— А ты неплохо осведомлена. Жаль, что женщинам нельзя учиться на врачей, — вздохнул тот. — Однако не все так просто. Эта область еще очень плохо изучена. Думаю, мы еще очень многого не знаем об особенностях сна. Так что все может быть. — Зачем вы приехали, Йозеф Соломонович? — резко сменила тему я. — Повидаться с тобой, — пожал плечами доктор. — Ты же знаешь, мы с Петром были добрыми приятелями. Я беспокоюсь о тебе. — Ну так поверьте! Моего деда убили! — воскликнула я. — И теперь пытаются добраться до меня! Но никто и пальцем не шевелит, чтобы разобраться с этим! Хотела продолжить тираду, но первый же прокол воспаленной кожи изогнутой иглой выбил меня из реальности. Боль была настолько пронзительна, что хотелось выть. Я до крови закусила нижнюю губу, пытаясь сдержать рвущийся наружу крик. Но все равно из горла вырывались глухие стоны. Йозеф остановился и снова предложил обезболивающее. Я опять отказалась. — Упрямая, — цыкнул языком он. — Как дед. Как долго продолжалась эта пытка, не знаю. Показалось, что целую вечность. Когда он закончил, в глазах темнело. Не только кисть, но и все предплечье беспощадно пульсировало. Врач достал другую баночку, поднял руку и посмотрел ее содержимое на просвет. Там лежали какие-то круглые пилюли, за коричневым стеклом и не поймешь, какого цвета. — Хорошо, — сказал он. — Будь по-твоему. Хочешь терпеть боль — терпи. Но вот это ты должна принимать в течение недели, иначе рана может загноиться и придется отнять руку. Меня даже передернуло от такой перспективы. — А это точно не снотворное? — прищурилась я. — Ну что ж с тобой будешь делать?! — всплеснул руками врач. — Нет, это точно не снотворное. И точно не болеутоляющее. Всего лишь противовоспалительное средство. Новейшее в Европе. Привез рецепт с собой, — он постучал себя указательным и средним пальцами по виску. — Едва ли такое можно найти еще у кого-то в России. Что ж, от этого не откажусь. Потому что вряд ли в ближайшее время встречусь с доктором. Я больше не могу здесь оставаться. Сегодня отсюда сбегу. * * * Занятия еще не начались. Воспитанницы только съезжались в заведение после летних каникул. А потому у меня было время отдохнуть. После бессонной ночи и пережитой боли хотелось только одного: спать. Не думаю, что загадочный убийца попытается напасть средь бела дня. Возможно, я его отпугнула, но никто не даст гарантии, что он снова не придет в комнату сегодня ночью. Или подкараулит еще где-то. Я нутром чуяла, что смерть деда и эта попытка убийства напрямую связаны. Боже милостивый, ну кому же мы так насолили?.. То ли Наталья Федоровна приказала меня не трогать, то ли никому и дела не было, но без труда удалось проспать до самого вечера. Разбудили меня голоса соседок, дружной кучкой вернувшихся с ужина. Они что-то оживленно обсуждали. Лежа на спине, я приподнялась на локтях, сонно оглядывая комнату. Не сразу сообразила, где нахожусь, а когда поняла, сердце больно сжалось. Покрутила перед носом повязкой. Доктор, зашив рану, оказал мне большую услугу: кровь больше не проступала. Боль даже слегка утихла. После сна чувствовала себя если не хорошо, то во всяком случае гораздо лучше, чем до него. Вспомнив про пилюли, встала с тяжелой головой, вытащила из прикроватной тумбочки баночку и высыпала на ладонь один кругляш. Доктор сказал принимать их неделю. Но здесь гораздо больше, чем семь штук. Я потрясла баночку, пытаясь на звук определить примерное количество горошин. Ладно, такое добро всегда пригодится. Подошла к подоконнику, на который кто-то поставил графин с водой и стакан. — Девочки, можно? — уточнила у соседок, кивая на жидкость. — Это общее, — сказала одна из них, оторвавшись от разговора. Я еще не всех запомнила по именам, но эту точно звали Анна. На правой щеке под глазом у девушки было очень приметное родимое пятнышко. И даже оно ее не портило. Живое и какое-то светлое лицо обрамляли пшеничного цвета кудряшки. Она уже распустила на ночь строгий пучок, в который непременно надлежало заправлять волосы всем воспитанницам пансионата. И теперь выглядела по-домашнему уютно. Странно, но я не услышала в ее тоне пренебрежения. После ночного происшествия, думала, на меня все будут смотреть как на чудачку, но, обернувшись, поняла, что если они и обращают на внимание, то скорее с любопытством, свойственным всем девицам. Проглотила горькую пилюлю и, запив несколькими глотками воды, смотрела в окно на дворника, который лениво подметал первые упавшие листья. Предыдущие недели выдались сухими и жаркими, каштановые деревья стали лысеть раньше времени. Мужчина сосредоточенно занимался делом. Я хотела отойти от окна, но что-то было в нем не так. Вот только