всё пойдёт отлично. Три дня ушло на посещение островов. Всюду их встречали приветливо и с готовностью обещали заготовить необходимые продукты, особенно зерно маиса. На пятый день судно появилось на горизонте у входа в бухту. Это опять побудило туземцев броситься на берег и в лес, чтобы заготовить еды для пира, который обязательно должен венчать такое событие. – Смотри, как народ нас встречает! – указывал Пере капитану на берег. – Как ты думаешь, Пер, скольких мы не досчитаемся на борту в день отплытия? Это постоянно меня тревожит. Пере не нашелся, что ответить. Ему было очень неприятно, даже стыдно, что и он задумал улизнуть от своих обещаний, но тут он больше не хотел рассуждать и ответил глухо: – Человек пять попытаются, капитан. В этом я уверен. Что их ждёт на родине? Ничего хорошего, а тут у них уже семьи и вольготная жизнь. Я уж не говорю о неграх. Даже сейчас двое не согласились принять участие в походе. Капитан вздохнул. – Ты хоть уговори туземцев помочь нам в этом плавании. Как в прошлый раз. Они мне сильно помогли. Особенно в знании мест и языков. Пере не ответил и поспешил отойти вроде бы по делу. Он ещё издали увидел фигурку своей Сути. Она по грудь вошла в воду и, словно желая взлететь, подняла руки над головой, медленно махая ими. У Пере сперло дыхание от волнения. Хотелось тоже взлететь и схватить в объятия это тонкое тело с восхитительным животиком, прикрытым вышитым передником. Вспомнил, что он запретил ей появляться совершенно голой. ----- [1] Ванты – тросы, удерживающие и крепящие мачты судна сбоку, а также веревочные лесенки на них. [2] Штаги – тросы, крепящие мачты спереди и сзади. Глава 19 Почти месяц судно загружалось провиантом и ценными породами древесины. Капитан мечтал хоть немного пополнить свой кошель. Да и матросам надо что-то подкинуть по прибытии домой. Как всегда сроки оказывались невыполненными. Приближался май, а судно все стоит на якоре и не двигается. – Всё, Пер! – вздохнул капитан как-то вечером. – Всё готово. Послезавтра на рассвете выходим в море. Можно прощаться с этими приятными и мирными жителями. Ты решил, что делать с женой? Пере побледнел и этого капитан не заметил только по причине тусклого света лучины, горевшей в углу каюты. – Я тебе всё завтра скажу, капитан, – как-то неуверенно и глухо ответил Пере и капитан посмотрел на него подозрительно. – Туземцы не подведут? Хоть пятеро да должны нам помочь, Пер. – Завтра я ещё раз об этом буду говорить. Пообещаю им побольше, а там видно будет. И всё же мне жалко этих наивных туземцев. Вряд ли они смогут вернуться домой. Не так это просто. – Может быть, ты и прав, Пер. Но мы в безвыходном положении. Три негра уже сбежали вглубь острова, и найти их невозможно. И остальные не заставят себя ждать. Ладно, пора спать. Надо хоть перед выходом отоспаться. Потом с этим будет плохо. Капитан ушел к себе. Он уже не сходил на берег, привыкая к жизни на борту, а Пере в смятенном состоянии отплыл на пироге к Сути. Весь следующий день он носился по деревне, стараясь убедиться в верности данного слова отплывающим туземцами. Сути с печальным лицом не появлялась на берегу, и можно было догадаться, что творилось у неё на душе, какие думы посещали её глупенькую головку. Вечером Пере последний раз посетил капитана на борту. – Ты вернёшься на берег? – спросил капитан настороженно. – Обязательно, капитан. Меня ждёт Сути. И я должен тебе сказать нечто очень важное, Лопеш. Капитан вскинул глаза на друга, и бледность растеклась по лицу. Сказал подавленным тоном обречённого человека: – Ты не идёшь с нами? Да? – Да, капитан! Я не могу этого сделать. Слишком крепко держат меня тут мои семейные отношения. И я не могу допустить, чтобы Сути умерла от тоски вдали от родины, родного острова. Прости, но!.. Капитан помолчал в волнении. И всё же ответил без злобы: – Я это давно понял, но сомневался, надеялся. Что ж, друг! Значит, так повернулась судьба. И я не могу на тебя злиться. Ты выбрал себе эту жизнь, ты здесь счастлив и тебе здесь жить. А я пойду своей дорогой. – Ещё раз прости, и постарайся не осуждать меня. И если представится у тебя возможность, передай моим на Мадейре весточку от заблудшего отца, и... – он помедлил и всё же добавил: – И вот это, – и он передал