Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 7 из 37 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Добрый, спадар Осип. И действительно — добрый, я уже очень давно не чувствовала такого умиротворения. Прекрасно понимала, что это всего лишь затишье перед бурей. Впереди ждет еще много невзгод, пока доберусь до правды и выясню, кто виноват в смерти дедушки. Но именно теперь было хорошо. Меня отпустила даже безмерная тоска по нему. Знала, что она еще вернется, но сейчас внутри будто солнечными лучами я была залита спокойствием. Наслаждалась теплом начала осени, ласковым солнцем, безветренным погожим деньком и одиночеством. Это особый вид удовольствия — побыть наедине с собой и своими мыслями, внутренними ощущениями. Замереть. Прожить момент. Ощутить, как течет время. Старик так искренне обрадовался ягодам, что я не могла сдержать улыбки. — Пойдем ужинать, дочка, — предложил он. Мне нравился этот простой одинокий мужчина. Настороженно приняв нас вначале, он полностью поменял свое отношение. Мне казалось, ему даже нравится, что мы доставляем хлопоты по приему непрошеных гостей. После еды и вечернего чая с ягодами и медом заглянула в спальню. Пора было покормить и моего раненого. Он лежал с открытыми глазами. Мне показалось, что я увидела на лице выражение, похожее на облегчение. —Я думал, вы ушли. — И поделом вам. Остались бы без ужина и перевязки, — сказала это беззлобно, слишком хорошее сегодня было настроение. Похоже, мой сосед и вправду осознал, что пока нуждается в уходе, потому что перестал язвить. Покормила его в полном молчании. Сегодня он уже порывался сам держать ложку, но я видела, что пока любое движение доставляло ему сильную боль, поэтому не разрешила шевелиться. Затем пришло время перевязки. Повязки были выстираны и уже высохли. — Постарайтесь привстать. Человек выполнил просьбу и с моей помощью приподнялся с подушек. Я как можно аккуратнее сняла с него рубаху, которой поделился лесник, и принялась разматывать грудь, стараясь не смотреть мужчине в лицо, но все равно чувствовала на себе внимательный взгляд, от которого начинала заливаться краской. — Вы так и не сказали мне свое имя, — обдал он мою щеку чересчур теплым дыханием, от чего по телу волной вниз поползли мурашки. У него все еще держался жар. — А вы его не спрашивали. Почему-то не могла просто ответить, грубости вылетали как-то сами собой. Я себя не узнавала, ведь воспитанием и идеальными манерами точно обделена не была. Сердце забилось чаще, когда он, преодолевая боль, поднял руку и отвел с моего лица выбившийся из пучка локон. — Вы невозможная девушка. Теперь спрашиваю: как вас зовут? — Августа Константиновна, — смягчилась, продолжая разматывать рану. — Алексей Николаевич, к вашим услугам, — представился он в ответ. — Кажется, пока тут только я к вашим услугам. Он коротко хохотнул и скривился от боли. Я чуть сдержала улыбку. Подумает еще, что смеюсь над ним. Хоть этот тип был мне и не слишком приятен, совсем уж скатываться в общении до уровня уличных торговок не хотела. — Куда вы направлялись, Августа Константиновна? — прошептал он на ухо, когда я уже обработала рану и снова туго заматывала грудь. Растерялась от неожиданно теплого тона, которым он задал вопрос и, тщательно пряча от него глаза, потому что стало невыносимо неловко от того, что я фактически обнимаю полуобнаженного мужчину, коротко ответила: — В Минск. — Значит, нам по пути. Пожала плечами. Не стала говорить ему, что не собираюсь ждать, пока он окрепнет настолько, чтобы смог идти. Даже если он решит доехать на экипаже, ему еще нужно добраться до тракта, но явно не в теперешнем состоянии. Больше он ничего не спрашивал, а я не собиралась рассказывать о причинах, побудивших меня путешествовать одной по лесу. Он тоже не особо распространялся о себе. Сделав перевязку, снова надела на него рубашку и помогла удобнее лечь на подушках. А сама, не раздеваясь, устроилась у него в ногах. Я уже начала привыкать спать в одежде. Безумно хотелось наконец расслабиться и почувствовать, что тело не сковано узкой тканью и корсетом под блузкой, но все, что я могла себе сейчас позволить — это расстегнуть одну пуговицу на юбке, чтобы она не так давила на талию, и украдкой расслабить завязки корсета под блузкой. — Что вы делаете? — спросил Алексей, видя, как я пытаюсь найти самое удобное положение из возможных. — По-моему, это очевидно: ложусь спать. — Идите ко мне, я не кусаюсь и трогать вас не собираюсь. Я промолчала. Он полежал еще несколько минут в тишине. — Августа, это выглядит нелепо! Лягте нормально, — не выдержал