Я находилась в каком-то странном состоянии: и заснуть боялась, и не могла пошевелить даже пальцем. Тело будто одеревенело. Зато луна постепенно ослабляла влияние. С каждой минутой все явственнее чувствовала, как что-то чужеродное во мне отступает, прячется глубже, чтобы снова выйти на поверхность примерно через месяц. Я становилась все больше собой — Августой Константиновной Савиной. Ломота в костях медленно растворялась. Я наслаждалась блаженными минутами. Теми самыми первыми, когда мучительная боль отступает, и ты вдруг осознаешь, что уже ничего не беспокоит. Ну, кроме руки… Но по сравнению со всем остальным это была мелочь. Стоило прикрыть веки, как перед глазами вставали ее — огромные, круглые, с большими черными зрачками и ярко-оранжевой радужкой… Неужели это и вправду она? Столько лет ни единой весточки, ни одного намека на то, что она жива. И вдруг такое появление. Не может это быть простым совпадением. Полярные совы в этих широтах не водятся. Но как?.. От этих мыслей разрывалась голова. Пересилив себя, все же достала из сумки остатки корпии и повязок и занялась своей раной. Меня немного замутило от вида того, что произошло с ладонью от бесконечных манипуляций, в то время, как она должна находиться в покое. Несколько швов лопнуло, ладонь снова кровила. Такими темпами она нескоро заживет. Сама себе удружила. Сжав челюсти, я поменяла повязку и проглотила горькую пилюлю, запив ее водой из фляги, которую подарили мне добродушные соседки. А вот еды не взяла. Я же не рассчитывала на такую остановку, да и достать пищу в пансионате было проблематично. Посмотрела на мужчину. Он погибнет без меня здесь. Еще неизвестно, выживет ли и со мной, но, по крайней мере, так у него есть шанс. Весьма небольшой. Я подтянула его голову и верхнюю часть спины себе на колени. От земли тянуло прохладой, а солнце только-только начинало всходить. Здесь, среди деревьев, царили сумерки. Не стоит усугублять ранение еще и простудой. Убрала со лба человека несколько налипших прядей светлых волос. Огромные темные тени залегли под глазами. На миг мне показалось, что я смотрю на покойника. Но нет, он все еще сражался. Неосознанно провела пальцем по его щеке. Молодой. Около тридцати. Его ресницы затрепетали, и я поспешно отняла руку от лица. Человек не очнулся. Наклонилась чуть ближе и ощутила приятный запах волос, наверное, какое-то средство для укладки. Хотя сейчас чуть волнистая довольно длинная шевелюра разметалась абы как. Кто же ты? Судя по одежде, явно не крестьянин. Выглядит как молодой чиновник или доктор, возможно, даже офицер, одетый в цивильное. Щеки гладко выбриты, значит, еще вчера он имел возможность поухаживать за собой или сходить к цирюльнику. В лесу он явно долго не плутал. Уж точно не потерялся. Но рядом не было ни вещей, ни лошади. Что он делает тут совсем один? Сплошные загадки. Тем временем солнце поднималось все выше. Я задержала взгляд на еще зеленых листьях клена, сквозь которые причудливо просвечивали солнечные лучи. Улыбнулась. Как же люблю дневное светило. Странно, но сейчас я совсем не боялась. Ни того, что меня, возможно, уже хватились, ни того, что на пятки наступает таинственный убийца. Здесь было сухо, светло и пели птицы. Может, даже хорошо, что я так задержусь. Ведь наверняка особняк — первое место, где меня станут искать, когда обнаружат пропажу. Я не питала надежды на то, что, оказавшись дома, заживу спокойно в обход приказа губернатора. Вовсе нет. У меня созрел конкретный план. Есть один человек, который точно поверит моим словам о том, что с дедом произошел не несчастный случай. Уж он-то поможет во всем разобраться. Найму экипаж (не на своем же добираться!) и через несколько дней буду на месте. Только перед этим нужно зайти домой, там я смогу взять и припрятанные деньги, и смену одежды, и запасы еды на всякий случай. По возможности одинокой девушке лучше не останавливаться на постоялых дворах. Выходит, задуманное откладывается. Сперва нужно позаботиться об этом человеке. Теперь я уже не могла его здесь бросить. Как будто, оставшись, взяла на себя ответственность за его жизнь. Пускай бы он сегодня очнулся! Нам необходимо добраться к людям, ему нужна помощь. Я ушла не так далеко от Ракова, но неподалеку точно должна быть какая-нибудь деревушка или хутор. Знать бы еще, в какую сторону идти. Я чувствовала, в каком направлении Минск, но как определить, где ближайшее поселение? Несмотря на все мысли, что теснились в голове, толкая одна другую, усталость взяла свое. Веки медленно закрылись, и я задремала. Глава 3 Первое, что увидела, раскрыв глаза, — дуло ружья. Оно не было направлено прямо