капитану маленький ящичек, где хранились жемчуг и золото. – Это не так много, но больше у меня ничего нет. – Я это сделаю, Пер. Мне очень нехорошо, но ты прав. Я тебя понимаю. И прощай, друг. Мы с тобой хорошо поработали, но настало время прощаться. Они обнялись, и каждый с трудом сдерживал навернувшиеся на глаза слёзы. Пере отплыл на пироге домой, и Сути настороженными глазами вопросительно смотрела на него, запалив несколько лучин в хижине. – Всё! – словно выдохнул он облегчённо. – Я попрощался с капитаном навсегда. Ты довольна, моя пташка? Она молча приникла к нему и затихла, словно малое дитя, избежавшее опасности ужасного расставания или похищения. В эту ночь они не занимались любовью и молча без она лежали, устремив глаза в темноту ночи. Лопеш тоже не спал, хотя уверял, что намерен отоспаться. За последние дни он так много раздумывал, а последняя встреча с Пере так сильно его задела, что он, хоть и предполагал такое, был сильно обескуражен, возмущён и обозлён. Другу он ничего не показал, но в душе это тлело, бередило душу и не давало заснуть. Лишь перед рассветом он вздохнул и вышел на палубу. Вахта спала, ещё не свыкшись с условиями плавания. Он посмотрел на берег. Там было темно, ни одного огонька не светилось. Где-то там был его лучший друг Пере, который променял своего лучшего друга на примитивную жизнь дикаря. Подумал с некоторым огорчением, но и с пониманием: «А что он имел бы у себя на родине? Здесь нет того непреодолимого препятствия для счастливой жизни. А там одни деньги чего стоят. Может, он и прав. Но так нет развития, нет стремления что-то познать, что-то приобрести, не обязательно материальное, но приобрести. Ну и семья, дети. Он слишком был привязан к ним. Что ж! Бог ему судья! Я не вправе осуждать его». Он толкнул вахтенного матроса. – Что, пора? – вскочил матрос, протирая глаза. – Я сейчас, сеньор капитан! Просвистел свисток, и матросы неохотно вылезли на палубу, стряхивая последние остатки сна. – Приготовиться к снятию с якорей! – не очень громко прокричал капитан с полуюта. – Шлюпку на воду и развернуть судно по ветру! Четверо матросов прыгнули в шлюпку, укрепили канат и погребли. Нос судна неохотно разворачивался к выходу из бухты. О борт судна стукнулась пирога туземцев и четверо голых молодых мужчин поднялись на борт с сумками и корзинами в руках. Капитан удовлетворённо вздохнул. Пере выполнил свои обещания. Мало их, но лучше, чем ничего. На берегу появились огни костров и факелов. Жители выходили проводить в последний раз эту большую лодку. Людей на берегу становилось всё больше, а капитан всматривался в светлеющий берег, искал глазами фигуру Пере. Тот с Сути уже стояли по грудь в воде и махали руками. И капитан тоже помахал им, приложил к губам рупор и прокричал: – Прощай, Пер! Не поминай лихом! Жди нас назад! Мы обязательно вернёмся! Паруса медленно распускались, лёгкий ветерок полоскал их, слегка надувая. Судно тронулось с места и, набирая скорость, заскользило по спокойной поверхности моря. Несколько лодок устремились следом. Вскочил в одну из них и Пере с Сути. Он яростно грёб, догнал судно и сопровождал его с полчаса. Солнце взошло, осветив удалявшийся корабль, розовые паруса красиво подхватили ветер, и судно убыстрило ход. Скоро оно скрылось за мысом. Лодки вернулись на берег, а Пере стал совсем неразговорчивым. Сути не надоедала ему расспросами и претензиями. Она тоже понимала, как Пере переживает. Капитан обошел несколько островов, и за неделю сумел загрузиться тремя тоннами провианта и свежей водой. Большие охапки дров распределили в трюме, и всё говорило о том, что особой нужды им не испытать. Но всё во власти Всевышнего, которому все матросы, кроме туземцев, возносили молитвы и поклонения, прося милости и помощи. Перед ними лежал, вздыхая, огромный океан, пройти который им предстояло. Он встретил судёнышко валами и свежим ветром от норда, медленно поворачивая к осту. – Ребята, начало плавания обнадёживает! – сообщил капитан через неделю. – Идём с хорошей скоростью – шесть миль в час. Поздравляю вас с таким началом. Вином угостить не могу, но пиво ещё осталось. Его надо допить, пока не скисло! Матросы восприняли эти сведения с радостными криками и прикончили остатки местного пива.