он. — Какая разница, как это выглядит? Меня все равно никто здесь не видит, — проворчала я, ведь уже начинала дремать, а он помешал. — Вас вижу я, — возразил Алексей. — Ну, это легко исправить, — немного привстала, задула свечу, которая стояла на тумбе в ногах кровати и снова улеглась клубочком, чуть касаясь его ног поверх одеяла. В полной темноте спальни послышался его смех, а потом — сразу стон. Через минуту стало совсем тихо. А я почти сразу провалилась в сон. * * * Следующий день прошел почти так же спокойно, как предыдущий. Я хотела покормить Алексея, но в этот раз он отказался есть в кровати, а с моей помощью добравшись до кухни, позавтракал за столом. Разумеется, кухней это помещение называлось условно. Ведь при надобности оно становилось столовой, гостиной, а сейчас служило хозяину и спальней. К счастью, ели в молчании. Старик еще на рассвете взял лошадь и уехал на обход, а раненый все силы тратил на то, чтобы держать ложку в руках. После еды помогла ему сходить во двор, а потом, устроив его удобнее на кровати, снова ушла на целый день в лес с лукошком. Вечером вчерашний диалог повторился почти слово в слово. Алексей снова приглашал спать рядом с ним, приняв нормальное положение, а я упрямо осталась лежать в его ногах. Пусть говорит что угодно, но воспитание претило мне спать рядом с чужим мужчиной, который к тому же явно шел на поправку. Да у меня так быстро рана на руке не заживала как его — в груди. Хотя как же ей зажить, если я постоянно тревожила кисть разного рода работой? Знакомство с Алексеем почти не двигалось с мертвой точки. Я сторонилась его, а в те минуты, когда мы находились рядом, он пребывал в каких-то своих мыслях. Может, размышлял, о том, кто пытался его убить, может, еще о чем-то. О себе он не рассказывал, а спрашивать боялась, потому что пришлось бы делиться своей историей в ответ. А к этому я готова не была. Сказать по правде, уже жалела, что представилась настоящим именем. Он-то наверняка назвал выдуманное. Хорошо, что фамилию не сказала, хотя если он из Минска и хотя бы немного интересуется светской хроникой, то с легкостью мог сопоставить факты и понять, кто я. Фамилия Савиных была на слуху и раньше, а после смерти дедушки — и подавно. Вечером третьего дня нашего здесь пребывания в очередной раз меняла повязки на свежевыстиранные. Рана так хорошо затянулась, что я даже не знала, стоит ли ее снова перевязывать. Все знания о медицине черпала из справочников, но никогда не сталкивалась с ранениями по-настоящему. И все же решила перестраховаться и снова затянуть его грудь потуже. Да так, что даже слегка перестаралась. — Августа, пожалуйста, полегче, — простонал подопечный. — Мне дышать нечем. Я фыркнула. — Сразу видно, никогда корсет не носили. Мужчина аж поперхнулся и не нашел, что на это ответить. От его вытянутого выражения лица я не выдержала и расхохоталась. Он долго смотрел на меня, а потом сам улыбнулся в ответ. Тепло. Открыто. Впервые с тех пор, как я его знала, улыбка дошла до глаз, и они как-то потеплели, словно ледяной голубой стал не таким холодным. Эх, любопытство кошку сгубило! Мой вопрос вырвался сам собой, я не успела вовремя прикусить язык, как услышала свой голос: — Вы знаете, кто это сделал? По его сразу ставшему серьезным выражению лица я поняла, что он прекрасно понял, о чем спрашиваю. — Догадываюсь, — отрезал он. Тон должен был пресечь дальнейшие вопросы. Но меня так легко не остановить. — Чем вы занимаетесь, Алексей Николаевич? — Я учитель. Учитель французского языка. Это было сказано слишком быстро, без капли промедления. Без паузы. Я сразу поняла: врет. — Et qui enseignez-vous, puis-je me demander?* Он коротко пожал плечами и непринужденно ответил: — Surtout des enfants, mais il y a de jolies filles comme vous, mademoiselle.** А вы? — Что я? Разговор пошел не в ту степь. Попыталась сделать вид, что не понимаю, о чем он говорит. — Кто вы, Августа? Чем занимаетесь? Как оказались одна ночью в лесу? Долго на него смотрела, закончив с повязками, а потом резко встала и потушила свечу. — Я устала, давайте спать. Он молчал. На этот раз даже не предложил лечь с ним рядом. Ну кто меня за язык тянул? Зачем вообще завела этот разговор? Мы ведь оба прекрасно понимаем, что абсолютно друг другу не доверяем. Если сперва меня обижало полное безразличие к моей персоне, то теперь не на шутку напугал интерес. Мне пора. Алексей уже вполне мог обойтись без меня. Свой долг по отношению к нему, который я сама же на себя и возложила, выполнила. Утром уйду. * * *
book-ads2
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!