не могла понять, что именно. Пока он не повернулся. Его шапка! Он неестественно натянул ее на одну часть лица. А что, если?.. Он, словно почувствовав мой интерес, обернулся. Тогда, ночью, я не видела лица. Не знала, как выглядит неудавшийся убийца. Но он, вероятно, очень хорошо знал меня. И выдал себя взглядом! Рассматривая сквозь стекло незнакомого человека, была уверена: это он. Контакт длился всего секунду. Мужчина как ни в чем не бывало отвернулся от меня, продолжив занятие. Но теперь я убедилась: он не оставит меня в покое. — Девочки, — тихо позвала. — А как зовут нашего дворника? Анна выглянула в окно. — Нашего — дед Милош, — сказала она уверенно, а потом добавила: — Только этот — не наш. Я поперхнулась остатками воды. Остальные тоже подлетели к окну, облепив его со всех сторон. * * * — Никак дед Милош снова запил, — предположила одна из соседок, внимательно вглядываясь в мужчину на улице. — Лопнуло-то терпение у Натальи Федоровны. Уж сколько она его раз предупреждала: коли занятие свое пагубное не прекратит, вылетит отсюда как миленький, а он все судьбу испытывал, — вклинилась в разговор еще одна. Анна, видимо, самая жалостливая, попыталась защитить пропойцу: — Так тяжелая она у него, судьба… Я перестала слушать, о чем они говорят, а вместо этого вытащила из-под кровати небольшой саквояж и принялась складывать туда только самое необходимое. По правде говоря, у меня и не было с собой почти никаких вещей. Я могла бы снова пойти к Наталье Федоровне и попытаться убедить ее, что новый дворник — и есть убийца. Но где гарантия того, что она мне поверит? А если он поймет, что я его раскусила и убьет директрису или кого-нибудь из девочек? Нет, не могу так рисковать. Всем будет лучше, если сейчас уйду. В сумку отправилась лишь смена белья, чистая белая блуза, такая же, как сейчас на мне, пилюли и перевязочные материалы, которыми с лихвой обеспечил доктор. Денег, конечно же, не оказалось. Планировалось, что всем необходимым в ближайшие два года меня обеспечат здесь, поэтому управляющий должен был ежемесячно перечислять плату за обучение прямо на счет пансиона. Я не сразу сообразила, что в комнате стало очень тихо. А когда отвела сосредоточенный взгляд от сумки, заметила, как на меня внимательно смотрят пять пар глаз. — Что ты делаешь, Августа? — не выдержала одна из них. — Ухожу отсюда. — Нельзя самовольно отлучаться! За такое нарушение правил тебя сразу исключат! — в ужасе сказала собеседница. Будто мне было дело до этой учебы! Сейчас жизнь сохранить бы. Хотела только одного: скорее оказаться снова дома. Уже немного успокоившаяся рука снова начинала давать о себе знать. Шов дергало. Это порядком раздражало. Я чувствовала, что температура тела начинает повышаться, слегка знобило. — Разве вам есть до этого дело? — ответила я грубее, чем хотела. И сразу же устыдилась. Они не сделали ничего плохого. Глубоко вдохнула и попыталась отпустить боль и раздражение. — Извините. У меня не очень гладкий период в жизни. Несколько товарок нервно засмеялись. Все знали историю моего появления здесь. — Да чего там, — пожала плечами все та же девушка. — Только куда ты на ночь глядя? Погоди хотя бы до утра! На улице уже вечерело. Сиреневые сумерки опустились на город. В комнате стало почти темно. Но я всем существом чувствовала ее — луна всходила. Меня начинало лихорадить. Нужно убираться отсюда. — Не могу ждать утра, девоньки, — решила не ссориться с соседками, чтобы они никому не рассказали о побеге раньше времени. — Его я могу и вовсе не дождаться. — Ты про того убийцу? — шепотом спросила Анна. Я кивнула. — Понимаю, как это все выглядит и почему мне никто не верит… — сказала я, опустившись на кровать. Вроде как присела на дорожку. На удачу. Соседки переглянулись. Анна снова взяла слово. — Мы тебе верим. В комнате и вправду было слишком шумно… — А я почувствовала незнакомый запах… — добавила другая. Я опустила голову. — И почему вы ничего об этом не рассказали, когда вас спрашивали? Сил злиться не было. Соседки долго молчали. — Прости нас, — Анна села рядом. — Мы испугались до смерти! Если решила уходить, помогу выбраться незамеченной. Здоровой рукой я благодарно сжала ее ладонь. — Думала, через окно… — А вдруг там уже ждет он? Ну, убийца! — девушка в ужасе распахнула веки. — Да и посмотри, прямо возле нашего окна фонарь стоит. Тебя может увидеть пан Якуб. Я тут уже третий год здесь, все знаю. Покажу, как выйти через черный ход. * * * Анна вывела меня на маленькое крылечко. — Удачи, — прошептала она и быстро приобняла меня. Я остолбенела. Не ожидала такого участия от, по сути, совершенно незнакомого человека. — Спасибо, — тоже шепотом откликнулась.