на меня, но старик, державший его, стоял наготове. Одет просто. Как рабочий или крестьянин. Голова и борода полностью седые. Я всхлипнула от неожиданности и замерла. Ну что, за мной все-таки пришли. Или это вернулся убийца моего загадочного подопечного? Сбежать не успею, промелькнула мысль. Я даже подняться быстро не смогу. На моих коленях все еще покоилась голова мужчины, а тело после сна в неудобной позе задеревенело. — Вы кто такие будете? — человек с ружьем склонил голову набок, присматриваясь. А я не могла вымолвить и слова. Ну что ему сказать? Правда была слишком невероятной. Не рассказывать же каждому встречному свою историю. Но иногда ружье становится неплохим аргументом, чтобы начать говорить. — Помогите, — пискнула я. От испуга да еще и после сна голос совершенно не слушался. Пришлось прочистить горло и сделать еще одну попытку: — Помогите, пожалуйста, на нас с мужем напали разбойники! Это была первая более или менее правдоподобная ложь, которая пришла в голову. К тому же я могла быть недалека от истины. Слишком уж все походило на то, что мужчину ограбили. Я чувствовала, что у него начинается жар. В том месте, где он касался, тело горело огнем. Приложила ладонь к его лбу, убеждаясь в догадках. Другой рукой распахнула плащ, явив взору старика неприглядную картину. У самой от увиденного остро кольнуло в сердце. При свете дня все выглядело гораздо страшнее. Но одно меня очень сильно порадовало: кровь запеклась, а новой не было видно. — Потом ночью на нас напали волки, — продолжила я уже правдивую часть истории. — Еле удалось отбиться. Нам очень нужна помощь! Пожалуйста! — Ишь, бедовые, — цыкнул старик поморщившись. — Домик у меня здесь рядом, лесник я тутошний. Сейчас за покрывалом схожу. Вдвоем его в дом затащим. Сама-то хоть не ранена? — он покосился на мою перевязанную руку. — В порядке, — заверила я. — Тогда хорошенько затуши костер, пока я обернусь. Пожара только мне не хватало. Продолжая что-то ворчать себе под нос, старик развернулся и ушел. Может, не стоило врать, что это мой муж? Так бы со спокойной совестью оставила раненого на лесника и пошла бы своей дорогой. Но слово не воробей. В конце концов, я могу убедиться, что его жизнь вне опасности и тихо уйти. Только сперва самой нужно привести себя в порядок и немного отдохнуть. Трудно назвать отдыхом сон в таких условиях. По ощущениям прошло не больше получаса, как лесник вернулся. К тому времени я уже успела тщательно закидать землей почти догоревшие и без того угли. Дед посмотрел на мои старания и одобрительно хмыкнул. Мы вместе расстелили старое, местами рваное покрывало и как можно аккуратнее переложили туда человека. Он тихо застонал и раскрыл глаза. Но взгляд не был осознанным. — Ш-ш-ш, — произнесла я, гладя его по лбу. Мужчина снова медленно прикрыл веки и погрузился в сон. Тогда мы с двух сторон ухватились за уголки покрывала и потащили ношу. Старик впереди, я сзади. Нести было тяжело. От такой нагрузки рука снова нещадно начала пульсировать. Но я закусила губу и упрямо двигалась вперед. Во что ввязалась, оно мне вообще надо? Несколько раз мы останавливались передохнуть по моей просьбе. А дед только с виду был старым. А на проверку оказался очень крепким и выносливым. Он как будто даже не запыхался. Зато у меня перед глазами уже плясали разноцветные мушки. Возможно, от голода. Полкуска хлеба во время вчерашнего обеда трудно назвать полноценным приемом пищи. Да, теперь казалось, я могла съесть что угодно и в любых количествах. Наконец мы пришли на место. Дом лесника — небольшая деревянная постройка, находящаяся в самой чаще леса, да маленький сарай, как позже узнала — там он держал лошадь. Другого хозяйства не было, только рядом с хатой стояла уже порядком покосившийся будочка, из которой при нашем появлении показался низкий черно-серый пес. Сначала он забрехал на нас, но хозяин окликнул его, и тот, вильнув хвостом, сразу же замолчал. Как я была благодарна за то, что хозяин ничего не спрашивал, располагая нас в одной из двух комнат своего жилища. Мы аккуратно переложили раненого на кровать. Старик только чуть удивленно приподнял брови, заметив перевязочные материалы и лекарства. — Сестра милосердия? — уточнил он, принеся мне таз с водой и несколько чистых тряпок. И вправду: откуда у меня все это было бы? Я согласно кивнула. — Повезло твоему мужу, — заметил он. — Сильно же ему досталось. Без тебя рядом вряд ли выжил бы. Я вздохнула и ничего не ответила. — На обед похлебка, сейчас подогрею. Больше ничего предложить не могу. Я улыбнулась нашему внезапному спасителю. — Это просто замечательно, спасибо, спадар*… — сделала паузу, потому что не знала его имени. — Осип. — Благодарю вас, спадар Осип. А я — Августа. Старик кивнул и вышел, оставив меня наедине с «мужем». Я сняла с него сюртук, соскребла остатки рубахи, влажной тряпкой стерла кровь с груди, снова перевязала рану и приложила прохладный компресс на горячий лоб. В довершение растолкла пилюлю из тех, что было велено принимать мне, растворила в ложке с водой и потихоньку влила мужчине в рот, аккуратно придерживая голову, чтобы он не захлебнулся. Все. Больше ничего сделать для него не могла. Если суждено выжить — выживет. Отдохну пару часов до заката и ближе к ночи тихо уйду. * * * *Спадар — форма вежливого обращения на белорусских землях, соответствует слову «господин». * * * Накормив меня и подкрепившись обедом сам, Осип занялся какими-то хозяйственными делами во дворе. Раненый мирно спал. Я решила тоже подремать, пока все тихо. Как только старик вернется и заснет, постараюсь проскользнуть мимо него. Комната, в которой он нас расположил, видимо, служила ему спальней, потому что никаких кроватей больше я не заметила. Однако лесник заверил, что прекрасно выспится на печи. Надеялась, что у него не слишком чуткий сон, но на всякий случай специально походила по половицам, чтобы знать, какие из них могут предательски заскрипеть в самый неподходящий момент. Теперь можно наконец отдохнуть. Прямо в одежде клубочком свернулась в ногах мужчины, потому что кровать была довольно узкая для двоих, но вполне длинная, чтобы я могла удобно устроиться. Проснулась по ощущениям через пару часов. Собака снова подала голос. Наверное, Осип куда-то отлучался. Я услышала, как хозяин прикрикнул на пса, и тот умолк. В комнате уже стало темно, но на улице еще только начинало вечереть. По крайней мере, небо все еще оставалось светлым, лишь поблекло. Решила сделать вид, что все еще сплю. Боялась, что хозяин начнет о чем-нибудь расспрашивать, а я понятия не имела, что ему говорить. Грубоватый и простодушный старик вызывал доверие, но мне было мучительно стыдно признаваться во лжи, поэтому лучше придерживаться первоначальной легенды. Беда в том, что я не успела придумать больше ничего о своей выдуманной жизни, так что лучшим вариантом было вообще молчать и поменьше общаться с хозяином. Он повозился возле печи и погремел посудой, а потом все затихло. В полной тишине и сгущающейся темноте я полежала еще немного, а потом как следует потянулась и решила, что пора собираться. Сменила порядком запачканную блузку на свежую. Отсыпала на комод примерно половину пилюль. Кажется, я обмолвилась перед стариком, что «мужу» нужно принимать лекарства думаю, догадается ему дать их. Представила выражение лица раненого, когда он очнется, а лесник расскажет тому, что с ним была супруга и куда-то пропала. Несмотря на всю серьезность ситуации, не смогла сдержать улыбку. Мужчина стал глухо стонать. Заворочался так, что чуть не слетел с кровати, еле успела его подхватить. — Эй, эй, полегче, — шептала я, укладывая его обратно, но он продолжал дергаться. Жар снова одолевал его тело. Со вздохом я взяла уже высохшую тряпку, снова смочила и начала обтирать его грудь, плечи и шею, а потом оставила на лбу. Она так быстро нагревалась! Приходилось постоянно ее смачивать и снова охлаждать опасно горячий лоб. Пока я сидела рядом, пока обтирала и шептала что-то неразборчивое для успокоения, он лежал смирно, но стоило отойти, как мужчина начинал буйствовать. — Да что ж с тобой будешь делать?! — не выдержала я. — Черт бы побрал тебя, твою рану и того, кто пытался тебя убить! Я посмотрела в окно. На небе светила все еще яркая и почти полная луна. Ночь уходит. А я остаюсь на месте. Меня обуяли раздражение и злость. Даже если мне каким-то чудом удастся тихо пройти мимо собаки, раненый сразу же разбудит хозяина. Да и не могла я его оставить в таком состоянии! От этого злилась еще больше. Теперь уже на себя. До рассвета не отходила от него ни на шаг, только несколько раз доливала в лохань воды. К утру, когда незнакомца немного отпустила лихорадка, я придвинула его как можно ближе к стене, а сама улеглась рядом с самого краешка на боку, потому что по-другому ширина кровати не позволяла. Уткнулась лбом ему в плечо. Так он точно не слетит на пол, даже если снова разбушуется. Главное, чтобы меня не столкнул. Я перекинула руку ему через живот. Ну вот, так обезопасила от падения нас обоих, насколько смогла. Очередное ночное бдение вымотало меня. Даже запоздалая мысль о том, что в первый раз в жизни нахожусь с мужчиной в одной постели, не вызвала ни малейшей эмоции. Я восприняла это как факт, как данность. И провалилась в беспокойный сон.